– Спасибо, – прошептала я, потому что не представляла, что можно ответить. И все же утро было отличным. Ран расположился напротив и подливал в мой стакан сок. Солнце заполняло комнату, достигая самых потаенных ее уголков, пылинки мерцали в его лучах, как искры. Золотились волосы Рана… – Чем планируете сегодня заняться, молодежь? – спросил Молинар Маринер, отодвигая от себя тарелку и кидая поверх нее скомканную салфетку. Завтрак он закончил, но уходить не спешил. И в его приветливом вопросе мне слышались отзвуки скрытого недовольства. – Я хочу показать Коре лабиринт, – спокойно ответил Ран, который если и расслышал грозные нотки в голосе отца, виду не подал. – Лабиринт? – переспросила я. Вот так новость! Что за лабиринт? – Подземный лабиринт под развалинами старого родового замка Маринер, – объяснил Ран. – Пару столетий назад подземные воды изменили свое течение, озеро высохло и пришлось перебираться на новое место. А старый замок постепенно разрушался, теперь на его месте почти ничего не осталось кроме груды камней и остовов башен. И еще лабиринт. Сеть подземных ходов, таких запутанных, что их теперь все называют просто лабиринт. Не представляю, зачем моим предкам понадобилось создавать это странное место… – Есть мнение, что таким образом можно было оторваться от врагов, захвативших замок. Выбраться наружу могли только те, кто знал секрет лабиринта, а враги оставались навечно заперты там, – подхватил Молинар, который, чувствуется, в юном возрасте исходил и излазил все подземные тоннели. – Как интересно, – прошептала я. Аппетит пропал. Холодная рука страха цапнула за горло. Ну кого Ран надеялся обмануть этим жизнерадостным тоном? Ясно же, ясно как день, что он приготовил мне очередное испытание. Подземный лабиринт может пробудить во мне силу земной стихии. Как я и предполагала, поездка в замок была лишь предлогом для нового эксперимента. Но мне ли жаловаться? Я сама этого хотела, практически заставила Рана, а теперь иду на попятную? Нет, смелее, Кора! Я заставила себя улыбнуться и подняла глаза на Раннитара, едва заметно кивнула. – Отличная мысль, – сказала я с энтузиазмом. Но Рина нашего восторга не разделяла. – А я вот что-то волнуюсь. Там такие катакомбы, все держится на честном слове… Кора такая хрупкая. Упадет, ударится… – Ой, да брось, мам. Я с Димером сто раз там был, знаю все ходы и выходы. Ничего не случится! – Да, Ри, – поддержал нас старший Маринер. – Не становись ворчуньей, не порть ребятам день. Стыдно признаться, но, если бы Рина все же наложила запрет на нашу затею, меня бы это больше порадовало, чем ее молчаливое согласие. Хотелось малодушно сказать что-то вроде: «Ну, нет так нет!» И продолжать просто радоваться этому чудесному ясному дню. Я, конечно, ничего не сказала. Ран придумал все это, чтобы мне помочь, и я не стану отступать. Да и что такого страшного может случиться в лабиринте? Ну, оставит он меня там одну, надеясь, что я испугаюсь, получу магию и с помощью нее выберусь наружу. Я, конечно, заблужусь. Проплутаю в подземных ходах всю ночь, устану и продрогну. Он поймет, что попытка была неудачной, вернется и заберет меня. Вот как я хорошо все распланировала и мысленно скрепила сердце перед предстоящими трудностями. Перед выходом надела под сапожки теплые шерстяные носки, а поверх платья свою пелеринку на меху. Сейчас на солнце будет даже жарко, но под землей я буду рада тому, что захватила ее. Тем более что придется блуждать всю ночь. Крепись, Кора, крепись. Ран ждал меня у крыльца. Он не стал утепляться, надев поверх только тонкую академическую куртку, и потому посмотрел на меня, закутанную и застегнутую на все пуговицы, немного удивленно. – Смотрю, ты подготовилась, – усмехнулся он. – Раскусила меня, да? – Ага, – созналась я. – Это плохо, что я все поняла? – Ну, ничего хорошего, конечно, но попробовать стоит. Согласна? Конечно, я была согласна. Теперь, когда я знала, что меня ждет, стало веселее, и жизнь снова заиграла красками и наполнилась звуками. Мы шли к развалинам по тропинке, ведущей между лугов, которые, несмотря на последние ясные дни, еще были полны жизни. Там в пожелтевших травах стрекотали какие-то жучки, каким-то чудом выжившие после снегопада. По правую руку темнел лес, и тропинка то приближалась к его кромке, то вновь отдалялась от него. Я не знала, о чем говорить. Вертела в голове разные вопросы, и все казались мне невероятно глупыми. А Ран, кажется, совсем не тяготился молчанием. Сорвал длинную травинку и грыз ее, задумчиво поглядывая по сторонам. – Хорошо дома все-таки, – сказал он, и я поняла, о чем он думал все это время. – Когда я был маленький, то бегал сюда сражаться с бестиями. Я вскинула удивленный взгляд, а Ран вместо ответа поднял с земли палку и изобразил ей выпад меча. Раз-два, и соцветие болиголова упало к его ногам, как голова чудовища. – На самом деле все оказалось не так весело, как я себе представлял в семь лет, – улыбнулся он, но улыбка вышла довольно мрачной. Наверное, в эту секунду Ран вспомнил все те настоящие битвы, участие в которых он принимал вместе с родителями. И всех тех бестий, которые вовсе не походили на цветы. Мы помолчали, продолжая путь. Наконец я набралась храбрости и произнесла то, что действительно хотела сказать: – Твоя мама так добра ко мне. Она чудесная. – Да. Чудесная. Мама всегда хотела иметь дочь, но… Ран не договорил. – А почему… – начала я и тоже замолчала. Нельзя такое спрашивать. Уж кто-кто, а пустышки знают толк в бестактных вопросах. Развалины замка внезапно вынырнули в перелеске между двух лесных островов. Озеро, когда-то бывшее здесь, ушло без следа. Стены, осевшие в землю, были увиты плющом, и только серые башенки еще пытались как-то пробиться наружу из ласковых объятий, которые, однако, сулили только забвение. – Мы пришли, – сказал Ран. – Пришли, – эхом вслед за ним повторила я. Полуразрушенный вход в лабиринт был прикрыт замшелым валуном. Казалось, нам его ни за что не сдвинуть с места – таким он выглядел тяжелым, но Ран навалился плечом, и камень довольно легко поддался его усилиям. Ран шагнул вперед, на выщербленные ступеньки и протянул мне руку: – Заходи. В лицо дохнуло холодом и сыростью. Запах был как от застоявшейся болотной воды – не слишком-то приятный. Я стиснула зубы и вошла. – Будем блуждать в темноте? – бодрясь, спросила я. – Я тут не помощник, сам знаешь. – Ну зачем же в темноте. Пока, – мне даже показалось, Ран специально подчеркнул это слово, – пока при свете. Он вытащил из кармана – ох уж эти волшебные карманы – амулет из желтого металла. Я узнала его – такие же точно заряжает мой папа. Огненные светильники. Стоит открыть, и возникнет шар-огневик, который держится иногда несколько часов. Дорогая игрушка, зато светильник куда надежнее, чем свечи. Ветер его не задует, и даже слабый дождь ему не помеха. Амулет щелкнул, раскрываясь, и над нашими головами повис огневик, освещая дорогу. При свете подземелье стало выглядеть еще более мрачным и зловещим. Стены покрыты мхом и слизью, с потолка свисают паутина и какие-то серые сосульки, с которых капает вода. Весь пол в тине и иле, наверное, весной подземелье заполняется водой. Брр. – Вперед, мой юный друг, – сказал Ран и зашагал по тоннелю. Я за ним. С потолка что-то лилось прямо мне на голову и за шиворот. Меня передергивало от омерзения. Как же гадко будет здесь одной в темноте. – А когда ты меня оставишь? А как мне тебя позвать на помощь, если что? А долго мне надо будет здесь ходить? А крысы здесь водятся? – Кора, сколько вопросов, – прервал меня Ран. – Не волнуйся так. Давай я тебе сначала кое-что покажу. Мы шли по коридорам, которые ветвились и переплетались очень странно. Один тоннель мог разделиться на три, а потом они же соединялись вновь в один, некоторые ходы заканчивались тупиками, другие вели вниз, в непроглядную темноту, куда не доставал свет огневика. Легко сказать, не волнуйся. Мое сердце билось как у загнанного зверька. Я с трудом заставляла себя идти вперед. Очень хотелось схватить Рана за руку и попросить его вернуться. Все равно ведь ничего не выйдет, я уже сейчас это чувствую. Но я молчала, а он вел меня вперед, все дальше и дальше по запутанной сетке тоннелей. Мы вышли к круглому залу, чьи стены сложены из белого кирпича, а пол вымощен узорчатой плиткой, которая со временем потрескалась и затерлась. И все же когда-то здесь было, наверное, даже красиво. Думаю, мы пришли в центр лабиринта. Ран подвел меня к одной из стен, и я увидела, что она испещрена надписями. Некоторые из них были почти неразличимы, стерлись с годами. Хорошо сохранились только те надписи, которые были процарапаны в камне. – Смотри, – сказал Ран. Я наклонилась ближе и увидела буквы, которые скакали и валились друг на друга. Неровные и смешные буквы, вырезанные детской рукой. «Димер и Ран, покорители подземелий», – прочитала я. О, Димер. Ясно. Наверное, я должна прийти в бурный восторг по поводу этого? – Круто, – кисло сказала я. – Кстати, вы с Димером поссорились, что ли? Почти не общаетесь в последнее время. – Мы не ссорились. Просто интересы как-то разошлись… Бывает, ага. У меня с ним давно интересы разошлись. С рождения, видно. Я удивлена, что Ран еще так долго мог выносить моего несносного братца. – Это все, что ты мне хотел показать? Ран подумал секунду, потом указал на другую надпись. – Увидел случайно в прошлом году. Вроде ерунда, но… Я посмотрела на стену и поняла, что значило это «но». «Ри и Мол» было написано там. Два имени заключены в сердечко. И понятно было, что это писали родители Рана, когда сами еще, наверное, учились в Академии. Два имени, дорогих его сердцу. Я оценила доверие. Конечно, для него это вовсе не «ерунда». – Здорово, – прошептала я. – Твоя мама, оказывается, тоже сюда спускалась! – Да… Иногда мне кажется, что мама куда более решительная, чем хочет показаться. Впрочем, неудивительно. Бестий она крошит просто в труху. Я рассмеялась, представив хрупкую Рину, которая крошит бестий в труху. Но если Ран так говорит, значит, так оно и есть. Ран тоже улыбнулся, но потом лицо стало серьезным. – Готова? – спросил он. Разве к этому можно подготовиться? Да он и не стал ждать ответа. Огненный амулет щелкнул, свет погас. Я осталась одна в темноте подземелья. – Ран… – жалобно прошептала я, уверенная, что он не отзовется. Знала ведь, что так будет, а все равно стало жутко. Он мне так и не рассказал про крыс. И как на помощь позвать. И… – Что? – спросил Ран у меня над ухом.