– Стоит задуматься и о менее банальных. Пока образы проецировались только на экран, а не транслировались с экрана напрямую другому реципиенту, – сказал Трэвис. – Мы установили, что передавать свой образ гораздо проще, чем принимать чужой. Но, по правде говоря, мы не имеем ясного представления обо всех последствиях ввода сигналов в мозг. Есть только разрозненные факты. К примеру, – он снова указал на экран, – височные доли. – Высвеченные области уменьшились в размере, цвет одного из участков в левом полушарии сменился на оранжевый. – Это срединная часть левой височной доли. Если управляющие эмоциями центры в данной области не активизируются в совершенно определенное время, стремительно будет нарастать паника. Возникшие ощущения будут неотличимы от сердечного приступа. Он помолчал немного. – Лицам, склонным к подобным реакциям, можно вводить дополнительные имплантаты, которые обеспечат своевременную активацию. Однако сходную реакцию можно вызвать и в нормальном мозге с помощью нейротрансмиттера-ингибитора, подавляющего своевременное срабатывание нейронов. А этот ингибитор может быть введен в действие поступившим извне сигналом. Это только один из примеров. Несколько долгих мгновений они молча смотрели на экран. – Думаю, я понял, что вы пытаетесь до меня донести, – наконец сказал Мэнни. – Только не знаю пока, как к этому относиться. – Как бы вы к этому ни относились, – ответил Трэвис, – мир просто стал еще на толику зависимее. Перед вживлением составляется и сохраняется в особом файле подробная карта мозга человека. – Трэвис выключил экран. – Эти файлы, конечно, будут тщательно охраняться от лиц, не имеющих к ним права доступа. – Вне всякого сомнения. – Мэнни почувствовал, что действие принятых стимуляторов заканчивается и на него накатывает усталость. Он посмотрел на часы. – Подготовьте подробный отчет и отправьте мне по электронной почте. Пометьте сообщение как секретное. Сегодня вечером я должен вернуться в Лос-Анджелес – там ждут неотложные дела. Прошлая ночь заставила меня поволноваться. Взгляд Трэвиса остался невозмутимым. – Вам прислать файл в трехмерном формате или в обычном? – И в том, и в другом. Мне бы хотелось иметь что-то на руках, чтобы делать пометки в неофициальной обстановке, без дополнительного оборудования. – А достаточно ли надежно защищена система «Диверсификации»? – Теперь – да. У нас появился ручной хакер, который уже приступил к работе по обеспечению безопасности. И он последовал за Трэвисом к выходу, в то время как проблемы перестраивались у него в голове по степени значимости. Глава 7 – Аллилуйя! – как обычно с преувеличенным энтузиазмом приветствовала его Мелоди Круз. – Наступил следующий день! Кому-нибудь интересно, что это за день? – Только не мне, – пробормотал Гейб, прошаркав к длиннющему дивану и плюхнувшись на него. Двадцати минут гидромассажа оказалось либо недостаточно, либо слишком много. Теперь ему хотелось одного: распластаться тут наподобие диванной подушки, и чтобы никто его не трогал. – Так я и знала. Что ж, вот суровая правда: срок сдачи рекламного ролика для бронежилетов Гилдинга совсем на носу – так сказать, навис и вот-вот обрушится всей своей тяжестью. Гейб застонал. – Сообщи мне лучше что-нибудь, чего я не знаю. – Дойдем и до этого. Но прежде напоминание: сегодня у тебя ланч с Мэнни Риверой. Это еще одна веская причина закончить ролик. – Хорошо, хорошо, – сказал Гейб. – Зануда. Он сел чуть прямее, но глаза отказывались полностью открыться. – Твой почтовый ящик забился под завязку. Еще три сообщения – и придется доплачивать за превышение объема. Не стала бы обвинять провайдеров в вымогательстве, но если ты ничего не предпримешь, они переименуют свою почтовую систему в твою честь. Отделение Электронной Почты Габриэля Людовика, финансируемое исключительно им самим. Не хотела бы я, чтобы такая надпись красовалась на моем надгробии. – Да уж. Что там? – Наиболее полная коллекция спама во всем Лос-Анджелесе. Предложения настолько провальные, что просто удивительно, как они не самоуничтожаются. – Есть ли что-нибудь от Кассандры? То бишь Сэм? Ответ последовал моментально. – Сегодня нет. – Тогда сотри все. – Ты уверен? – Вполне. – Гейб зевнул. – Никакого желания возиться с почтой. У нас остался грейпфрутовый сок? – Должен остаться, если только ты не прокрался посреди ночи на кухню и все не выпил. Гейб со стоном поднялся с дивана. Голос Мелоди последовал за ним и на кухню, доносясь из динамиков на потолке. – Перечислила деньги с твоего счета для уплаты очередного взноса за твою долю этой берлоги. Хочешь узнать остаток или пусть это будет сюрпризом? – Люблю сюрпризы. – Гейб подставил стакан под кран контейнера с соком в холодильнике и кнопками выбрал: «Шесть унций, не подслащенный». От ледяного и терпкого сока заслезились глаза, и защипало в носу. Гейб прислонился к боку холодильника, крепко зажмурившись и прижав переносицу пальцами. Сон как рукой сняло, хотя усталость отступила не до конца. – Собственно, это почти все, что касается твоего жалкого существования, – продолжал голос Мелоди. – Перейдем к мировым новостям. Малайзию по-прежнему бомбят – разумеется, благодаря налогам, которые ты платишь. Великобритания охвачена голодными бунтами, а у нас в городе цена батона хлеба, выпеченного для гурманов в ресторане «Гэтсби», сегодня утром была двадцать долларов. Заставляет задуматься, не так ли? – Нет, – сказал Гейб. – Я ведь работаю в рекламном бизнесе, если помнишь. – Бронежилеты Гилдинга. Сроки поджимают. – Ладно, ладно, ты уже говорила. Он наполнил стакан еще раз и вернулся в гостиную. – Эй, но ты же сам произнес ключевое слово. Следи за своей речью, если не хочешь выслушивать рутинные упреки. – На самом деле, хочу, – сказал Гейб, снова усаживаясь на диван. – Мне нужны напоминания, пока дело не будет доведено до конца. На двух экранах инфолайна слева шли новости общего характера, а на верхнем правом – их краткая сводка, только более формальная, чем в изложении Мелоди Круз. На нижнем правом экране высвечивалось меню. Взяв пульт, Гейб включил новости популярной культуры. – А вот и «Поп-Культ», – сказала Мелоди. – Что-нибудь конкретное или обычную смесь? – Обычную, спасибо. – Не за что благодарить, – и после короткой паузы, – да и некого. Вообще-то. Если бы я только знала, когда продавала свою персону для модулей инфолайна, чем в конечном итоге буду заниматься, то лучше бы перерезала себе вены. – То же могу сказать о себе, – пробормотал Гейб, следя взглядом за мелькающими строками, представляющих собой выжимку последних событий из сетей «ФолкНет», «Общественный взгляд» и «Как ведут себя люди», с небольшими дозами информации из «Деловой сети». Новости популярной культуры были сущим кладезем материала для рекламы, а сегодня утром Гейб как нельзя более нуждался в такой подпитке. Между фрагментом о новых предпочтениях в утреннем меню и сюжетом о неожиданном скачке интереса к видеосалонам у людей с имплантатами он заметил сокращенный вариант одного из своих роликов, который делал для фармацевтической фирмы. За него он, помнится, даже был отмечен – так, не очень значительно, просто похвалой от Национального совета фармацевтов за добросовестность и высокую степень гражданской ответственности. Это было два года назад. Что в Век Скоростной Информации равнялось вечности. Знаешь ведь, как обстоят дела, Гейб. А что ты сделал для нас за последнее время и когда ждать от тебя новых успехов? «Заткнись, Мэнни», – подумал он. – Мелоди! – Звал? – Зачитай мне краткий перечень новостей «Поп-Культа». Может, хоть ее голос заглушит противные интонации Мэнни, зудящие у него в голове. – Хорошо. Что у нас тут? Свеженький репортаж о том, что теперь предпочитают есть на завтрак, который ты уже видел, и какая-то мура о том, что люди с имплантатами толпятся у видеосалонов – это ты тоже знаешь. Идем дальше: надо же, всплеск популярности имплантатов для домашних питомцев. Никто больше не хочет приучать щенков к туалету. Теперь можно приобрести породистого спаниеля с родословной, который сам себя выгуливает. Или, к примеру, купить пуделя по кличке Врач и командовать: «Врач, к ноге!». И нечего стонать. Сколько ты поставишь против вероятности, что кличка Врач сегодня одно из самых популярных собачьих имен? – Миллион миллиардов долларов, – сказал Гейб, качая головой. – Ты проиграл и теперь принадлежишь мне. Наверное, это странно – быть собственностью модуля инфолайна. Я, пожалуй, перенастрою все параметры системы на кулинарное порно. Гейб погрузился глубже в мягкие объятья диванных подушек, пока волны ее голоса омывали его сознание, перечисляя содержание недавно записанных файлов. Он купил отдельный интерактивный модуль Мелоди Круз и сам установил его, настроив на постоянный юмористический режим. Временами юмор оказывался мрачноватым, а Кэтрин называла его ретроградом с пристрастием к беззаботным новостям. Похоже, Кэтрин не видела разницы между беззаботным и смешным. С того места, где он сидел, дверь в кабинет Кэтрин была не видна, да и смотреть туда было незачем. Дверь эта постоянно была заперта, а специальный барьер белого шума надежно защищал от юмора Мелоди Круз чувства Кэтрин, когда та совершала на консоли за стенами кабинета свои сделки с недвижимостью. Герметически изолированная Кэтрин Мириджанян. Может, она спала и ела там же. Сам он последнее время жил в комнате для гостей, поэтому не мог сказать точно, пользуется ли она их общей спальней. И замечает ли, что он туда не заходит. Как знать, если бы у них было больше детей, пусть хотя бы еще один ребенок… Он внутренне содрогнулся. Если учесть ситуацию с имеющейся дочерью, мысль абсурдная. Но все же, пока Сэм не подросла, в их отношениях с женой была самая лучшая пора. Продлись она дольше, возможно, они с Кэтрин научились бы ладить друг с другом. Нет, все равно абсурд. Больше детей – шире круг людей, которых он мог бы разочаровать, а для Кэтрин это расширило бы круг лиц, которые могли бы расстроить ее. Послышались легкие щелчки – это распечатывалась дверь кабинета Кэтрин, значит, она сейчас появится. – Мелоди! – Что, опять ты? То есть, чего тебе? – Отправь мне все в офис. Там просмотрю. – И резюме новостей тоже?