– В какой-то момент я уснул, а когда проснулся… Кисть дернулась в руках господина Ространа, и он, отстранившись, сделал глубокий вдох, прежде чем вернуться к начертанию рун. – Она была мертва, – закончила за него Верта. – Да… Что-то случилось в прошлом… Однако во второй раз я был начеку. Я понял, что происходит что-то неладное, но ничего не успел сделать. Сейчас, когда Вертрана смотрела прямо на лицо лорда Конора, находившееся так близко, она ясно увидела, как маска безразличия на секунду спала. Ему было плохо. «Так тебе и надо! – мстительно подумала она. – Губитель невинных девушек». – Их убил ваш неведомый недоброжелатель? – Больше некому. – И как давно он за вами охотится? – Поднимай рубашку, – свернул с темы господин Ростран. – Мне нужен твой живот. Вертрана, зажмурившись, подняла подол. Теперь ее колотило не только от холода. Лорд Конор сначала укутал ей ноги пледом, а потом одним быстрым движением, не давая Верте опомниться, потянул вниз панталончики, обнажая косточки. Она ахнула, вцепившись в ткань. – Тихо. Я не посягаю на твою невинность. Мне просто нужна площадь побольше. Вас там в Институте совсем не кормят? Вертрана, не ожидавшая такого вероломного поступка, хотела наговорить резкостей – обычно она за словом в карман не лезла, – но почему-то растерялась. Живот ее ходил ходуном от сдерживаемой дрожи. И холодно, и нервно! Что же за день такой! Лорд Конор аккуратно поставил мисочку на пол, зажал кисти между коленями и осторожно положил ладонь Верте на живот. Ладонь оказалась теплой и согревала лучше грелки. – Тихо, – повторил он, и в его голосе впервые проявилось что-то вроде мягкости. – Тихо, тихо… Тебе нечего бояться… – Наверное, так лорды разговаривают с больными собаками? – выдавила Верта, трясясь, как в лихорадке. – У… у… Убери руку! – Не убери, а уберите! – Да все равно! Лорд Конор в сердцах дернул ногой, случайно толкнув миску. Та, загрохотав, покатилась по полу. Верта едва не подскочила на кушетке. – Лежать! – гаркнул господин Ростран. – Иначе час работы насмарку. К счастью, в миске осталось достаточно крови для нанесения последних рун. Хозяин и его магисса молчали, обливая друг друга презрением. – Как давно он за вами охотится? – повторила вопрос упрямая Вертрана, когда злость немного отступила. – Я должна знать, как ваша помощница. Как я стану вас защищать, если… – Не нуждаюсь в твоей защите, – отрезал лорд Конор. – Я как-то сам справлялся все эти годы. – Годы? – удивилась Верта. – Это продолжается годами? Ну, тогда ваш враг либо полный профан, либо… – Либо играет со мной, как кошка с мышью. Стремится сделать мою жизнь невыносимой, заставляет жить в постоянном напряжении… Однако, надо сказать, он очень изобретателен в попытках. Две недели назад смирные лошади, которые ходят в упряжке много лет, вдруг понесли. Если бы не Барт – лежать бы нам обоим на дне реки. За месяц до этого я проснулся в собственной спальне от укусов ос-убийц. Каким-то образом рой оказался в моей комнате. А еще раньше – медленно действующий яд. До сих пор не знаю, как ему удалось. Ведь не мог тот торговец цветами… Хотя, вероятно, враг давно изучил мои привычки и знает, что каждый месяц я покупаю розы в один и тот же день… – Можно подробнее? Вы поранились шипами? Для кого цветы? – Не твое дело! «Для жены! – поняла Вертрана и ощутила укол стыда. – Для его умершей жены…» Ее вдруг озарила догадка: – Этот яд! Когда вы пришли на испытание целительской магии, он уже был в вашей крови! Верта вспомнила, как плохо выглядел тогда лорд Конор. – А спектакль с ядом рассара… – Яд рассара был настоящий! – Конечно! Но это заставило меня применить универсальное заклинание, которое действует на любые яды. Ловко! По лицу лорда Конора пробежала тень горькой улыбки: – М-да… Ловкач – это про меня… Он отложил кисти, поднялся и размял руки. – Так, Вертрана, я закончил. Теперь закрывай глаза и постарайся мысленно вернуться в любой день своего детства – чем дальше, тем лучше. На этот раз Верта не стала спорить. Она послушно зажмурилась, перебирая в памяти дорогие сердцу воспоминания. Красные сапожки… Руки отца, подбрасывающие ее в воздух. Ватага друзей-сорванцов, в компании которых Верта носилась по улочкам города. Солнечный свет, пробивающийся сквозь узорчатый полог листьев, Верта сидит на ветке яблони, сжимая в руках ароматный плод, – медлит, прежде чем откусить: яблоко такое красивое!.. Мысли ее начинают уплывать, возникает знакомое ощущение того, что реальный мир отдаляется и тает. – Соклар… – услышала она над головой, и руны, начертанные на теле, вспыхнули огнем. – Кирстен. Удрарк. Сила наполнила тело, как ветер наполняет парус, захватила бурным потоком и унесла прочь. – Вертрана, малышка, допивай свое молоко и ложись в постель. Иначе завтра утром сапожные гномы не принесут тебе башмачков. Голос такой знакомый, с легкой хрипотцой от постоянного кашля. Сколько же лет она его не слышала? – Папа! Папочка! – воскликнула она. – Как же я скучала! Сильные руки подхватили ее, восьмилетнюю пушинку, и подняли высоко-высоко. – Когда ты успела соскучиться, моя маленькая фея? Мы не виделись всего пять минут! 30 Вертрана обняла отца за теплую шею, вдохнула забытый запах. Как же хорошо было в кольце его рук. Казалось, он может защитить ее от любой несправедливости и боли. «Папа, папа, зачем же ты так рано покинул меня…» – И я! Я тоже хочу на ручки! – раздался требовательный голос. В кухню ворвался шестилетний Тим и запрыгал вокруг отца. – И его на ручки! – согласилась Верта. И вот уже оба устроились у отца на руках. Вертрана и забыла, каким огромным был ее отец, каким сильным… До тех пор как болезнь легких медленно, но верно не свела его в могилу. А что если? Верту озарила сумасшедшая надежда. Она, не теряя времени, прижала ладони к груди отца и прошептала исцеляющую формулу, и… Ничего не произошло. У восьмилетней Вертраны почти совсем не было магии, до заветной семерки еще долгих семь лет бесконечных упражнений, слез и бессонных ночей. – Папочка… – прошептала она, уткнувшись носом в его плечо. – Ты не заболела, малышка? – забеспокоился тот. – Нет, нет… Вертрана обвела взглядом небольшую кухоньку в их старом доме, запечатлевая в памяти каждую деталь. Букет желтых кленовых листьев в глиняной вазочке на столе – Тим собрал их в подарок маме. У солонки в виде щенка, стоящего на задних лапах, отбито ухо. В дровяной печи вспыхивают, догорая, угольки. Чайник уже вскипел, из носика вьется белый пар… Бьются о стекло алые грозди рябины, резные листья колышутся, пропуская янтарные отсветы заходящего солнца. Прошлое теряло очертания, а реальный мир требовал вернуться. Вертрана пришла в себя на узкой кушетке, укутанная в плед. Над ней нависал лорд Конор, его лицо казалось обеспокоенным. Но, увидев, что Верта очнулась, он хмыкнул и уселся на банкетку. – С возвращением. Верта повернулась на другой бок и неожиданно для себя самой расплакалась. «Да что с тобой такое! – ругала она себя. – Не показывай ему слабости!» Но стоило вспомнить папины руки, его ласковый голос, как слезы лились сами собой. А господин Ростран сейчас небось кривит губы в презрительной усмешке: «Я же говорил, что она жалкое создание!» Вертрана почувствовала, как на плечо осторожно легла ладонь. – Ты еще увидишь его, – сказал лорд Конор. – Это огромное счастье хотя бы на миг увидеть тех, кто больше не вернется. Мне это не дано. – Да… – прошептала Вертрана. – Огромное счастье… Хрупкое перемирие, если можно было так назвать насупленное молчание Вертраны и безразличие лорда Конора, собирающего кисточки, закончилось через три минуты. – Завтра продолжим. – Угу… – А сейчас возвращайся в свою комнату и ложись спать.