Когда дверца машины открывается и я выхожу, мой ботинок падает во что-то мокрое, в какую-то лужу, отчего я внезапно радуюсь, что на мне не те каблуки, которые я бы выбрала сама. Запах из соседнего переулка доносится до меня, заставляя меня морщить нос, и я стискиваю зубы, отказываясь позволить чему-либо из этого выбить меня из колеи. Дверь склада слегка приоткрыта, и оттуда льется маслянистый свет, а в теплом ночном воздухе разносятся громкие голоса пьяных мужчин. Я останавливаюсь на пороге вместе с другими четырьмя женщинами, окружающими меня, мое сердце бешено колотится в груди, и я делаю глубокий вдох, о чем быстро жалею, благодаря тяжелому запаху в воздухе, который я чувствую на языке. И затем, стиснув зубы от страха, скручивающего мой позвоночник, я вхожу в свет склада. Я вижу его мгновенно, в тот же момент, когда слышу взвод оружия. — Остановитесь прямо здесь, леди, — говорят два голоса с сильным акцентом кокни. Тем не менее, я не утруждаю себя тем, чтобы смотреть на них несмотря на то, что они почти наверняка держат оружие направленным нам в головы. Вместо этого, игнорируя и их, и стук своего сердца, я смотрю прямо перед собой на покерный стол, установленный посреди склада, и мужчину, сидящего во главе него. Это он. Несмотря на то, что он выглядит совсем по-другому, весь в шрамах, щетине и татуировках, в угольно-черной футболке, темных джинсах и кожаной куртке, перекинутой через спинку стула, я узнаю его мгновенно. Я узнаю блестящие каштановые волосы и эти пронзительные ярко-голубые глаза, и все, что я могу сделать, это надеяться, что он меня не помнит. — Нет, впустите их, ребята, — говорит Уильям-Коннор, откидываясь на спинку стула с ухмылкой на красивом заросшем щетиной лице. — Игра становилась немного скучноватой, но я уверен, что эти дамы смогут оживить вечер, не так ли? За столом раздается взрыв смеха, мужчины Коннора хрипло соглашаются, а другие женщины проталкиваются вперед, направляясь прямо к своим целям, но я немного отстраняюсь, мой взгляд прикован к Коннору, мое сердце так сильно бьется в груди, что мне кажется, я едва могу дышать. На фотографиях он был красив, опасно красив, но здесь, во плоти и вблизи, в нем есть что-то еще. Все в этой комнате, от вооруженных охранников до стола, усыпанного картами, фишками и деньгами, фугой сигарного дыма, висящего в воздухе, и звяканьем льда в стаканах для хайбола, кричит о силе, и это все его. Он построил все это с нуля. Ему это не было вручено. Коннор Макгрегор был наследником империи, но Уильям Дэвис — человек, сделавший себя сам. Глядя на мужчину во главе стола, чьи глаза прикованы ко мне, когда он делает глоток из своего бокала, я задаюсь вопросом, много ли в нем осталось от Коннора. Тот Коннор, которого я помню, был гладким, лощеным, высокомерным, ни одна деталь одежды или прически не выбивались из колеи. Он никогда бы не сел за стол с такими мужчинами, как эти: грубыми, одетыми в джинсы, брезент и кожу, в ботинках, с бородами и растрепанными волосами, со шрамами на лицах, кистях рук, у которых оружие на виду, а не тщательно скрывается. Тот Коннор, которого я знала, не играл в азартные игры и не курил, и он не выпивал в обществе. Перед этим человеком лежит горка чипсов, в руке у него сигара, а у локтя бутылка дорогого коньяка. От него веет властью, деньгами, мужественностью…и чем-то еще. Другие женщины уже сидят на коленях у мужчин за столом, воздух наполняет пронзительное хихиканье. Хотя звук затихает до эха, когда я подхожу к столу и Коннору, чувствуя, как будто время замедлилось, и каждая секунда прерывается биением моего пульса. Я чувствую, как у меня пересыхает во рту точно так же, как это было в отеле, когда я смотрела на его фотографии. Его взгляд не отрывается от моего, и он наблюдает за мной почти жадно, как за добычей. Едой. Он лениво улыбается, когда я подхожу, и я вижу капельку коньяка, все еще прилипшую к его полной нижней губе. Каким бы он был на вкус, если бы я поцеловала его в губы и слизнула каплю? Эта мысль пугает меня и заставляет судорожно вздохнуть. Отвратительные запахи переулка исчезли, их заменили тяжелые ароматы ванили и табака, сигарного дыма и дорогого алкоголя, пороха и чего-то еще. Этот запах вызывает что-то теплое и тяжелое глубоко в моем животе, когда я обхожу стол и направляюсь к Коннору, его взгляд следует за мной, как будто я привлекла его внимание с того момента, как вошла в дверь. Что-то мужское, мускусное витает в воздухе, и я знаю, что это он. Я снова чувствую боль между ног, нарастающую влагу возбуждения и с трудом сглатываю. Я чувствую на себе взгляды всех мужчин в комнате, даже тех, у кого на коленях женщины, но все, что я вижу, это Коннор. И судя по тому, как он смотрит на меня, кажется, что все, на что он может смотреть, это я. Хорошо. У тебя все хорошо получается. Продолжай идти. Слова шепчутся в моей голове, подталкивая меня вперед, пока я не останавливаюсь на расстоянии вытянутой руки от него, мое сердце бьется так быстро, что я слышу, как кровь стучит в ушах. — Ну, привет, милая, — медленно произносит он, и та же ухмылка кривит его губы, когда он смотрит на меня. — И что такая красивая девушка, как ты, могла искать в подобном месте? Его глаза обшаривают меня, пока он говорит, задерживаясь на моей груди, узкой талии и ниже, прежде чем скользнуть обратно по всей длине в откровенном проявлении похоти, от которого мой пульс снова учащается. Если бы я не видела файл, фотографии, доказательства, я бы почти не поверила, что это был он. Он выглядит так по-другому, говорит так по-другому, все в нем грубое, жесткое, опасное, весь лоск стерт и заменен чем-то другим, но это не делает его менее привлекательным. Во всяком случае, это заводит еще сильнее, возбуждая меня так, как никогда не возбуждал прежний Коннор, и я не знаю, что с этим делать. Я чувствую его жар, когда он смотрит на меня со своего места, от него исходит аромат сигарного дыма и теплой кожи, и что-то такое глубоко мужское, что у меня подгибаются колени. После всех этих лет я снова очень близка к нему, но чувства, захлестывающие меня сейчас, совсем не похожи на те, что я помню. Это заставляет меня чувствовать неуверенность и выводит из равновесия. Прежде чем я осознаю, что происходит, его рука обвивается вокруг моей талии, и я буквально теряю равновесие, когда он усаживает меня к себе на колени. Его рука крепко обнимает меня за талию, притягивая к себе, и я не могу дышать. Коннор протягивает руку, касаясь моей челюсти грубыми кончиками пальцев. — Такая хорошенькая девушка, намного красивее других, — размышляет он. — Ты, должно быть, здесь что-то ищешь. Или кого-то? — Он улыбается мне, и я чувствую, как дрожь пробегает от макушки до кончиков пальцев ног, моя кожа горит повсюду, но особенно во всех местах, к которым он прикасается. Его рука обнимает меня за талию, его пальцы растопырены на моем бедре, его сильные, мускулистые бедра под моими. Его пальцы все еще нежно касаются линии моей челюсти. Скажи это. Прежде чем ты упустишь свой шанс, скажи это. Ты можешь чувствовать себя не такой, как прежде, но ты все еще Сирша О'Салливан, и ты здесь не просто так не для того, чтобы у тебя подкашивались колени при первом прикосновении мужчины, который тебя заводит. Делай то, за чем пришла. Я медленно поднимаю руку и впервые в жизни прикасаюсь к Коннору Макгрегору. Я провожу кончиками пальцев по его щеке, чувствуя, как щетина царапает мою нежную кожу, отражая то, как он прикасается ко мне. Я делаю глубокий вдох и встречаюсь взглядом с этими ярко-голубыми глазами, изо всех сил стараясь не обращать внимания на толчок, который они посылают через меня, как будто они могут наэлектризовать меня одним взглядом. — Я слышала о тебе, Уильям Дэвис, — поддразниваю я и вижу, как его глаза расширяются, когда я произношу его имя. — Ну… когда мои друзья сказали, что идут сюда, мне просто пришлось пойти с ними. — Я наклоняюсь вперед, мой голос приглушен, как будто мои следующие слова секрет только для нас двоих. — Я пришла сюда в поисках тебя. 2 КОНОР Эта девушка настолько выбивает из колеи, что я никак не мог предвидеть ее приближения. Другие женщины мне достаточно знакомы. Не то чтобы я знал кого-то из них, определенно нет, но таких, как они, пруд пруди. Облегающие платья, слишком много макияжа, слишком высокие каблуки, слишком громкий смех и слишком фальшивые улыбки. Всего в них всегда немного чересчур. Хотя я брал с собой в постель немало подобных им, они всегда были просто способом скоротать время, на шаг впереди того, чтобы удовлетворять свои потребности собственными руками. Эта рыжеволосая девушка, которая буквально упала мне на колени, нечто другое. Я понял это с той секунды, как она вошла в дверь и проигнорировала моих охранников, наставивших на нее оружие только для того, чтобы подойти прямо ко мне, как будто она точно знала, кого ищет. — Я слышала о тебе, Уильям Дэвис. Я пришла сюда в поисках тебя. Я приподнимаю ее подбородок своими загрубевшими пальцами, чувствуя, какая мягкая у нее кожа по сравнению с моей. Она хрупкая и изящная, как фарфор, рядом с этими другими девушками, как роза среди сорняков. Даже одежда, которую она носит, не может скрыть этого, какой бы лестной она ей ни была. Под макияжем я вижу, что цвет ее лица напоминает дорогой крем, глаза зеленые, как весенний лист, а волосы так и просятся, чтобы мужчина провел по ним руками. Я намерен сделать именно это до того, как закончится ночь. Эта девушка практически умоляет, чтобы ее изнасиловали, и кто я такой, чтобы не дать даме то, что она хочет? Тем не менее, в глубине моего мозга есть небольшой тревожный звон, подозрение, которое я не могу игнорировать. Я не был бы тем, кто я есть, или где я есть, если бы не прислушивался к этому. Что-то, что говорит о том, что эта девушка слишком хорошенькая, слишком совершенная, чтобы находиться в подобном месте, даже слишком невинная несмотря на то, что она извивается у меня на коленях так, что мой член быстро становится твердым, как камень. Я привык легко получать женщин. Девушка, услышавшая обо мне и пришедшая меня искать, желающая попробовать Уильяма Дэвиса, чтобы вернуться и похвастаться перед друзьями, была бы не первой. Но что-то в этом поражает меня по-другому. Она напоминает мне о доме, каким-то образом, который я не могу объяснить, и от этого у меня болит в груди, и я стискиваю зубы, борясь с ностальгией, которая угрожает нахлынуть. Оглядываясь назад, из этого никогда не получаешь ничего хорошего. Я резко вскакиваю на ноги, сбрасывая ее со своих колен, хотя продолжаю держать ее за талию, чтобы она не могла вырваться. Неважно, она вряд ли попытается это сделать. На самом деле, она наклоняется ко мне, и я замечаю, как идеально ее изгиб, кажется, облегает меня, ее голова на уровне моего подбородка даже в ботинках на плоской подошве. Она высокая и гибкая, невероятно сногсшибательная, и мне трудно обращать внимание на свой инстинкт, подсказывающий, что что-то не так. Мне нужно поговорить с ней наедине, чтобы проверить ее решимость. Если она действительно здесь для того, чтобы потрахаться, и ничего больше. — Вернусь через минуту, мальчики, — говорю я с ухмылкой, увлекая ее за собой, когда поворачиваюсь к задней части склада и ожидающему меня дверному проему. Она не сопротивляется, что заставляет меня думать, может быть, я просто параноик. — Надеюсь, это займет больше минуты, ради нее самой! — Окликает моя правая рука, Джейкоб, и я смотрю на него, чтобы увидеть, что он уже запустил руку под платье одной из других дам, и, судя по выражению ее лица, он делает больше, чем просто поглаживает ее бедро. — По крайней мере, десять, — сухо отвечаю я. — Давай, милая, — говорю я рыжеволосой девушке, понимая, что не потрудился спросить ее имя. Она знает мое, так что я должен знать, но действительно ли это имеет значение? Скорее всего, я больше не увижу ее после сегодняшнего вечера. Не то чтобы я против того, чтобы спать с одной и той же женщиной больше одного раза, как таковой, я делал это раньше несколько раз, но я предпочитаю, чтобы это не продолжалось слишком долго. Не так уж много женщин заинтересованы в длительной привязанности к такому мужчине, как я. Все деньги в мире не могут компенсировать жизнь, прожитую на грани закона, в глухих переулках и вонючих портах, на шаг впереди тюремной камеры. Большинство женщин хотят безопасности, а я не могу этого обеспечить. Однако, что я им могу предложить, так это первоклассный рулет на простынях. Это именно то, что я планирую подарить этой симпатичной девушке. Я тащу ее за собой в дверной проем, чувствуя, как ее пальцы обвиваются вокруг моих, вдыхая аромат ее цветочных духов. Может быть, именно поэтому она кажется мне такой знакомой, как будто я видел ее раньше. Рыжие волосы и зеленые глаза, бледная, почти прозрачная кожа и несколько веснушек на носу. Она похожа на классическую ирландскую розу, хотя говорит с американским акцентом. — Ты сказала, твои друзья, — бормочу я, закрывая за нами дверь и увлекая ее в тускло освещенный коридор за дверью. — Но ты же не англичанка. — Студентка по обмену, — говорит она. — Девушке ведь нужно как-то платить за обучение, верно? Я танцую в клубе "Лунная соната". — Это высококлассное место. — У тех других женщин, которые были с ней, не было речи высококлассных сопровождающих или манеры одеваться. Но, возможно, они немного огрубели для своей компании. Мои мужчины не совсем поклонники шикарных ночных дамочек, и они, вероятно, знали это. — Так ты слышала мое имя там? В клубе? — Я был там несколько раз, как по делам, так и для удовольствия. Это правдоподобно. Я просто удивлен, что никогда не замечал ее там раньше. Она выделяется, конечно, я бы ее увидел. — Да. — Она вздергивает подбородок, глядя мне в глаза. — И что ты слышала? Она протягивает руку, ее пальцы гладят мою грудь поверх рубашки. Я слышу, как учащается ее дыхание, и чувствую, как воздух вокруг нас нагревается. Я хочу трахнуть эту девушку, но я также не хочу загонять себя в неприятную ситуацию, думая своим членом. Люди получше меня таким образом оказывались не по ту сторону решетки. — Что ты опасен, — выдыхает она, ее зеленые глаза расширяются. — И что ты хорош в постели. — Кто это сказал? Она колеблется, облизывая губы. — Я не знаю ее имени, — признается она. — Я не так давно там работаю. Ее рука движется вниз, к моему поясу. Мой член вздрагивает, пульсируя в узких пределах моих джинсов, и я знаю, что не смогу долго продолжать этот допрос. — Лейси? — Предлагаю я. — Хорошенькая блондинка с короткой стрижкой? Носит только белое белье? — Черт возьми, я знаю, что даю ей ответ. Тем не менее, я хочу, чтобы этот разговор завершился удовлетворительно, чтобы я мог перейти к хорошей части, к которой мне так хочется перейти. — Да. — Она кивает, с трудом сглатывая. — Я не знаю ее имени, но описание похоже. Я трахал Лейси не один раз и заставлял ее кончать, выкрикивая мое имя по меньшей мере десять раз, так что в этом есть смысл. Лейси также знает, чем я занимаюсь, поскольку купила у меня МДМА, так что это тоже складывается. По крайней мере, для моего мозга, который в настоящее время теряет кровоток быстрее, чем я могу справиться, этого достаточно. Этого достаточно, чтобы я двинулся вперед, прижимая нежную, великолепную рыжеволосую девушку к стене, мои руки по обе стороны от ее головы, в то время как ее руки лежат на краю моих джинсов, кончики ее пальцев просто касаются полоски кожи между моей рубашкой и поясом, где она приподняла ткань. Мои ладони опираются на холодный металл стены, жар между нами резко контрастирует, когда я смотрю на нее сверху вниз. Она практически задыхается, ее зеленые глаза огромны на лице в форме сердца, и я хочу ее так сильно, что едва могу думать. Я не испытывал такой сильной похоти к женщине столько, сколько себя помню, и я не собираюсь упускать шанс насладиться таким трахом, как этот. Я не хочу просто по-быстрому прижать ее к стене, прежде чем вернуться к своей игре в покер, я хочу трахать ее всю ночь напролет. Я хочу ее рот, ее киску, может быть, даже ее задницу до конца ночи, и я хочу узнать, какая она на вкус. Я хочу заставить ее кончить всеми доступными мне способами, а может быть, и некоторыми недоступными. Я хочу трахнуть ее так основательно, чтобы какое-то время мне не понадобилась другая женщина. — Давай пойдем ко мне, — слышу я свой голос вопреки здравому смыслу. Боже всемогущий, что она со мной делает? Обычно я привожу девушек сюда, в одну из импровизированных спален в задней части склада, или в отель. Но я не хочу возвращаться домой один после того, как измучаю себя внутри нее, и я определенно не хочу, блядь, спать здесь. Я годами не засыпал рядом с женщиной, но часть меня хочет прервать эту полосу, просто чтобы трахнуть ее при утреннем свете. У меня никогда не было проблем с сексом, но не каждую ночь такая красивая девушка приходит умолять о моем члене. — Вообще-то… — она колеблется, и я хмурюсь. — Ты струсила, да, милая? — Я наклоняюсь ближе, наклоняясь вперед, чтобы она могла почувствовать твердую выпуклость моей эрекции у своего бедра. — Я обещаю, что бы ты ни слышала обо мне, это неправда. — Я улыбаюсь ей сверху вниз, опускаю губы к ее уху так, что они касаются раковины. — Я лучше. Мелкая дрожь пробегает по ее телу. — Я просто… у меня есть номер в отеле, — выдыхает она. — Хороший. Я подумала…Если сегодняшний вечер пойдет так, как я хочу… Я отстраняюсь, глядя на нее сверху вниз. — Ты сняла номер в отеле, надеясь завлечь меня туда? — Ну, я же не могу отвезти тебя в свое общежитие, не так ли? И я не из тех, кто пойдет в незнакомую квартиру с мужчиной, которого я не знаю. — Вовсе нет, — соглашаюсь я. — Как раз из тех, кто заходит на склад в неблагополучной части Лондона, чтобы сделать предложение человеку с вооруженной охраной и репутацией убийцы. Она так краснеет, что я вижу это даже в тусклом свете, ее взгляд и руки одновременно опускаются, и мне становится немного стыдно за то, что я посмеялся над ней.