— С того света вытянула… — У Нави отняла… — Ну, сильна хозяйка… Голоса вокруг звучали приглушенно. Даже Марья притихла в своей клетке, временно прекратив отпускать грубые шуточки. Я отмечала все это краем сознания, но не уделяла никакого внимания. Перед мысленным взором стояла песчаная коса берега, так, как я ее видела со скалы, и яркие точки — тела неподвижных витязей. Но идти мне никуда не пришлось. Пока я возилась с первым пациентом, богатыри перенесли оставшихся троих поближе ко мне. Я даже голову поднять не удосужилась, наткнувшись взглядом на нового раненого, и, не разгибаясь, развернулась к нему. Его уже избавили от доспехов, и я сразу занялась рваной раной на бедре. А потом был другой витязь с нежным пушком на щеках вместо бороды. Чудовищный удар буквально вмял его доспех в грудную клетку, переломав едва не все ребра разом. Я не отпустила никого. Наверное, рядок перемазанных кровью и сладко посапывающих мужчин, спящих прямо на песке среди бела дня, выглядел комично. Но мне было не до веселья. Я сама чувствовала себя так, будто готова прилечь рядом, настолько вымотали меня лекарские упражнения. — Транжира… — ворчала над головой Марья. — Столько силы слила… Можно было три армии поднять! — Умолкни, — устало отмахнулась я и, окончательно убедившись, что действительно ничего не упустила и все раненые вне опасности, разогнулась. — Благодарствуем, матушка, — склонился в низком поклоне Ростислав. — Вам за доблесть спасибо, — машинально отозвалась я, тут же забыв о нем. В двух шагах стоял Илья, такой же босой, как и я, и так же уляпанный то ли своей, то ли чужой кровью. Он стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на меня таким странным взглядом, что я мгновенно поняла: игры между нами закончились. Только тут до меня дошло, что и сгибающая спину шаль, и осточертевший за последние дни накладной нос преспокойно лежат на столе в избушке на курьих ножках. А я торчу в ярких лучах солнца посреди пляжа во всей своей нечестивой княжеской красе. И витязи вокруг уважительно обращаются ко мне «хозяйка». — Благодарю за науку, матушка… — вдруг переломился в поясе Илья. Обращение «матушка» он выплюнул таким тоном, что стало ясно: кончились не только игры. Кончилось вообще все. — Потешилась надо мной, дураком, да теперь довольно. С этими словами он развернулся и, провожаемый недоуменными взглядами витязей, быстро пошел по взморью в сторону леса. А я могла только смотреть ему вслед, бессильно уронив гудящие от усталости руки. Нечего мне было говорить. Тем более в присутствии толпы богатырей и болтающейся над головой Моревны. «Да и не больно-то ему нужны мои объяснения, раз так легко ушел», — мелькнула в голове тоскливая мысль. — Ишь ты, как интересно, — протянула забытая всеми Марья. Я покосилась на клетку. — Заткнись, а? — Это успеется, — покровительственно улыбнулась мамаша. — Лучше сядем рядком да поговорим ладком. — Сесть ты уже села, — буркнула я. — Так что помолчи для разнообразия. — Ты отдохни, матушка, — вмешался Ростислав. — Мы тут приберемся. — Угу, — отозвалась я, покосившись на Марью. Одного взгляда на ведьму было достаточно, чтобы понять: сила силой, а в разговоре она обведет меня вокруг пальца, не особо напрягаясь. Это вам не молниями швыряться, тут опыт нужен. «Ничего. — Я с трудом отлипла от скалы, на которую навалилась, и, потянув за собой клетку, двинулась к тропке, уводящей с берега в лес. — У меня там тоже есть такие опытные… Посмотрим, как ты их уболтаешь». Думать об Илье я себе осознанно не позволяла, хотя в груди поселилась какая-то постоянно саднящая ледяная щепка. Но усилием воли мне удалось загнать тоскливые мысли на задний план. Лить слезы при зловредной мамаше, которой и была обязана тем, что не успела сама открыть свое инкогнито, я категорически не желала. «Позже. Я разберусь с этим позже. И без лишних зрителей!» Глава 39 УВОЛЬНЕНИЕ ПО СОБСТВЕННОМУ ЖЕЛАНИЮ В избушку я перенеслась, не потеряв ни мамашу, ни клетку и даже не заметив как. Видимо, хороший практикум по визуализации ведьминских желаний получился у меня на взморье, а Марья Моревна оказалась в этом плане куда лучшей учительницей, чем старая Яга. Так или иначе, но не успела я и глазом моргнуть, как оказалась у калитки перед частоколом. А вот за ней меня поджидал сюрприз. — Ты что творишь?! — Возмущенный голос Яны, моей троюродной сестренки, едва не сшиб меня с ног. — Ты зачем нас тут заперла?! — Я бы сказала, что ради вашего же блага, — устало протянула я и, отодвинув сестру в сторону, вошла во двор. — Но это было бы ложью. — Так зачем?! — Если я скажу, что я вас не запирала, ты же не поверишь. — Не поверю! Там на взморье темные боги знают, что творится, а мы… Рядом с Яной возмущенно гудел что-то Черномор, но на него я и вовсе не обратила никакого внимания, втаскивая в калитку клетку с Моревной. — О… — Вот тебе и о… — Я махнула рукой, запирая калитку, и повернулась к Яне. — Считай, что случайно попала под чужие замки. Очень уж мне надоела нездоровая активность некоторых родственников. Я красноречиво покосилась на маячивших за спиной младшего поколения бабок. — А мы-то что, — вскинулась было Ядвига, но Яга одним взглядом заставила ее замолчать. — Все целы? — спросила она. — Теперь все, — кивнула я. Яга меня поняла и выяснять подробности не стала. А может, прочитала по моей физиономии, куда я ее неминуемо пошлю за этими самыми подробностями. — А мамашу свою непотребную почто притащила? — Поговорить она хотела. А мне с ней разговаривать не о чем. Может, у вас найдется? Марья Моревна возмущенно расфыркалась, но в ее сторону никто даже не посмотрел. — Да уж поищем, — криво улыбнулась Яга, цыкнув зубом. — Ты выпусти ее из клети, внученька. Нет у нее здесь никакой силы. — Да ради бога. — Я щелкнула пальцами, и Марья, разом лишившись опоры, плюхнулась на задницу. Пожалуй, впервые за все время общения с Ягой я не окрысилась на фамильярное «внученька». Усталость навалилась на плечи мокрым плащом, пригибая к земле не хуже волшебной шали. Черномор снова выдвинулся вперед, требуя немедленно отпустить его с поляны на взморье к витязям. — И без тебя справились, отпускник хренов, — буркнула я. — Сиди уж, пока дела семейные не порешаем, — неожиданно поддержала меня Яга. Я плюхнулась на лавку у садового стола и откинулась спиной на узловатый ствол старой яблони. К счастью, меня все оставили в покое. Бабки вдвоем наседали на Моревну. Яна о чем-то шепталась с Черномором. Даже Васька, который мне уже пару дней не попадался на глаза, и тот не приставал. Он дрых, свесив с ветки все четыре лапы и хвост. Я же погрузилась в какое-то пограничное состояние между сном и явью. Россказни Моревны о том, что она всего лишь поговорить зашла, а витязи-разбойники на нее напали, кораблики поломали, слугам наваляли, доносились до меня как сквозь вату, урывками. Переговоры старшего поколения я и вовсе воспринимала как мерное гудение. Тем не менее в голове что-то да оседало. Марья заглянула на огонек якобы для того, чтобы договориться с новой Ягой и по совместительству любимой дочуркой о свободном проходе через Буян для своих войск. А несколько десятков уродцев прихватила с собой исключительно для демонстрации. «Силу прощупать явилась», — перевела Яга для меня, но я только рукой махнула: не интересовали меня все эти дрязги. Мамаша несколько раз попыталась втянуть в общий разговор и меня, однако потерпела неудачу и угомонилась. Но поглядывала в мою сторону с большим интересом, давая понять, что беседа еще состоится. Особенно красноречивыми эти взгляды стали после того, как она внимательнее посмотрела на Яну. Видно, почуяла и в ней Ягу, только не урожденную вроде меня, а законную. Все-таки все обряды-обеты сестренке провели как положено. Теперь и я это видела. У меня же, откровенно говоря, было всего одно желание: оказаться от всего этого как можно дальше и в идеале в постели. А что? Янка вернулась. Следовательно, я свою часть договора, плохо ли, хорошо ли, но выполнила. «На самом деле беспрецедентный случай, — лениво отметила я про себя. — Одновременно существуют две совершенно легитимные Бабы-яги на одну избушку. Впрочем, это ненадолго…» На этой ноте я слегка стряхнула сонное отупение. Возможность остаться здесь даже в расчет не принималась. Тут и сомнений никаких не возникало. Буян сейчас навевал если не отвращение, то черную меланхолию уж точно, каждым шорохом напоминая новое грандиозное фиаско в моей личной жизни. Стоило прикрыть глаза, и перед мысленным взором снова вставала недавняя картина: невыносимо яркое после мрачной битвы солнце и спина Ильи, быстро шагающего по взморью подальше от меня. А вот куда мне теперь отправляться — я не представляла. Одно название «Берендея» вызывало приступ тоски. В последние дни я успела поверить, что пойду туда не одна. Разочароваться оказалось крайне неприятно. Русское княжество и властолюбивый папаша тем более не вызывали энтузиазма. Как, впрочем, и Англиция с мамашей. «В Кощеево царство свалить, что ли, — с кривой усмешкой подумала я. — А что? Там как раз Кощея недосчитались — стану Кощеихой. Даешь равенство полов и эмансипацию в ряды местной нечисти». От одного упоминания нечисти улыбаться сразу расхотелось, и я резко поднялась, на полуслове прервав что-то вещавшую Ягу. — Устала я. Спать пойду, — буркнула я и под недоуменные возгласы всех без исключения родственничков потопала в избушку. Пожалуй, только Марья проводила меня чуть менее тупым взглядом. Но в тот момент я не обратила на это никакого внимания. Изгвазданный кровью и гарью сарафан я бросила прямо в сенях вместе с пропитавшейся потом рубахой. Кое-как обмылась над бадьей с холодной водой и поплелась в горницу. Плюхнувшись на лавку, я еще нашла в себе силы позвать домового. — Батюшка домовой, ты уж выпусти этих, — я мотнула головой в сторону окна, — если уйти надумают. Только смотри, чтобы чего лишнего не прихватили. — Не тревожься, матушка. — Старичок по обыкновению посмотрел на меня с посудной полки. — Все сделаем, за всем приглядим. На то мы здесь и поставлены. А ты отдыхай. — И смотри, как бы Моревна чего не учудила, — напомнила я, опуская голову на свернутый тулуп, служивший мне подушкой. — Не учудит. Яга с нее такую клятву взяла, что ей полвека даже не чихнуть тут на кого-то: силу колдовскую она теперь на Буяне теряет. — Вот и славно, — невнятно пробормотала я и отключилась.