– Есть! Натянув на рыла защитные маски, они захлопнули забрала, упали на пол и выползли в коридор, оставив рюкзаки в забитом столами помещении. Мы в здешней столовой – отсюда столько входов-выходов. И планировка доказывала, что это помещение изначально планировалось как заведение общепита. Только там, где сейчас левая металлическая стена, должно было иметься огромное обзорное окном, коими так славился Эдиториум. Не зря его в шутку называли аэрариумом – аквариум наоборот. Возрождаемый подводный мир мог любоваться копошащимися букашками в ярко освещенной банке… Но даже здесь Монкар постарался внести хоть какие-то, но исправления. Ну да… надо же показывать свою мудрую кипучую сучью деятельность… Из пустого в порожнее… Из коридора послышались редкие хлопки выстрелов. Еще через минуту затрещавший передатчик выплюнул: – Чисто. С потолка льет, трупы еще горят. – Сколько их? – Под сотню – голос гоблина все же дрогнул. Ну да… надо иметь привычку к подобному. Чтобы спокойно стоять там, в заливаемом водой коридоре, среди еще тлеющих скрюченных трупов… – Закрепиться и ждать – приказала Ссака и повернулась к медикам – Этих наверх! А вы трое – давайте к разведчикам, а оттуда дальше до вот этого перекрестка. Без света! Без шума! – Есть! – Планы все те же? – уточнила наемница, полубезумной улыбкой показывая, как ей хочется, чтобы это веселье никогда не кончалось. – Те же – кивнул я и шагнул за второй тройкой – Огнеметчики – за мной! С визгом ожившие сервоприводы подчинились воле хозяев и нагруженные под полтора центнера парни зашагали за мной. – Стонущая Кара мать вашу – пробормотал я, с плеском шагая по залитому водой полу. Как рассказал один из пленных – они до жопы боялись именно этого оружия. Им была вооружена лишь служба безопасности. Да вообще все оружие было только у безопасников. Игстрелы страшны, но все же почти бесшумны и от них практически нет крови. Щелк – и ты мертв, а в груди только крохотная дырочка. Поэтому изредка случавшиеся здесь восстания обычно носили затяжной характер. Одна безобидная на вид смерть в день, долгие бессмысленные переговоры, многочисленные скучные обещания, частые упоминания про ценность любой жизни и важные гражданские права… Долго. Муторно. Надоедливо. И так родилась Кара. Воющий медленный снаряд казался предвестником великих бед – и таковым и оказался, когда был использован в первый раз. Взорвавшись огненным цветком в скоплении прячущихся за перевернутой мебелью ничем не защищенных гражданских… С тех пор мятежей больше не было. А я вспомнил это оружие. Не с чужих слов, а в тот миг, когда услышал этот особенный мерзкий вой. Его вроде как разрабатывали специально – сам звук, а не снаряд. Проходя через особые отверстия в обрешетке крутящейся зажигательной мины, воздух порождал до жопы пугающий вой. Один показательный выстрел… и вот уже многочисленные джонки и плавучие острова спешно покидают мелководные лиманы разлившегося моря, оставляя позади полыхающего собрата. Горят плавучие огороды и соломенные жилища, умирает такая драгоценная сжигаемая земля, начинает проплавляться пластиковая многослойная основа и… плавучий кусок суши разваливается, с шипением уходя по воду. Захватчики прогнаны, и никто больше не будет ловить корпорационную рыбку и вычерпывать их же креветки… В следующий раз будет достаточно включить запись этого воя, чтобы вся кодла оборванных морских жителей ударились в бегство… По втором разу вслед за штурмовиками проверяя боковые помещения, мы без проблем добрались до первого перекрестка и оказались на месте бойни. Тут у дебилов и случилась детонация… Выжгло к херам перекресток, метров по двадцать в каждую сторону коридоров и не меньше пяти комнат с распахнутыми дверьми – где ожидала приказа на штурм живая сила. Там их и запекло как праздничных уток в духовке… Вонь дикая, задымленность уже уходит, а льющая из потолочных форсунок вода уже ликвидировала угрозу. Шумно работающие под потолком моторы показывают, что вентиляция врублена на максимальную мощность. Автоматика сработала как надо. Вот именно – автоматика. Машины сделали как надо. А гоблины опять обосрались… Переступая руки и ноги с лопнувшей слезающей с темного мяса кожей, я миновал перекресток – не тот, что нужен нам – и пропустил вперед тяжелых огнеметчиков, когда впереди опять послышались взрывы. Они ускорились, а я замедлился и, услышав топот позади, прижался к стене – мимо пронеслась вся озлобленная стая, что рвалась урвать побольше «вкусного». За ними пробежала ухмыляющаяся Ссака, жестом показав, что все задачи по эвакуации и прочему успешно решены. Про тыловую группу страховки можно было не спрашивать – она есть и не уснет. Встретят подкрепление, закрепятся на доверенном участке и будут ждать дальнейших приказов. Рация на разгрузке едва слышно прохрипела. Укрывшись за дверным проемом, я повысил громкость, щелкнул кнопкой и начал ждать. Хрипящий голос Рэка заговорил сразу же, принявшись накачивать меня важной информацией. На три этажа выше была попытка диверсии. Крупная группа вывалилась из технического коридора – не отмеченного на наших картах – и попыталась вынести к херам оставленный там отряд. Но они нарвались на жесткий отпор и полегли. Нам достался легкий экз Щелкунчик в полуисправном состоянии – уже двигается сюда. Малый отряд разведчиков идет тем техническим коридором и, судя по всему, это самопальная внешняя сухая галерея, что оббегает нисходящей спиралью весь Эдиториум. И размеры этой галереи такие, будто по ней не гоблины должны ходить, а гиганты какие шагать. Ступеней нет, но спуск крутоват. Плюс там полно камер наблюдения – функционирующих. Ну да… От глаз ведьмы трусливый Монкар спрятался, а вот собственных гляделок напихал везде, где ему надо. Все верно… тупой он или нет, но главное правило сильных мира сего знает – за гоблинами нужен постоянный пригляд. И гляделок тем больше, чем глубже мы спускаемся в его болезненно чистое логово с золотыми огоньками… Сам Рэк прибудет через час. Встречных наших подранков они взбодрили парой дополнительных уколов и отправили выше. Еще они тащат с собой новый сварочный аппарат, триста метров дополнительного кабеля и рвущееся в драку свежее мясо. Ну и жратву со свежим компотом… Приняв доклад, я вырубил передатчик и пошел дальше. – Троих положили! Медика! Трояну руку порвало! Миновав отставших, я переступил лужу крови, обошел наваленных друг на друга безопасников в черных комбинезонах, отметив, что на них защитные шлемы с забралами и пластиковые кирасы. А в руках все те же игстрелы. Подхватив пару образцов, я закрепил из на разгрузке – интересные модели. По длине как укороченные винтовки, с парой дополнительных блоков по бокам, тяжелые, с удлиненными магазинами. Тут уже вооружение и снаряжение посерьезней. И снова все та же стратегия трусов – меньше оружия на периферии личного мерзотного мирка и как можно больше его же ближе к центру – там, где обитает его личная прикормленная гвардия, что никогда не предаст. А тем, кто служит у краев достаточно и пластиковых кирас… – На точке, лейт! – Дальше! – тут же рявкнула Ссака – Без фонарей! Я едва различал их силуэты – мы шли в почти непроглядном красном мареве аварийного освещения. А его было крайне мало – светящиеся тонкие полосы на полу и через каждые десять метров по крохотной красной лампе. И это тот еще сучий бред – ну нахера красный тревожный тусклый свет?! Мне посрать. А вот любой гражданский, что вдруг окажется в этой красной тьме, может просто впасть в панику и отказаться куда-либо идти. Эвакуация такое дело, которое надо проводить в ярком освещении, с теплыми улыбками на невозмутимых харях и ласковыми поджопниками всем отстающим… – Влево! Проверить! Проверить! – отрывистые приказы раздавались один за другим. Валькирия войны гоняла с радостью подчиняющихся недомутов по боковым проходам и помещениям. Редкие выстрелы, испуганные вопли, просьбы не убивать, проклятья Монкару и все те же самые безумные вопросы – а это не проверка на лояльность? Нет? Точно нет? Через семь минут мы оказались в отмеченной мной точке. С лязгом встала на пол тренога сварочного резака. Взвыла пила и ее шум заглушил топот разбегающихся злобных боевых гоблинов. Да… они все больше напоминают бойцов. Хорошо… очень хорошо… Диск пилы коснулся пола и высек сноп искр, начав пробиваться к одной из моих целей в этом сраном подводном муравейнике… Глава 4 Тупой величавый хреносос выдавал сам себя чуть ли не на каждом нашем шагу – предательские золотые огоньки вспыхивали не везде, тут надо отдать ему должное, но все же их было немало разбросано по этому уровню. А там, где наблюдение было скрытным, его выдавало притащенное Рэком оборудование, что была закреплена на левом плече хромающего экзоскелета. Внутрь Щелкунчика забралась Ссака – то ей удалось совладать со сбоившей электроникой и механикой механического подранка. Легкий экзоскелет не был гражданской модели. Чисто военное предназначение. Штурмовое. И отсюда утроенная прочность всех узлов, удвоенное бронирование всех лобовых поверхностей, отчего он издалека казался оквадраченным болванчиком с несуразной головой. Почему его назвали Щелкунчиком не знаю, зато я отлично знал – как и Ссака – для чего у экза вон те держатели вдоль левой конечности… Теперь экз пер один из огнеметов на себе, щедро поливая огнем все живое. А освободившийся легкий экзоскелет перешел в разряд прикрывающих с тыла, заодно таща на себя немалую часть боекомплекта. Вот только противника не было – точно не в этой части явно особого или даже запретного этажа. Здесь все было иначе. Пробив себе проход вниз, попутно прорезав пару труб, мы спустились в потоках грязной воды и оказались в далеком прошлом, будто унитазная машина времени ухватила нас за яйца и утянула за собой. Льющий с потолка водопад чуток смазывал впечатление, но остального хватило, чтобы я пережил одно из сильнейших дежавю. Широкий светлый коридор, частые ясно горящие потолочные лампы, шуршащие вдоль стен роботы-уборщики, сросшиеся со стеной длинные экраны, что оживали, когда ты проходил рядом с ними и показывали природные пейзажи или высвечивали различные короткие формулы, афоризмы, громкие выражение деятелей прошлого, а затем снова показывали пейзажи. Все по той мощной волне тогдашних инноваций, когда стало ясно, что молодежь давно забила на абсолютно неинтересные ей науки и искусства, предпочтя сосредоточиться на бездумного прожигании жизни в умирающем мире. И тогда их начали обучать периферийно и рапидно. Вспышка… и в мозгу высветилась цитата о упорстве… Вспышка экрана… и в мозгу на миг задержались даты рождения и смерти одного из ученых прошлого… Когда такие «вспышки» повторяются раз за разом, то впечатываются в память – вместе со сведениями о невероятной степени непромокаемости подгузников… Программа «Насыщение Благом 2.3» в действии… и теперь она, ожив, пыталась насытить гнилым благом нас, идущих мимо. Старые знания в новом мире? Все посрать… Перешагивая ринувшихся на звуки потопа роботов, обогнув басовито гудящего гусеничного ремонтника, мы двигались по коридору и с каждым новым шагом погружение в прошлое становилось все глубже. Автоматические открывающиеся двери приглашали в столовые, кафетерии, зоны отдыха, старомодные библиотеки, прачечные и дискотеки. Загорались удивительно вежливые на вид знаки вопроса, когда мы проходили мимо входов в жилые блоки – сюда только для жильцов, но может вы посетители или родственники? Мы шли дальше и знаки вопроса огорченно затухали – опять лет на триста? Тут все поддерживалось даже не в полном, а в полнейшем вопросе. И судя по выставленным вдоль стен просторных холлов доковых станций, сюда выставили огромное количество роботов, что вполне справились со своей задачей поддержания здесь все в исправности и чистоте. Это место крайне важно. И я, не задав ни одного вопроса, уже знал почему – об этом безмолвно и надсадно орали содранные со стен аккуратные разноцветные стены. Вместо этого этажа на каждой схеме была серая пустота. Не было и номера. Все указывало как на некий безликий и серый технический этаж – которым он никогда не являлся. Еще одна такая же безномерная пустота была через этаж ниже – но там пустота была отмечена не серой, а золотой полосой. Вот где заседает долбанный король сучьего королевства… – Он узнал тебя – заметила Ссака, что до этого двигалась метров на десять впереди, но, погнав вперед выводок самых умелых и бодрых, отстала, чтобы перекинуться парой слов. – Узнал – подтвердил я. – Не по лицу… так? – По глазам – кивнул я – Наверняка по глазам. А может по какой-то совокупности… речь, часть лица, глаза, взгляд… – А узнав, он обосрался и отключился. Именно в этой последовательности. – И? – Этот обосранный коронованный поросенок уже доложился ведьме? Она уже ведет сюда свои легионы смерти? – Хер его знает – буркнул я и неосознанно чуть ускорил шаг – Все упирается во влажные амбиции Монкара. Смекаешь? – Как раз про это думала. Одно дело позвонить и жалобно проскулить, что гоблин Оди пришел по их души – помоги же скорее, Владыка…. – И совсем другое – когда ты звонишь и небрежно говоришь ей – эй, крошка, помнишь своего заклятого врага? Я его того… дальше опять же все упрется в его влажные амбиции. Если он хочет высшей награды – он постарается взять меня живьем. Пусть калекой ампутантом, но живьем. За такой дар Эдита поднимет его до самых высот. За мой труп… тоже будет повышение и оральные ласки. Но не такие обильные… Оставят в том же секторе, но разрешат перебазироваться ближе к центру Формоза… – И поэтому ты приказал Хорхе готовиться к отражению вражеского штурма… – Да. – И одновременно готовить все для скоростного прорыва по двум направлениям – либо вглубь Формоза, либо по кратчайшей прямой обратно к Дублину… – Да. – И от чего будут зависеть эти варианты? От действий Монкара? Запереть он нас не может. Мы блокируем все проходы, тайная галерея под нашим контролем процентов на пятьдесят, полтора десятка бойцов медленно спускаются, минируя все на ходу. Еще пара часов и… и либо он сам вожмет кнопку самоликвидации… либо сбежит. У него точно найдется подводная лодка… или зацепится зубами за жопу гирляндного кита и рванет прочь… – Такой как он не убьет себя – возразил я – Ни при каких обстоятельствах. Ему посрать на славу мертвого героя. Он хочет жить. Жить любой ценой. Он из тех, кто верит, что из любой жопы есть выход – главное продолжать ползти. Бегство – да. Самоубийство – нет. А еще это Эдиториум – гордость ведьмы. Важная часть ее прошлого. И посадила она сюда Монкара не просто так. Этому есть веская причина. И Монкар ненавидит эту причину всей душой – ведь только из-за нее он и не может покинуть считай окраину Формоза. Эльфы там пируют на зеленых лугах… а он тут жопный ревматизм зарабатывает… – У него есть все о чем только можно мечтать. – Это ты так думаешь – усмехнулся я – Нищебродная наемница, что всю жизнь охраняла богатеев. – Вот спасибо… – А он… он смотрит на все иначе. У него гнилой завидущий взор… хотя они это называют иначе… Он считает себя несправедливо обделенным жирными благами служакой. Но он себя не убьет. – И не потопит Эдиториум. Тогда чего ждать? Атаки Эдиты? – Ага. – Но раз атака неизбежна… нам ее не выдержать. Так и так придется отступать и прятаться в руинах. – Ага. – Но ты приказал Хорхе приготовить тяжелую технику и взрывчатку для прорубания прохода сквозь лесополосу смерти…