Я надеялась, что у нее есть венерическое заболевание. Все заболевания, известные человечеству, и несколько новых, неизвестных науке. – Видишь? – Я повернулась обратно к ней. – Хочет. – Божечки. Тогда я тоже! В смысле, мне бы хотелось взглянуть на документы, но… – У нее был австралийский акцент. Тут я осмотрела всю ее с ног до головы. Блестящие черные волосы. Темные кошачьи глаза. Проколотый пупок и белоснежная кожа. Я, непримечательная обладательница широко распахнутых глаз и веснушек, ненавидела в ней каждый сантиметр. И чувствовала вину за это. Я выдавила улыбку. – Превосходно. Скоро вернусь. Никуда не уходи. Я направилась к парням, добавив фальшивой легкости в свою походку. В эту игру могли играть двое. Может, я и не имела большого опыта или миллиона фанатов, или миллиарда долларов, но я была хороша. Сильна и достойна. И да, черт возьми, я не уступала ему. – Она согласна, – сказала я, взяв бутылку воды со стола с напитками и открыв ее. Поворачиваясь к Блэйку, я медленно сделала глоток. – Можешь помочь ей с соглашением о неразглашении? Она сказала, что хочет посмотреть документ, но, судя по времени, которое потребовалось ей для согласия, она не будет заморачиваться. – Супер, Синяя. – Брови Блэйка взлетели до линии роста волос. – Не удивлен, что ты нравишься Дженне. Похоже у тебя отличные волосатые яйца. – Не знаю про нее, но мои с депиляцией, – подмигнула я. Все парни смеялись, пока Блэйк направился к девушке с необходимыми бумагами в руке. Он впервые назвал меня Синей, и, несмотря на то, что этот момент казался концом света, он же стал началом чего-то. Принятия. Смеялись все, кроме Алекса, который своим взглядом сверлил мне дыру во лбу, словно хотел кого-то убить, скорее всего – меня. – Ты крутая пташка, знаешь это? – Лукас подошел ко мне, коснувшись плечом. Алекс схватил бутылку воды, которую я открыла и поставила обратно на стол, и полностью осушил ее. – Слабачка. – Повтори? – переспросила я, напоминая себе сохранять спокойствие. Алекс всем телом повернулся ко мне. На его губах играла злобная усмешка. – Я сказал, что ты слабачка. Ты сделала то, что я тебе велел, не сопротивляясь, не отстаивая свою репутацию. – Репутацию? – Я быстро моргнула, стараясь не закричать ему в лицо. Этот. Негодяй. – Мне не нужно спасать чью-либо репутацию. Ты хотел, чтобы я нашла для тебя девчонку. Я это сделала. Ты просто расстроился, что я не боролась за тебя. Знаешь что? Я – не из числа твоих фанаток. Женщин со звездочками в глазах. Когда я смотрю на тебя… – Я шагнула к нему, а он шагнул мне навстречу, и это оказалось слишком неправильно, слишком близко, слишком интимно, все сразу. – Когда я смотрю на тебя, я вижу что-то сломанное, что уже не стоит чинить. А ты видишь во мне дешевку, которой надо заменить дорогую вещицу, которую у тебя украли. Видишь, мы как вазы. Только вот ты валяешься на полу, разбитый вдребезги. Поэтому пусть кто-то другой склеивает тебя. Все вот так просто. Веселись со своим временным клеем. – Я взглядом нашла загадочную девушку, которая, хихикая, уже подписывала контракт, положив его на спину Блэйка, пока он строчил кому-то смс. Алекс ядовито улыбнулся, его глаза сузились, когда он разорвал нашу игру в гляделки и направился к поклоннице. – Поздравляю. Ты только что развязала войну. Я слышала их той ночью сквозь стену. Их руки. Они искали. Ощущали. И наконец находили. Вышла в коридор. Наш коридор. Сразу за моей дверью. Паузы. Смех. Прерывистый шепот. Перестань, сердце. Сохраняй спокойствие, сердце. Борись с этим, сердце. Ее звали Джина. Я знала, потому что он наклонился и позволил ей понюхать его шею, когда она сказала, что он пахнет, как самый мужицкий мужчина. «Мужицкий» – такого и слова-то не существует. И я сразу возненавидела всех Джин на свете. – Джина, – он выдохнул ее имя, как грязный секрет. Я глянула на них сквозь глазок, все косточки в моем теле дрожали от ярости. – Дорогая, если бы только знала. Дорогая. Он проглатывал окончание слова. Я была так увлечена зрелищем, что мне было трудно дышать. – О, я знаю. – Она смеялась, ее страстный голос приглушала его близость. Ни в какое сравнение не идет с моим писклявым голосом. – Фото твоего члена разгуливает по Интернету, Алекс. На это он ничего не ответил. Алекс остановился у моей двери, достал жеваную жвачку изо рта, прилепил маленькую записку на нее и прижал ее к дверному глазку. Потом я услышала звук открывающейся двери. Затем закрывающейся. Я быстро открыла свою, протянула руку, чтобы взять записку, которую он оставил для меня. ТЫ ТОТ КЛЕЙ. Я повернулась, зажмурившись, и стукнулась головой о дверь. Три. Два. Один. Алекс Три. Два. Один. Звук еле слышный, но он был. Раздражение в ее движениях что-то разожгло во мне. Я чувствовал ее боль. Ощущал ее на губах и наслаждался, как горячим медом на языке. Я улыбнулся, целуя эту… как ее там. Мой инструмент, мой контейнер, мою приманку. Мой реквизит для этого урока. Наконец-то Стардаст начала понимать это. Это. Нас. Мы переспим. Она стукнулась головой о дверь, уверяя меня в этом. Лукасу придется заплатить. Он заплатит за то, что дал Уиллу ключи от моей квартиры, когда я был в турне, а у Фэллон случилась передозировка. Он нашел ее. Лукас заплатит за то, что дал Фэллон номер Уилла, когда та попросила его, чтобы поблагодарить за спасение. Заплатит за то, что помог им ускользнуть с «Грэмми» три года назад, когда она держала меня за руку, но потом в итоге трахалась с Уиллом в ванной. Заплатит за все самым дорогим, тем, что нельзя купить ни за какие деньги. Лукасу придется расплатиться за все своим сердцем. Глава двенадцатая Инди Инди: Есть кто?