* * * Ссака, опытнейшая наемница, матерая старая вояка, ликующая истребительница вражеской плоти, ссущая на врагов и поджигающая их живьем… лучилась с огромным трудом сдерживаемым восторгом, вкладывая мне в ладонь пластиковую дырявую карту. При этом она с большой многозначительностью кивала, медленно загибая мне пальцы, а другой рукой демонстративно похлопывала меня по плечу, не обращая внимания на испятнанный кровью кропоса наплечник. Закончив свой спектакль, она тепло улыбнулась мне, подхватила с раскладного чуть перекошенного стола единственную разрешенную мне сегодня лейтенантам стопку водки – Хорхе получил разрешение на три – и, покачивая бедрами, направилась к облюбованному углу центральной комнаты. А как дошла, полуобернулась и, с еще одной улыбкой, изрекла: – Ведь они самое главное, да? За ними и охотимся… а не мясом чешуйчатым… Что-то почуяв, Рэк обвинительно ткнул в нее пальцем: – Ты это о чем, сука смрадная? – Я-то от гнилого говна отмоюсь… – отозвалась наемница и с глухим звоном уронив на бетон испачканную кирасу, стянула с себя мокрую футболку, явив сидящим за вторым столом недомутам крепкие сиськи. Те отреагировали по-разному, но всех превзошел внезапно заулюлюкавший недомут с раздутой головой, следом врезавший себе по лбу пустой стеклянной бутылкой и тут же завалился назад, хлопнувшись со скамьи и затихнув с выражением восторга на перекошенном лице. Из лопнувшей при падении кожи достаточно бодро полилась кровь. На белесом лбу багровело пятно… Это несколько отвлекло наши усталые очи от слов Ссаки и ее сисек, но ненадолго и она продолжила начатую фразу: – … а ты попробуй передай лиду ключ с пятеркой! Пусть пятерка пахнет дерьмом и тухлой жопой сдохшего неудачника… но пять – это пять! Соси, орк! Раунд за мной! Я разжал пальцы и убедился, что у меня на ладони лежит карта с отчетливо отпечатанной цифрой 5. – Ах ты сука! – в реве весь день опекавшего свой выводок недомутов орка звучала искренняя незамутненная обида – Откуда?! Насосала?! – Раз я баба и что-то стоящее надыбала – значит насосала?! – Да! А как еще?! Насосала! – Вагинобоязнь у тебя что ли, орк ты гребаный раз во всем баб винишь?! – С хера ли? Я же трахаю! – Может в детстве те огорчил кто с косичками?! – А это к чему?! – Избила тебя в детской… – Да пошла ты! И откуда у меня детская?! Я помню небо в решетку и злобных зверят в клетке! – заорал орк – И я среди них! – Жалкий упырок вроде тебя и среди злобных зверят? Ох и трахали тебя! Во все дыры имели! – МЕНЯ?! – Тебя! А ты облизывался и просил еще! – Да я тебя урою щас! – Давай! Рискни жопой траханной! – с лица наемницы не сходила умиротворенная улыбка. Уже успев снять все кроме смутно знакомого мне красного белья, она, красуясь великолепно развитым телом, уперла руки в бока и побеждала в словесной битве сломленного видом пластикового ключа «пятерки» орка. – Хватит – велел я, покосившись на обратившихся в слух четверых недомутов и одного мута – Расскажи, как удалось добыть… Поняв мой недвусмысленный посыл прекратить свары при потенциальных подчиненных, Ссака убрала усмешку, презрительно фыркнула и стягивая последний предмет одежды, ненадолго задумалась, не обращая внимания на прекративших жрать недомутов парней. Пока они любовались, она наконец вспомнила и парой слов пояснила свою находку. Во время выполнения первого же задания для новых недомуток одна из них поскользнулась в гуано виверн и вместе с непереваренными костями и зубами вывернула из дерьма пластиковую карту. Вчерашний счастливчик превратился в неудачника, став кормом для летающих тварей… Донельзя огорченный орк зашипел сдутой шиной и склонился над миской со жратвой, что-то злобно бурча себе под нос. Я же, тихо рассмеявшись, оглядел сидящих рядом с ним. Сегодняшний день закончился семью новыми рылами в нашей столь же новой берлоге. Трое недомутов из выводка Рэка. Трое из выводка Ссаки – на смену двум погибшим пришли две налысо стриженные девки, причем обе однорукие. И мутант с раздутыми ногами и головой смахивающей на кусок тухлого позеленелого сыра, со словно пришитыми к нему выпученными карими глазами, что явно находились не на одном уровне. Мута звали Ватруха. И он был новым подчиненным Хорхе. Как мне пояснил вымотанный до блевотного состояния Хорхе, Ватруху он отбил у двух недомутов, что с воплями ярости херачили раздутого ногами, пытаясь выбить из него нечто украденное. Как оказалось спустя две минуты драки – слишком долго, гоблин, слишком долго – и спустя пару разбитых рож, одну сломанную руку и вывихнутое плечо у противников, они пытались отнять у Ватрухи какой-то технический узел, вывинченный им из внутренностей зажатого в завале электрокара. Мутант сдуру похвастался уловом, и его дружки и компаньоны по доставке воды в Ромашку решили, что он должен поделиться добычей. Харкающие кровью недомуты убрели, горестно жалуясь на судьбу и родителей Хорхе, что не сумели должным образом воспитать этого упырка. Отдышавшийся и утерший кровь с кулаков Консильери переговорил с Ватрухой и еще через пару минут сделал ему конкретное предложение – и снова слишком долго, гоблин… Мне хватило одного взгляда, чтобы понять – мут пригодится. Но исключительно в тылу. С его раздутыми ногами и подкачанной опухолями жопой даже медленная переваливающаяся походка верх достижения. Но сейчас, сидя на старом ящике, уложив руки на стол, он удивительно тонкими и длинными пальцами ловко разбирал какой-то промасленный блок, глядя на него лишь одним взглядом – второй был закрыт повязанной на перекошенную голову повязкой. Похоже, он не может сфокусировать оба глаза на столь близком объекте. Челюсти мута медленно двигались – он с крайней неторопливостью рассасывал мощное обезболивающее и как мне пояснил Хорхе, с болью Ватруха не расстается никогда и потому к любой таблетке обезбола относится как к райской таблетке. И получается, что по истечению первых суток в Мутатерре отряд гарантировано пополнился лишь техником любителем с дикой зависимостью от обезбола. Ну… неплохо… Зачерпнув себе еще один половник густой каши с мясом, я отошел к дальней стене, где стояла сложенная из кирпича и накрытая одеялами кровать. Поставив тарелку на накрытый картой стол, представляющий собой пластиковую столешницу на кирпичных ножках, я начал стаскивать ботинки, задумчиво ведя взглядом по нашему новому пристанищу. В какой уже раз я на каких-то намертво въевшихся инстинктах нашел нам берлогу. Городок Уголек, ВестПик… и вот теперь мы на задворках Форта Славы… Пока мы мотались по заданиям, одновременно приглядываясь к стоящим внимания недомутам, Хорхе успел сделать немало открытий. И как только он поведал мне об одном из главных, я как был грязный, окровавленный, вонючий и злой, потопал к нынешним владельцам длинной приземистой коробки типа барака, построенного крепко и уродливого, приткнувшегося к остаткам задней стены частично обвалившегося административного здания. Четыре небольшие комнаты и один общий зал, он же кухня и столовая. Небольшой, но все же достаточно вместительный внутренний двор с высокой стеной. Как всегда, здание было построено и раньше принадлежало амбициозной бригаде недомутов с громким названием Золотая Звезда, что указывало на их стремление достичь заветной награды – содержимого взрывного сундука с золотым кругом и двумя единицами. Два года назад почти вся бригада погибла при выполнении рядового задания. Те, что вернулись ранеными и искалеченными, предпочли продать барак и уйти в лагерь Сады Мутатерра, где пара калек до сих пор трудится в фруктовых садах, окучивая карликовые яблони, а остальные погибли от ран или же были отправлены в самоубийственный рейд к Дублину. Барак же сменил несколько хозяев, использовался как склад, пару раз был ограблен и… стал окончательно никому не нужен, когда внутри административного здания восстановили несколько обширных помещений. Куда лучше спать под защитой общих надежных стен и знать, что твой покой – за умеренную еженедельную плату – берегут Красные. Так что барак мне отдали за центнер оружейного металла – все неисправное убитое оружие. Смешно до колик, но сделку подтвердил один из красных кирасиров охранников, важно покивав ухоженной бородкой и заверив, что они рады таким боевым новым соседям, что всегда готовы броситься грудью на защиту Форта Славы… По моей мрачной усмешке он быстро сообразил, что не стоит слишком долго чирикать мутатеррной хриплой птичкой у меня на пороге и отчалил. А мы начали обживаться, забив на недавнее желание сытно пожрать в какой-нибудь забегаловке. Дел хватало и лишь на часть их выполнения ушел остаток вечера. Временно прикрыть редкие окна любым подходящим материалом, начисто вымести все комнаты и внутренний двор. Передавить всех ползучих и летающих тварей. Проверить куда ведет второй выход, разобраться, где и кто будет стоять в ночном дозоре. И только затем начать обустраиваться – пока что в общем зале. Даже если мы пробудем здесь не слишком долго – нам нужна база, где разместится на постой новое мясо и где они пройдут первое обучение. Место, где мы будем держаться особняком от местного дерьма с их особой ментальной пахучестью – чтобы их вонь не мешала нам выбивать лишнее из тех, кто захочет стать частью отряда. Подошедший Хорхе поставил на угол стола электрическую лампу и в ее тусклом свете я принялся медленно поглощать добавку каши, невольно вспомнив при этом Рокса. Барак, все недавно погибли, остатки некогда боевой бригады медленно загибались, газовый костерок на заднем дворе, запах наваристой перловки со страусятиной и вздымающаяся в конце улицы мрачная стена Зомбилэнда. И пара бабочек, порхающих над сломанным красным цветком у стены барака… Вот и здесь… Подняв голову, я взглянул на выползшую из щели в стене белую большую бабочку, что расправила крылья, махнула ими разок и полетела на свет лампы. Сидящий за соседним столом Ватруха выбросил руку, ухватил насекомое за крыло и сунул в рот. Кусанул, медленно зажевал, не отрывая взгляда от разложенных перед ним запчастей, в то время как выпущенные из пальцев откушенные крылья с кружением медленно падали на пол. Да… вот и здесь как там… Круговорот дерьма неизменен. В попытке стать купающимися в ореоле славы героями гоблины убивают и подыхают. Бабочки стремятся к свету… и тоже подыхают. Доев кашу, я мельком глянул на моющуюся за прозрачной пластиковой перегородкой Ссаку – полевой душ из бочки с водой и шлангом, поставленных на стальной каркас под потолок – и неожиданно фыркнул. Таро сука Манаро Семь Вода… Проведя пальцем по столу, я подтащил к себе пластиковую карту наподобие карточной игральной. Ее принес Хорхе, что разузнал о всей этой херне со странными званиями и названиями и даже раздобыл кое-какие образцы. Все это красочное дерьмо зародилось лет так пятьдесят назад, а может и больше – никто уже не помнит. Зародилось в одном из лагерей, а затем медленно распространилось по Мутатерру. Все началось с большой бесполезной находки – здоровенный контейнер, что был битком набит упаковками колод Таро Манаро. Полезности никакой, но к вялому восторгу гоблинов на картах оказались изображены голые девки. И не абы какие девки, а прямо вот ухоженные и, конечно, без всяких там опухолей и шишек… Никто не знал, что делать с этими картами и они разошлись на сувениры. А еще через пару лет начался формироваться какой-то чуть ли не религиозный культ, где каждому новорожденному муту, недомуту или люду присваивались стихия и номер, а вместе с этим вручалась соответствующая карта, что отныне считалась его талисманом… Охренеть… На один такой гребаный «талисман» я сейчас и смотрел. Карта Таро Манаро Семь Вода. Голая девка, запрокинув голову и выставив намыленные сиськи, моется в душе – прямо как Ссака сейчас – а к ней входит покрытый вздутиями мутант. – Может тебе помочь? – вякнул самый высокий из выводка Рэка, отодвигая пластиковую штору и робко суя голову внутрь – Спинку потере… ык! Дернув головой, он обмяк так, будто хребет потерял и рухнул на пол, где и затих в луже медленно утекающей в сток грязной воды. Ссака подставила кулак под струю воды, смывая сопли и кровь похотливого мута. Хмыкнув, я щелчком пальца отправил пластиковый прямоугольник на пол, а сам сосредоточился на пергаментной карте. Вернее даже на двух картах – одна была перевернута, показывая начертанные на задней стороне обильные пометки и расшифровки. Рассматривая карту, я изучал местность, скользя пальцем по свободным от завалов улицам, проулкам, скверам, площадям и не ленясь читать пояснения. В подобном деле мелочей не бывает. Сегодня у нас было легкое знакомство с Мутатерром, а вот завтра я планирую забраться подальше и открыть пару взрывных сундуков «пожирнее». При этом я старательно пытался выбросить из головы мысли о том, как сейчас поживает Каппа и что там поделывает Кевин. И где-то совсем уж глубоко на сумрачных задворках моего разума витала фотография Мокко… Ладно… Шаг за шагом… шаг сука за шагом… Глава девятая – Ты не понимаешь! – седой одноногий старик на стальном негнущемся протезе обвинительно ткнул в меня пальцем с разъеденным грибком почернелым ногтем – Ты неблагодарен и ненасытен! Вот в чем твоя беда! Нет! Не беда, а твое великое горе! – Великое горе? – переспросил я, удерживая в ладонях первую за сегодня кружку горячего кофе. Я сидел на краю бетонной лавки, опираясь локтем о пластиковый старый стол. Мы находились во внутреннем дворе Форта Славы, подставляя загривки вышедшему на максимальную мощность искусственному солнцу Формоза. Издалека доносились сердитые звуки подступающей грозы, но пока что-то было солнечно. С утра оба выводка выполнили по две партии заданий, тем самым заработав кое-какую репутацию у системы. По возвращению, получив награды, мы отвели недомутов на базу, где они сами решили, что хотят из трофеев оставить себе, а что уйдет в продажу или на съедение. Заглянув в Форт за следующими заданиями, мы убедились, что подходящих нет и у доски толпится тоскливая кучка ожидающих недомутов. Я принял решение сделать передышку и что-нибудь сожрать. Для этого мы выбрали наиболее подходящее место прямо под боком – расположенную прямо по внутреннем дворе столовку, представляющую собой большой навес, под которым стояла армейская музейная полевая кухня – здоровенная печка с котлом и на колесах. Из длинной трубы тянулся пахучий дым, сзади поднимался штабель нарубленного сухостоя, дочерна загорелый мужичок возился в печке и чихал золой, а каноничный кашевар с огромным пузом, пятью подбородками и сердитым басом, черпал из котла единственное имеющееся в меню блюде – густая похлебка с редкими мясными волоконцами, кусками подгнивших корнеплодов, овощей и фруктов. Густоту этому сладковато-тошнотворно-сытному супцу придавала какая-то беловатая мука местного производства. Солидная алюминиевая миска такой похлебки стоила один песо, а если добавишь еще одну монету или пару пистолетных патронов, то получишь в придачу стакан жидкого кофейного суррогата и кусок зачерствелой лепешки, чуток смазанной кислым вареньем. Неплохо… я знавал и куда худшую жратву, так что съел все и попросил добавки – как и остальные. И пока мы насыщались, заодно давая отдых ногами и ожидая появления на доске новых заданий, я наблюдал за местными. А те наблюдали за нами, причем некоторые вроде этого вот старого хрена, что скорчил злую рожу сразу, как только мы появились, даже не скрывали своего брезгливого интереса. – Ты ненасытен! – повторил старик и с долгим фыркающим звуком, ударил пальцами по мокрой столешнице, посылая капли в мою сторону. У Рэка едва миска из лап не выпала. – Прямо щас сдохнуть хочешь, упырок седой?! – сипло поинтересовался орк – С пюре из пальцев в жопе… Я качнул головой: – Оставь его. Пусть… пояснит… Ты меня знаешь, гоблин? – Я не гоблин! Что это вообще такое? Я человек! Человек! – Ага… так ты меня знаешь? – О тебе лишь слышал. Последние два дня только о вас и говорят! Герои, что спасли Маруну, а затем за сутки продвинулись по выполнению священных заданий чуть ли не дальше, чем все нынешние герои. Да только Брунора Бочку тебе не переплюнуть! Но ты повторишь его судьбу – сгинешь в Мутатерре! – Ага… – повторил я.