Глава 1 – Отсосу за ложку кашки… – умильно улыбнулся мне подлезший сбоку плешивый мужик – А за три… От удара моего локтя, он отлетел назад, с глухим стуком ударился затылком о стену и затих, разбросав ноги. На нем ничего не было кроме короткой и некогда зеленой мини юбки, что теперь задралась и ничего не скрывала. Сидящие напротив меня грязные упырки привстали и, прикрывая локтями алюминиевые миски с бурой кашей, жадно уставились на открывшееся их взорам зрелище. – А у Тешки-Кашки жопа еще ого-го – прошамкал беззубый дедок и облизнул распухшие серые губы, заодно отправив в рот прилипшие к усам крошки. Чуть подумав, он высунул язык сильнее и провел по нему левой ладонью. Опустил мокрые пальцы под стол и, мучительно кривясь, начал часто подергивать локтем, с надеждой шепча – Давай же… вздыми голову змей мой великий… Брошенная мной пустая тарелка ударила ребром по переносице, и старик завалился навзничь, подняв над низким столом колени. Одна из вскинутых черных пяток упала на столешницу, угодив в миску соседа. Третья тарелка, пущенная мной как фрисби, врезалась в висок лезущего к беспамятному хренососу и тот отрубился, упав лицом в промежность Тишке-Кашки, где и затих. Сидящие напротив медленно и осторожно опустили жопы на свои места, не сводя с меня напряженных взглядом. – И с какого ты дистрикта говоришь будешь? – хрипло поинтересовался одноглазый дряблый мужик с длинной косматой бородой и в примерно в такой же как у меня просторной рубахе с подшитым проволочным каркасом в плечах и груди. Не ответив, я выскреб ложкой остатки каши, отправил ее в рот и швырнул пустую тарелку в груду остальных в центре стола. Оглядев темный зал с низким потолком – на меня уставилось не меньше пятидесяти рыл и посоветовал: – Хотите жить – сидите тихо. Высказавшись, я подтянул к себе новую полную тарелку из «добавочных», чем разом нарушил несколько здешних неписаных табу. – Главное главных не гневить… – с величавой как ему думалось задумчивостью обронил сидящий во главе длинного стола плечистый бородатый мужик с бритой головой, избегая смотреть на меня прямо и умело игнорируя выжидательные взгляды собравшихся вокруг него прихлебателей – Да… главное главных не гневить… и все в жизни будет сладко и тихо… Братья! – привстав, он положил руки на плечи сидящих рядом отсосов и, почувствовав дополнительную уверенность, заговорил громче – И рабами жить можно! Главное – яйца при нас, брутья! И потому мы братья! – А не сестры – буркнул я, выскребая вторую тарелку – Ну да… – Главное главных не гневить! – голос мужика стал тоньше, он привстал еще чуток, но ног не выпрямил, явно не желая входить со мной в прямой конфликт – Не гневить! Я не ответил, продолжая ожесточенно выскребать из металла остатки калорий, а бритый, он же главный над остатками вчера официально захваченного да так и брошенного захватчиками дистрикта, начал наполнять узкую и длинную столовую перекатами своего неплохо поставленного лживого голоса: – Нет нашей вины в случившемся! Зеленые муравы оказались сильнее черных мирмицинов! Что ж! Теперь мы рабы! И вместо десятины будем отдавать по половине пайкового блага! Вот сегодня мы в третий раз поели уполовиненные порции – и насладились! Да еды меньше – но вкус тот же! Богатый! Богатый солоноватый! Я ощущаю! Братья! – Мы ощущаем! – нестройно и без особого воодушевления прогудела его сторона стола. Остальные – а их было раз в десять больше – угрюмо молчали, сгрудившись с другой стороны общего стола. – Хреносос – процедил я, отшвыривая сверкающую миску. – Главное главных не гневить! – почти уже провизжал бритый предводитель черных мирмицинов, понимая, что я своими огрызаниями припер его к стене и выбора уже нет – придется меня осаживать, ставить на место. Вот только этот говорливый членосос был из тех, кто только и умеет что говорить. Харизмой бьет, а не кулаком. – Муравы оказались сильнее – засмеялся я, начиная скручивать ложку – И как ты это понял без драки-то, когда решил начать махать своими давно не белыми трусами? А? Какого хера ты сдался без боя, членосос ты сраный? – Главное главных не гневить! – заорал бородатый и с лязгом бросил перед собой мясницкий топорик – Не гневить! И почему на тебе рубище Товса?! Я узнал! – Товс – повторил я – Вот как звали того кастрата… а кастратом он стал из-за тебя, упырок… – Главное… – Да тебя я вижу хер разгневаешь! – тихо произнес я и в моем голосе тихо заскрежетал разрываемый металл – Я уж как только не пытался… а ты все сидишь на жопе и глотаешь, глотаешь… – Мое имя… – Срал я на твое имя… – Ты не из муравов! – прозрел наконец бритый – И ты не из только что вылупленных! Из какого ты дистрикта? – Из верхнего – ухмыльнулся я и наклонил голову, прислушиваясь к едва слышимому писку, что донесся из-под моего уродливого и искусственно раздутого с помощью внутреннего каркаса одеяния. Длинная рубаха до колен, что натянута на проволочный каркас. Выглядит упырочно. Но зато внутри до хера простора, что нехило сыграло мне на руку. Материал толстый, а тут жарко и влажно, так что все постоянно потеют и дух стоит тот еще… но спасает визгливая вентиляция, что исправно нагнетает сухой прохладный воздух. – Из верхнего дистрикта – задумчиво повторил бритый и удивленно замигал – Выше нет никакого дистрикта! Мы верхние! Под нами муравы… затем бордовые мессоры… потом идут мирные аттини… а нижний слой принадлежит великим и чудесным бурым гониомма, да восславится их справедливая община… – Да восславится… – повторили прихлебатели. – Вчерашняя война одурманила нас горем и… – Война? – мой смех стал язвительней – Упырок! Ты сдал своих без боя! И подставил их яйца под те ножницы! Своих братьев – под яйцерезку! Гнида…. – Главное главных не гневить! И кто ты такой, чтобы мандибулы на меня разевать?! Плюгс шпындявый! Слякоть поносная! А ну-ка, братья, покажем ему… Пятеро неохотно поднялись. Еще двое вскочили живенько и с хищной готовностью, умело крутнули в руках тесаки. Продолжая сидеть, я одобрительно кивнул: – Вот так бы вчера… ну? Чего ждете? – Вызываю тебя не честный бой! По справедливости! – едва не сорвавшись на визг, заявил самый молодой – На кон яйца! Готовьте проволочный жгут, братья! Мы не жестоки – отрежем по науке… Бросьте ему оружие! Да получше что кидайте! – он так неумело подмигнул сидящему рядом, что не заметили только незрячие. Получивший сигнал упырок картинно привстал, качнулся вперед и толкнул по столу что-то вроде короткого и легкого тесака с закругленным концом. Таким разве что в жопе ковыряться… – Бери и бейся со мной! – заявил юнец, поднимая над головой топор на длинной рукояти – Да высечет искры оружие наши! – Откуда ты? – бритоголовый впадал во все большую задумчивость, а в его опасливо прищуренных хитрых глазках начало разгораться пламя как ему казалось верной догадки – Ты не из мессоров ли часом засланный? Так неспешно и честно отвечу я – битва была проиграна нами без поддавок. Муравы оказались сильнее… – Да ты неплохо заучил выдуманную байку – рассмеялся я, подхватив подъехавший ко мне безопасный тесак – Бой, говорите? Ну ладно… – Честно и пра-А! – вздрогнув всем телом, парень выронил топор и рухнул на стол. Рукоять влетевшего ему в пасть тесака тяжко ударила о столешницу, отчего закругленное лезвие вошло глубже, наверняка даже не прорубая, а проминая и раздирая плоть. Охреневшие прихлебатели и сам бритоголовый изумленно уставились дергающееся тело, а тот, вдруг подскочив, булькающе завыл, взмахнул руками и попытался куда-то побежать, но запутался в чужих ногах и… ударил рукоятью о стену. Утробно всхлипнув от такой подляны, ослепший от боли рванулся в другую сторону и… налетел на успевшего подойти меня. Схватив его за нижнюю челюсть, другой рукой я взялся за рукоять засевшей игрушки и с силой дернул руки в стороны, раздирая ему пасть. – Ы-Ы-Ы-ГВХ!… Забившись, изуродованное тело упало на пол, а я, крутнувшись, отбил один из неумело посланных в мою сторону тесаков, выхватил топор и резко опустил его на яйца только усевшегося на козырное место бритоголового. Топор отхватил ему все самое дорогое, отчего его бывший хозяин мгновенно впал в болевой шок и, даже толком не заорав, с хриплым блеяньем завалился на бок. Переступив его, я снес голову одному, второму вбил топор в грудь и… бой закончился. Остальные сгрудились в противоположном углу длинной столовой и дружно заорали, прося остановиться. В их глазах плескался животный ужас. – Мы исправимся! – сипло пообещал стоящий с края дедок с перекошенной рожей. – Нет – отозвался я, резко взмахивая рукой и дедок рухнул на руки остальных, ударив одного из них рукоятью выросшего изо лба топора. Двустворчатые железные двери распахнулись от пинка и внутрь сунулась мощная фигура в боевой броне: – Хера тут праздник… – радостно заорал Рэк – Командир! А че не пригласил даже?! – Че так долго? – зло поинтересовался я, рывком сдирая с себя рубаху и к еще большему охереванию долбанных мирмицинов оказываясь в полном боевом снаряжении – разве что без шлема и шейной защиты. Поправив револьверную кобуру, я поймал брошенный орком рюкзак со своим добром и, набрасывая ремни на плечи, глянул на забившуюся в угол вонючую живую массу и коротко велел: – Этих на мясо. – С радостью, лид – выбравшись из дальнего темного угла один из мирмицинов поднял руки и воздух столовой разодрала короткая очередь, прошедшаяся по ногами здешних лидеров племени. Лидеры рухнули и завопили, потянули ко мне руки. Но я не глядел. Ни на них, ни на молчаливую основную массу здешнего племени, среди которых лежало немало искалеченных несколько часов назад мужиков. Их насильно лишили яиц. Буквально. И все почему? А причина все та же – херовы игрища в поддавки ради выгоды элиты в ущерб остальным… – Я сука херею – пробормотал я, забирая у Рэка дробовик – Я херею… Где отряд, Рэк? – Ждет команды, командир – успокоил меня орк и побежал вперед – Так есть чего бояться? – Нет – с абсолютной уверенностью ответил я – Хаб Эдиториума нам не помеха… спускаемся… – Да я самого начала знал! – Ага… – проворчал я – Знал он… Пусть тащат сварку! – Есть! Шагая по гулкому короткому коридору к центральной шахте, я не обращал внимания на обгоняющих меня один за другим фальшивых «мирмицинов», что так же, как и я вчера, а по сути, несколько часов назад по здешнему времени, просочились в узкую лазейку внутрь этого сраного «слоя». Целью была разведка изнутри, пока остальной отряд, держа под контролем наш вход, зачищал окрестности там «вверху», заодно проводя дополнительную разведку и готовя временную базу для подкрепления. Им было чем заняться. А вот мы… нам как лазутчикам не повезло. Разведывать тут оказалось нечего… Никакой опасности, кроме разве что дерьма, но нам пачкаться не привыкать… А ведь начиналось все так весело, что даже я невольно охренел… Ведь не каждый день, когда отряд упирается в расположенный в полу мощный стальной шлюзовой люк и все понимают, что тут придется изрядно напрячь жопы, чтобы пробиться даже через первый слой, толстенная дверь вдруг издает гудок, автоматически открывается, по лестнице кое-как поднимается трясущий голый мужик, заливающий ступеньки кровью и… с невнятным бормотанием вкладывает в ладонь Ссаки собственные отрезанные яйца, после чего целует ее в забрало и… падает обратно в люк, где и подыхает в лужи крови. Рэк так ржал… Ты мол без матки – он без яиц. Идеальная сука пара… Так мы получили от кастрата бесплатный вход в зону, что лично мне была известна под жаргонным названием Поплавок, а на самом деле являлась верхней портовой зоной Эдиториума, по форме походя на жирное стальное веретено. Вход в Эдиториум я нашел по отсутствию тварей.