— А если что-то с барьером..? — Нет, милая, не беспокойся. Все 13 семей-хранителей живут и процветают. Магия до сих пор с нами. — она накрыла теплой ладонью мою холодную руку и нежно улыбнулась мне. — Ты сказала, что познакомилась в России с хорошими ведьмами. Расскажи о них побольше. Хочу знать, кто вернул моей малышке желание жить. Я рассказывала маме о парне, который почти два месяца ухаживал за мной, когда вернулся Эрик. Да не один. В компании хмурого Доминика. — Ой, Ник, ты уже вернулся? — удивилась мама. — Как прошла встреча? — Отвратительно. — скривился он и плюхнулся на соседний стул рядом со мной. Затем его загребущая ручонка стянула мою тарелку с тортиком. — Эй, это мое! — Не жмотничай, мелкая. Я злой и голодный, не хочешь, чтобы сожрал тебя, поделись хотя бы тортом. Хотя бы! Да я за сладкое удушить тебя готова! — Что ты вообще здесь делаешь, пожиратель чужого счастья? Он засунул в рот большой кусочек и блаженно закатил глаза. Гад! Знает, как я люблю сладкое и издевается! — Это я попросил его приехать. — пояснил Эрик, положивший руки маме на плечи. — Мне нужно срочно уехать, я нужен в Ля-Роз, а вы еще не купили все, что было в списке. Ник поможет вам. — Делать мне больше нечего. — пробубнил он под нос, чем заслужил строгий взгляд от отца. — Поможешь с тяжелыми сумками, Ник. Следующую неделю рынок будет закрыт из-за недели Алой луну, поэтому нужно закупиться продуктами сейчас. В кладовой шаром покати, а в холодильнике мышь повесилась. Чем вы вообще питались, пока нас не было? Чем-чем? Пили как не в себя. В алкоголе больше калорий, чем в моем тортике. Я с тоской глянула на тарелку. У-у, волк позорный! — Не сдохли же. — сказал Ник. — Очень жаль. — буркнула я. — Лени! — пристыдила меня мама одним своим взглядом. — Так, ты меня понял. — сказал сыну Эрик. — Можете не торопиться, девочки. — Да, не торопитесь, девочки, дел-то у меня нет. Спущу в дыру свой единственный выходной на вас. — Он в полном вашем распоряжении. — пакостно ухмыльнулся Эрик. «Катайтесь на нем хоть по всему рынку». – добавила я про себя и хихикнула. Обожаю этого мужчину, вопреки тому, что он не родной мой отец. Помимо того, что он сделал маму поистине счастливой, так еще и ко мне относится так, как никогда мой родной папенька. И мальчишек умеет держать в ежовых рукавицах без применения физической силы. — Люблю тебя, цветочек. — Эрик чмокнул маму в щечку. — Дома поговорим. — обиженно сказала она. Эрик тяжело вздохнул. — Поговорим. Куда я денусь? Маме без Эрика гулять по рынку было уже не так весело, зато я отрывалась по полной. Только на четыре круга оббежала весь рынок, пока, якобы, искала самый свежий ананас. Ник этот фрукт терпеть не мог, теперь вообще возненавидел. Его даже перекосило, когда я поднесла ананас к лицу и с наслаждением вдохнула офигенный запах. — Хочу клубнику! — когда мы уже подошли к машине с покупками, заявила я. У Ника из рук даже ключи выпали, и глаз левый задергался, когда парень посмотрел на меня. Внутри я возликовала. — Мам, я о-о-очень хочу клубники! Вы ведь подождете меня еще полчаса? — Ты издеваешься? — процедил сквозь зубы Доминик. — Я?! Ни капли! — я невинно похлопала ресничками. — Правда, хочу свежей клубники. — А персиков не хочешь? — он открыл багажник и, глядя мне прямо в глаза, затолкал туда тяжелый пакет. — Нет. — растерялась я. — У меня ж на них аллергия. — А у меня на твою клубнику! — Я тебя ее есть не заставляю! — Мелкая! — прорычал он. — Прекратите уже! — прикрикнула на нас мама. — Сил моих больше нет. Иди за своей клубникой, Ник, пожалуйста, присмотри за сестрой. — Не брат он мне! — Никакая она мне не сестра! — Прибью обоих. — мамины глаза сверкнули. Из вредности я пошла за этой чертовой клубникой в самый дальний тепловой угол рынка, хотя уже ее перехотела. Пробудившись, я стала очень.. переменчивой. Настроение скакало, как сумасшедшее. И желания меня посещали всякие разные. В очереди мы отстояли двадцать минут. Я успела пожалеть, что притащилась сюда. Но.. но.. Лицо Ника веселило меня, и моя затея не казалась мне такой уж и дурацкой. Да, это глупо и по-детски, но играть на нервах этих оборотней – одно удовольствие! Когда-то они мучили меня, теперь моя очередь измываться над ними. — Расплатишься? — улыбнулась я Нику, когда торговка назвала цену. За нами тоже стояла очередь из пяти оборотней, которым уже не терпелось уйти отсюда. Но увы – мед продавался только здесь. А они пришли именно за ним, я услышала из отрывков разговоров. — Я последние деньги на ананас спустила. Он окатил меня та-а-аким взглядом, что даже мой зверь затих. Для того, чтобы затопить меня возбужденным теплом. Предательница! Прогибается сразу, стоит сильному самцу сверкнуть глазами, и чуть ли не писается от счастья. — Что, денег любимой.. пожалел? — сощурилась я. — Что ты несешь? — процедил он. Я специально проглотила слово «сестренке» так как проще удавиться, чем назвать себя так. Да и хотела подгадить Нику. Жадность среди оборотней глубоко призирается. Особенно если что-то жадничают паре. Это едва ли не преступление. Как можно обделить половинку своей души? — Жлоб. – послышалось позади от одной из молодых девушек. — Бежать от такого надо. — добавила старушка за нами. — И не смотри на его смазливое личико, детка. Доминик низко зарычал и расплатился с торговкой. — Сдачи не надо! — процедил он и, схватив меня за руку, потащил на выход. — Прибить тебя мало! — Думаешь, поможет? Я тебя и с того света достану. — Лучше молчи! — Какие мы нервные. — я выдернула руку и потерла запястье: слишком сильно этот псих его сжал. — Нажрись аконита, упокой шальные нервы. — Я тебя сейчас упокою! — Ну-ну, без рук! — пригрозила я. — Не то кричать буду. К тому моменту как мы доехали до дома у Доминика дергались уже оба глаза. Попеременно. А я была довольная-довольная. И плевать мне было, как я себя вела. Они обо мне не думали, когда портили мне жизнь и не ставили вообще ни во что. Почему я должна относиться к ним хорошо? Эрик еще не вернулся, но Даррелл был дома. После того, как я помогла маме разобрать продукты, я пошла к нему. Он куда-то засунул ключи от кладовой, которые были мне нужны, так как я хотела вытащить часть елочных украшений. Ель уже стояла в гостиной и благоухала на весь дом. Комната Дара располагалась напротив моей. Я не любила сюда приходить, так как сразу вспоминала о той ночи, когда из-за моего состояния оказалась в его постели. А потому едва не развернулась и не ушла, наплевав на ключи. Но меня привлек женский томный смех. Я тут же прижалась ухом к двери. — Так лучше? — мурлыкнула девушка, и последовали странные звуки. Чавкающие, противные. — Да-а. Расслабь горло, детка... Я отскочила от двери так, словно она была проклята, и уставилась на нее широко распахнутыми глазами. Отчего-то грудь болезненно сжималась, а сердце билось где-то в горле. Зверь, скуля, скребся под кожей. Всего две секунды, и я словно бы переключилась. Сжала руки в кулаки и стиснула челюсти от накатившей ярости. Как он смеет? Как? Его пара я! Мне остро захотелось разорвать всех, кто сделал мне больно. Ее. Его. Зверю это желание пришлось по душе. По большей части именно он жаждал крови. Не ведая, что творю, я толкнула дверь.