Дженна: ИНДИГО. Инди: Он чист. Клянусь. Могу судить по тому, как он ворчит весь день. Он чуть ли не повалил на пол звукооператора во время проверки звука. Дженна: Алекс сказал, что написал песню на десять минут и настаивает, чтобы включить ее в новый альбом. Инди: И? Хадсон: Сейчас 2017-й, а не 69-й (несмотря на то, что он питает неувядающую любовь к этой цифре), и он не из Deep Purple. Десятиминутная песня имеет такой же спрос, как плоская задница. Отговори его. Инди: А если она действительно хороша? Дженна: Не важно. Скажи, что она отстойная, когда он сыграет ее тебе. Инди: Мне кажется, это неправильно. Дженна: Поверь мне, Индиго, будет гораздо хуже, когда его альбом провалится, и он официально соберет свои манатки и отправится туда, куда уходят погибать все рок-звезды – на реалити-шоу в качестве приглашенного эксперта. Новый день – очередной зачеркнутый квадратик в моем девяностодневном календаре. Поскольку проверка звука была отложена до шести часов, Лукас, Элфи и Блэйк решили отправиться на прогулку. Блэйку не нравилась идея оставлять Алекса со мной на несколько часов. Он даже взял с собой два зарядных устройства и дополнительный телефон BlackBerry на всякий случай, пообещав рок-звезде, что будет на связи. Блэйк согласился только после их приватного разговора с Лукасом и Элфи в углу президентского номера, во время которого они тихо обменивались нелицеприятными фразами. Наконец он оторвался от своего клиента и ушел, но не раньше, чем дал мне список обязанностей, который не понадобился бы даже двухдневному больному ребенку. Алекс сказал, что хочет остаться в отеле – сочинять. Но в действительности он просто лежал на кровати и курил под музыку Cage of the Elephant и The Strokes, уставившись в потолок. Он не говорил со мной, а я и не пыталась завязать разговор. Было трудно сказать, в депрессии ли он, или это просто творческий процесс. То он казался очаровательным и разговорчивым, как в прачечной, то внезапно начинал думать обо всем и ни о чем, держа мир на расстоянии вытянутой руки. Сегодня мне приходилось особенно тяжело и хотелось лишь закрыться в своем номере и плакать до изнеможения. Именно этим я занималась в ту минуту, когда Блэйк вернулся и отвлек меня от моих дел. Я проплакала два часа, затем слопала весь шоколад из мини-бара, чтобы успокоить нервы. Покончив со своим маленьким срывом, я взяла телефон и набрала номер Люка. Я не любила просить об одолжениях, но эта ситуация была исключением. Лукас был у моих дверей спустя час, побритый и источавший ароматы модного магазина, с ноутбуком в руках и знойной улыбкой. Он был приятен глазу. И сердцу. Не говоря уж о разуме. Это я имела в виду, когда сказала Алексу, что мне нравится Лукас. Но, к сожалению, он не заставлял все мое тело трястись и оживать от желания и жара. Так, что мне бы хотелось стонать каждый раз, представляя его лицо. – Ты спас мне жизнь, Люк. – Я схватила ноутбук и плюхнулась на кровать. В моей комнате царил беспорядок, не лучше, чем у Алекса, но у него хоть оправдание есть – он делил комнату с кем-то еще, и у него репутация рок-звезды. Люк прошелся по комнате, пока я заходила в «Skype», в котором зарегистрировалась за день до вылета в Австралию, и позвонила Нэт и Крэйгу. Они немедленно ответили. Зигги сидел между ними. Огромная улыбка озаряла его пухлое личико, а тонкие светлые волосики локонами падали ему на лоб. – Тетя Идя! – прогукал он, вытягивая свои маленькие ручки вперед. Сердце затрепетало в груди, улыбка расползлась по лицу. – Как дела у моего любимого мальчика? – Хорошо-о-о, – протянул он. – Поговорите вдвоем. – Нэт взяла Зигги и понесла его купаться. Мне хотелось возмутиться и еще пообщаться с племянником, но я знала, что мне нужно поговорить с братом. Крэйг остался на месте, дергая свои светло-коричневые волосы. Он выглядел таким уставшим, что мне захотелось его крепко обнять. Я была печально известным любителем объятий, но он… хм, нет. Лукас стоял в углу комнаты, перебирая различные материалы для моего следующего платья. Я приготовила темно-зеленую ткань с дополнением черного кружева. Я приближалась к финишной прямой и собиралась начать Парижское Платье – проект для вечеринки по случаю Хеллоуина в шато. Мне не положено было знать о ней, но теперь, когда я все же услышала об этом мероприятии, я ждала этой вечеринки больше всего остального в турне. Часть меня хотела поговорить с братом наедине, но это было бы грубо по отношению к Лукасу, ведь он одолжил мне свой ноут, да и в принципе относился ко мне по-доброму. – Как ты сегодня? – спросила я у Крэйга. – День только начался. Спроси снова часов через двенадцать. Ты как? – Хорошо, – соврала я. Сегодня годовщина со дня смерти родителей. Четыре года назад нам позвонили, и мы помчались в больницу. Мы надеялись, что мама справится, но внутреннее кровотечение оказалось смертельным. У папы же вообще не было шансов. Он умер на месте от удара, и его тело отправили прямо в морг. Крэйг не позволил мне увидеть его. Я злилась на него годами, но сейчас все понимала. Судя по всему, машина пригвоздила его к дереву, прежде чем скрыться с места происшествия. – Надеюсь, ты не собираешься вести себя как сумасшедший и злиться весь день. Нэт и Зигги не заслужили этого. Крэйг вздохнул, проводя руками по волосам. Авария изменила брата больше, чем меня, потому что именно ему пришлось бросить колледж, искать работу и оплачивать счета. Я осталась той же Инди, только с разбитым сердцем. Крэйг же стал разбитым человеком, который вел себя так, словно никого у него не было. Это не значит, что он злился на меня, но не надо быть гением, чтобы понимать, что именно это он и ощущал. – Постараюсь. – Он поставил локти на стол, соединив пальцы на затылке. Виновник аварии скрылся. Если бы его нашли, мы могли бы ненавидеть его. Я не относилась к тому типу людей, которые жалеют себя. Даже когда было очевидно, что с моими не особо удачными оценками и без средств для оплаты я могла попасть в колледж только в том случае, если устроюсь туда уборщицей. Мне было плевать на то, что предначертано судьбой. Я собиралась ее исправить. И, откровенно говоря, до тех пор, пока Клара не вышла на пенсию и не продала «Экономный», меня устраивала моя тихая жизнь. Крэйг, с другой стороны, не мог смириться с таким положением вещей. Особенно после того, как почти попал в Национальную футбольную лигу США, еще до того как трагедия разрушила нашу семью. Вот почему я возненавидела алкоголь. Не было сомнений, что водитель был пьян. Просто не было. И вот почему меня еще больше раздражало то, что Крэйг пристрастился к бутылке. – Спасибо, – прошептала я. – Держись ради них, хорошо? Нэт от многого отказалась, чтобы быть с тобой. – Ты всегда напоминаешь мне об этом. Постоянно. Лукас закашлялся в углу комнаты, и это был сигнал для окончания разговора. – Это мистер Наркоша? – В глазах Крэйга загорелись огоньки впервые с начала беседы, но ему больше нравилась идея оскорбить знаменитость, нежели пасть ниц. – Я только что слышал, как кашляет Алекс Уинслоу? – Нет. – Я покраснела от одной только мысли, что Алекс расхаживает по моему номеру. – Это Лукас, его барабанщик. Он одолжил мне свой ноут. – Ясно, – голос Крэйга снова стал привычно холодным. – В любом случае, надеюсь, ты закончила свой ежегодный фестиваль слез. – Конечно, – подтвердила я. Я хотела сказать что-то еще, закончить разговор на позитивной ноте, но брат оборвал звонок, и мне осталось только пялиться в голубой экран. Лукас появился рядом со мной и сжал мое плечо. Не нужно было слов, и я поняла, что касаюсь щекой его ладони, закрыв глаза. Он был там. Он вежлив со мной. Он понимал. И впервые с тех пор, как покинула Штаты, я все еще была одинока, но все же не одна. Весь мир оказался другим этой ночью. Как голограмма на голой стене. Жизнь освещалась теми красками, которые дает только несчастье. Быть сиротой – не просто статус, это чувство, твой личный груз, а может, и черта характера. Я молча ходила за Алексом. Он дал мне свободу, но и не пытался заговорить со мной так, как тогда в коридоре. Когда он выходил на сцену и начинал концерт, я с облегчением выдыхала. Мне требовалось время, чтобы побыть в одиночестве. Как только Алекс скрылся из виду, я шлепнулась на диван в его гримерке, на этот раз из коричневой кожи, и на ноутбуке Люка полистала фото Флоры и Брюса Беллами. Крэйг сделал доступ к их страничке открытым, потому что знал, что я захочу их увидеть. Мамина улыбка была заразительной, а папа смеялся всем телом. Вздыхая, я пробежалась пальцами по экрану. – Не вините меня за то, что я их оставила. Я вернусь, и у нас будет достаточно денег, чтобы справиться со всеми трудностями, – сказала я им, но я знала, что это будет не так-то просто. Когда концерт закончился, Алекс вернулся, и пот лился с него ручьем. Капельки влаги стекали с его подбородка на голую грудь, и мой желудок сжался в тугой узел совсем незнакомым способом, когда его накачанный пресс сокращался от каждого шага. Я закусила нижнюю губу, отставляя ноут в сторону. – Хорошее шоу? – Нет, – буркнул он, хватая бутылку воды и срывая кепку. Вместо того чтобы выпить, он вылил содержимое себе на лицо, а затем смял пустую бутылку. – Чертовски охренительное шоу. Я даже не удостоила его улыбкой, просто продолжала пялиться в стену. Алекс толкнул мою ногу своим ботинком, приземлился рядом и чуть не разломал ноутбук надвое. – В полночь в коридоре, Стардаст. Думаю, сегодня мы задержимся дольше. Я отстаю от графика с песнями. – О чем ты? – промямлила я и, спасая компьютер, поставила его на тумбу рядом с диваном. – Ночь концерта – ночь муз. Вот чем мы занимаемся после выступления. – Он уставился на меня так, будто за секунду у меня выросла вторая зеленая голова. – Снова? – Я моргнула, пытаясь убить бабочек, танцующих в животе. Он повернулся, открывая мне прекрасный вид на свою грудь и пресс: голова откинута на мускулистую руку. Его пристальный взгляд действовал на меня так же, как хриплый, дурманящий голос. Все было иначе. Совсем по-другому.