– Давай остановимся на том, что ты сядешь на мое лицо. Сегодня ночью. А теперь давай покончим с этим. Родители Алекса, Луиза и Джим, оба были похожи на сына, только постарше и одутловатее. Его отец был бледнолицым человеком с розовым носом. У таких всегда в руке бутылка чего-то крепкого. Но у Джима были те же острые черты: сильная челюсть и квадратный подбородок. Мама Алекса была морщинистой, загорелой и пухлой женщиной. Ее темные проказливые и неотразимые глаза горели огнем. Дом был завален бесполезными вещами, вроде тех, которые заказываешь в «Магазине на диване». Некоторые пряди каштановых волос Карли, его сестры, были выкрашены в другой цвет. На ее губах блестела помада цвета жвачки, и одета она была в спортивные штаны того же цвета. Ее дети, от четырех до девяти лет, сильно отличались друг от друга, поэтому мне было легко запомнить их имена. Мы сели за обеденный стол и поели растворимое пюре быстрого приготовления и жаркое. Луиза разогрела в микроволновке всю еду и подала к столу, кашляя на нее. Они открыли несколько банок пива, и я чуть не расплакалась из жалости к Алексу. Каждый раз, когда кто-то делал глоток, я сжимала кулаки и пыталась дышать сквозь боль. – Итак… Индиго, – его папа покатал мое имя на языке, как плохую шутку. Я сидела прямо, высоко подняв подбородок. Не позволю насмехаться над моим именем. Я его не выбирала и, честно говоря, не стала бы менять. Это было одно из самых важных воспоминаний о родителях. К тому же синий цвет прекрасен. Особенно если он темный и бездонный. Как мое имя. Как их сын. – Совмещаете бизнес с удовольствием, да? Наш парень умеет заманить девушку в свои лапы, – его папа засмеялся, плюясь кусочками пюре и подталкивая локтем Алекса, сидевшего рядом с ним и напротив меня. Алекс сузил глаза, как делал всегда, когда злился, и оттолкнул отца локтем. – Перестаньте, – прошипел он низким и холодным голосом. По моей спине пробежали мурашки. – Ой, да ладно, он просто шутит, – подключилась Луиза, наваливая новую гору пюре Алексу на тарелку. – Так как дела? Как ребята? У Элфи все хорошо. Смешно, да? Он был единственным, кто не мог затащить никого в постель, даже если бы от этого зависела его жизнь. – Как раз такое и нужно говорить при детях, – сухо заметил Алекс. – В сексе нет ничего постыдного, – ответила его мама. – Когда говоришь о нем за семейным ужином – нет, не совсем, – Алекс побледнел. Тишина. Я кашлянула, надеясь, что кто-то что-то скажет. – Ну, по крайней мере, Элфи выставляет фотографии в «Инстаграме», так что мы можем следить за его новостями, – заметила Карли, прерывая битву едой Бентли и Чейза. Бентли вскочил с места и побежал в гостиную, выкрикивая оскорбления. Отец Алекса громко рыгнул и, если не ошибаюсь, сделал это специально. Я начала чувствовать себя виноватой за то, что попросила Алекса приехать сюда. Было слишком самонадеянно считать, что мне виднее. Ему здесь было неуютно. И я понимала почему. Я переплела наши ноги под столом. Кажется, это немного успокоило Алекса, потому что его широкие плечи расслабились. Но все равно складывалось впечатление, что он мог в любой момент изрыгнуть огонь, чтобы стереть этот дом с лица земли. – С парнями все в порядке, – резко сказал Алекс. – А Фэллон? Две недели назад она звонила мне, чтобы поздравить с днем рождения. И она говорила со мной дольше пяти обязательных минут, – его мама одарила Алекса многозначительным взглядом, и я поняла, что нужно раствориться в облаке унижения и уплыть из-за стола. Я поерзала на месте, и мое плечо случайно коснулось плеча Луизы. – Ты говоришь с ней дольше моего. Сама спроси, – пробормотал Алекс, пробегая пальцем по центру тарелки, отделяя пюре и подливку от жаркого. – Возьми себе на заметку: я больше не разговариваю с Фэллон. Вообще. – Не разговариваешь? – подключилась Карли. Меня словно игнорировали прямо здесь, на его кухне. Этот план и правда обернулся против меня. – Ага, мы перестали общаться после того, как она легла под одного из моих лучших друзей и продала кольцо для помолвки, подаренное мной, чтобы заплатить за новые сиськи. – Алекс, дети! – простонала Карли. – Что? – он ухмыльнулся, склоняя голову набок. – Ты вроде говорила, что секс естественен. И хватит говорить о Фэллон. – Но ты же наверняка встретишься с ней в Париже. Хотелось бы снова увидеть вас вместе. Вы были замечательной парой, – настаивала его мама. На ее лице появилась зловещая усмешка. Это напоминало мне улыбку Алекса, когда он издевался над людьми, вот только ее едкое замечание было направлено на… меня. Судя по выражению лица Алекса, самому ему не нравилось становиться жертвой грубости. – Эй, мам, у тебя разве нет сочных сплетен, которые не касаются моей жизни? Ведь моя жизнь скучна. Так скучна, что, кроме того момента два месяца назад, когда тебе нужны были деньги, ты не позвонила мне ни разу. Так что давай. Уверен, ты справишься. Расскажи нам что-нибудь интересное. Ты опять связалась с каким-то ничтожеством из Лэдброкс[30]? Застукала папу с новой птичкой в постели? Варианты бесконечны. О, знаю! Может, Карли снова беременна. Это было бы смешно, не так ли? Все за столом затихли, устремив взгляд на Алекса. Он невозмутимо встал, забрал тарелку и кинул ее в кухонную раковину по пути наверх. Я встала и, извинившись, собралась пойти за ним, когда в сумочке зазвонил телефон. Я вытащила его. Мне нужно было ответить, если звонят по поводу Крэйга. Я не хотела, чтобы Алекс счел, что я не поддерживаю его, но проблемы брата были сейчас важнее. – Выйду на улицу, – я махнула рукой с телефоном и поспешила к двери. Прижав телефон к уху, я сдавленно выдохнула от беспокойства. – Он здесь, с ним все в порядке, – Нэт шмыгнула носом, и в ее голосе послышались слезы. Я потерла лицо, расхаживая туда-сюда по узкой тропинке, ведущей к передней двери дома Уинслоу. – Кто нашел его? – Хадсон. Он только что привел Крэйга. Твой брат снова пил, но, к счастью, никому не навредил. Сюда направляется его надзирающий офицер, но уверена, мы сможем все уладить. Хадсон позвонил хорошему адвокату, который помог нам в прошлый раз, поэтому, думаю… – Дай трубку Крэйгу, – оборвала я ее. Может, всему виной насмешки семьи Алекса, но я буквально жаждала конфликта. Многие годы мне было жаль Крэйга, и я прощала его. Из-за его потерянных возможностей и разбитой мечты. Отныне – нет. Мне было жаль его любящую жену, его красивого здорового ребенка и сестру. Себя. – Инди… – Дай. Ему. Трубку. – Я четко произнесла каждое слово, как делал Алекс, когда хотел, чтобы люди почувствовали себя идиотами. Он часто так поступал. Несколько секунд спустя с другой стороны трубки послышалось тяжелое дыхание человека, с высоким уровнем адреналина и алкоголя в крови. Я сделала судорожный вздох, чтобы успокоить пульс. – Крэйг Беллами, ты придурок, – сказала я. Когда ответа не последовало, я продолжила: – У тебя было столько возможностей во время моего короткого, но полного стресса путешествия по миру, а ты упустил их все. Хорошо. Ты мне ничего не должен. Правда, ничего. Но как насчет твоей жены? Ты должен ей весь мир. Она не подписывалась на это, выходя за тебя замуж. А твой сын? Он заслуживает большего. Он заслуживает любящего отца, который будет рядом, будет заботиться о нем, учить и водить куда-то, читать книги. Он заслуживает того, что было у тебя. А ты ему этого не даешь. Я так зла на тебя! – Когда последние слова сорвались с губ, я поняла две вещи. Во-первых, я рыдала, а это что-то новенькое. Обычно я не плакала. Обычно я сдерживалась, пока, наконец, не взрывалась. И второе – я заметила, что не одна здесь. На углу улицы стоял мужчина в черном пальто и черной кепке. Прятался. Он говорил по телефону и что-то держал в руке. Я сердито посмотрела на него, чтобы он понял: я вижу, как он наблюдает за мной. – С каких пор ты командуешь, Инди? Тусовки со звездами ударили тебе в голову. Не думай, что я не видел, как он выставляет тебя как какой-то утешительный приз после потери его настоящей невесты. Ты погрязла в иллюзиях, если думаешь… Я не стала слушать остальные разглагольствования Крэйга. Я кинула телефон в сумочку и, сделав несколько шагов вперед, облокотилась на сломанные ворота семьи Уинслоу. Я заметила, что поблизости появилось еще три человека в той же одежде. Их становилось все больше с каждой минутой. Все больше и больше людей собиралось рядом с парком и церковью на другой стороне улицы. Журналисты. Мой живот завязался узлами, и желание рвануть на улицу и высказать им все нахлынуло на меня с такой силой, что я чуть не упала. Так я и сделаю. К черту. Потому что прямо сейчас Алексу только этого не хватало. И в то же время я знала, что конфронтация с ними – худший кошмар пиара. Если бы я дала им отпор, они просто записали все и загрузили бы на все СМИ-платформы. И в результате в хаотичном мире Алекса Уинслоу появится еще больше проблем. Я сжала кулаки, сделала глубокий вдох, развернулась и вошла в дом. Семья Алекса все еще сидела на кухне. Его родители громко ругались, в то время как Карли орала на детей. Я поднялась по лестнице и очутилась в узком коридоре с грязным ковром и желтыми обоями. Комната Алекса манила меня. Дверь была чуть приоткрыта. Я облокотилась о дверную раму, глядя на Алекса, сидящего на краю своей детской кровати. Его комната была маленькой, квадратной и чистой. Одна-единственная кровать – слишком короткая и узкая для его необычайно широких плеч, была придвинута к одной из стен. Плакат Моррисси висел над подушкой, а плакат The Cure рядом с его старым школьным компьютером, дешевым рабочим столом и подставкой для гитары. Наверное, раньше там хранилась Таня. Без его самой любимой вещи она казалась голой и пустой. Алекс потер затылок и взглянул на меня. – Довольна? Мое сердце сжалось от боли, особенно когда с моих губ сорвались следующие слова: – Не выглядывай в окно. Он подошел к маленькому окну, игнорируя мою просьбу, и посмотрел на район мертвыми глазами. – Вот дьявол. Я бы не смогла описать ситуацию лучше. – Не понимаю, как они узнали. Он повернулся ко мне. – Я знаю. Мои родители получат жирный чек за эту выходку. Все, что произошло после этого, случилось так быстро и молниеносно, что я едва успела перевести дыхание. Алекс сбежал по ступенькам, перепрыгивая через две, а я последовала за ним, умоляя остановиться, подумать и не реагировать так бурно. Что было нечестно, поскольку меня никогда не предавали члены семьи, даже если иногда Крэйг вел себя невыносимо. – Ты ублюдок, – взревел Алекс, врываясь в маленькую тесную кухню и прижимая отца к стене, крепко хватая его рукой за горло. Дети закричали и, не особо раздумывая, я схватила их за руки и вывела из кухни. – Вот. Поиграйте, – я вывалила все содержимое сумочки на кофейный столик. Деньги, мобильник, какую-то еду – все, разложила перед ними и смотрела, как они вытаскивают из кошелька пяти- и десятифунтовые купюры, крича во всю глотку. Я поспешила обратно на кухню. Алекс стоял над своим отцом и рычал на него, всерьез собираясь убить. – Ты кусок дерьма! Ты продал меня! В который раз! – Это все твоя мать, сынок. Она хочет новые сиськи на Рождество. Типа как у Фэллон. Проблемы мамочек, да? – Его отец засмеялся, словно все это шутка. Луиза пыталась оттащить их друг от друга, не прилагая особых усилий. Опасалась за свои розовые ноготочки. – Успокойтесь сейчас же. Просто дай им то, что нужно, и они уйдут, Алекс. Несколько поцелуев с твоей мисс на камеру. Прямо как в «Ноттинг-Хилл»[31]. – С чего ты взяла, что моя жизнь – долбаный ромком? Кто, черт возьми, позволил тебе забрать меня домой, когда ты родила мою жалкую задницу? Проклятье! – Алекс отпустил отца и провел широкими ладонями по волосам. – Не смей так говорить со своей матерью, – сказал Джим. – Ты используешь слова и похуже, – ответил Алекс. – Ну, я ее муж. Мне позволено. Алекс остановился и уставился на него, будто тот был виноват в появлении лихорадки Эбола. Потом он презрительно улыбнулся. – Ты свинья. – И ты такой же. Разница только в том, что ты свинья с деньгами, поэтому можешь получить шлюшку получше. Кулак Алекса тут же врезался в нос Джима, и я подскочила ближе, чтобы оттащить его. Я схватила Алекса за руку, когда он замахнулся для следующего удара, и, должно быть, он хорошенько замахнулся, потому что его локоть попал мне прямо в глаз. Из-за острой боли я отшатнулась и свалилась прямо на зад, врезавшись спиной в стену. Руки сразу подлетели к левому глазу, и я поморщилась. Черт, было больно. Я чувствовала, как по лицу струятся слезы, но не из-за эмоций, а от боли. Все вокруг расплывалось, но я все равно заметила, как Алекс присел на корточки рядом со мной, положив руку на плечо. – Дерьмо. Вот черт. Ты в порядке? – Хм, – я кивнула, хотя и не была в этом уверена. – Все хорошо. – Позволь взглянуть. – О, все в порядке. – Нет, Инди, – Алекс отлепил мои пальцы от лица. Его глаза вспыхнули, когда он взглянул на меня. На обложку журнала не пустят, судя по выражению его лица.