Лукас почесал затылок, затем провел ладонью по лицу. – Блэйк никогда не был проблемой. Его не волнует ничего, кроме телефона и, может, Дженны. Алекс же, наоборот… у него небольшие проблемы с гневом. – И не говори. – Я подмигнула и выглянула из-за двери, чтобы убедиться, что Уинслоу не сидит в засаде. – У него свои причины, Инди. Дай ему шанс. Шанс на что? Лучше не спрашивать. – Мне не нравится, что со мной обращаются как с дерьмом. – Никто не считает тебя дерьмом. Дело скорее во мне, а не в тебе. Я оставила Лукаса у дверей, а сама упала на огромную кровать и натянула обувь. Пять минут спустя мы были на улице, ловили такси и направились в город. Лукаса не узнавали. Он просто барабанщик у певца, а не часть всем известной группы. Но с его темно-синими глазами, точеным лицом, в потертых джинсах и блейзере цвета горохового супа он все же выглядел рок-звездой. Его каштановые с рыжеватым отливом волосы топорщились в разные стороны, пусть и не такие взъерошенные, как у Алекса, но всем казалось, что у него только что был секс втроем. Мне хотелось спросить, как это у них получается. Как им всегда удается выглядеть, так, словно они только что вышли из рекламного ролика. Несмотря на плохую погоду, центр Мельбурна кишел туристами и велосипедистами. Экипажи с парами и группки подростков заполонили улицы, наслаждаясь молодостью. Мы взяли испанских пончиков из тележки с едой и, усевшись на скамейку, наблюдали за прохожими. Лукас вдыхал аромат еды так, будто впервые ее видел. Я молчала, обдумывая последние несколько дней и чувствуя себя виноватой. Потому что сижу здесь, зная, что за тысячи миль отсюда мой брат с невесткой все еще еле-еле сводят концы с концами и считают коробки макарон с распродажи. Но все это изменится через полторы недели, когда я получу свой первый чек. – Как тебе твоя новая работа? – задал вопрос Лукас, выкидывая наши бумажные тарелки в ближайшую мусорку. Я пожала плечами, глядя, как подростки в шапочках целуются под фонарным столбом, стоя под моросящим дождем. Мне бы хотелось очутиться в их истории, а не в своей. Моя – полный отстой. К тому же мне хотелось переспать со злодеем, в то время как мой принц, Лукас, смотрел на меня так платонически, что я чувствовала себя не сексуальнее скатерти. – У меня не так уж много дел. В основном просто надоедаю Алексу. – Я чуть не закусила нижнюю губу, но сдержалась. Лукас покачал головой, глядя на меня, а не в толпу, словно прикидывая что-то. – Поверь мне, нет. В смысле, может быть, но ему это нужно. Я знаю Алекса с тех пор, когда он был мальчуганом и жил в обычном доме в Уотфорде со своими родителями и сестрой. Он всегда был склонен к зависимостям. Не путай отсутствие наркотиков и алкоголя в его системе с трезвостью. Он все еще имеет пристрастие и поглощен обидой. Им движет ярость. Просто посмотри на то, как он говорит и реагирует на имя Фэллон. Каждый раз, когда я слышала ее имя, мое сердцебиение замедлялось. – Тяжелый разрыв? – спросила я. Я вынюхивала. Зачем мне это? Чем меньше я о нем знаю, тем лучше. Люк поерзал на скамейке, облизал губы своим бархатным языком. – Он же тебе не нравится, да, Инди? Я закатила глаза. – Ответь мне, – сказал он. Я встала, желая чем-то занять ноги. Тело. Сейчас мне безумно хотелось загуглить эту чертову Фэллон и выяснить, что между ними произошло, но экран моего телефона разбит, а тот, что дала Дженна, заблокирован. К тому же разве умно подпитывать интерес к самой грандиозной ходячей катастрофе? Каким-то образом я должна была спасти его от самого себя. – Определенно нет, – фыркнула я. – Тогда зачем спрашиваешь? – голос Лукаса оставался спокойным, и я ослабила защиту. – Потому что… – начала я. Барабанщик шел в ногу со мной по пути обратно в отель, который находился недалеко от того места, где мы сейчас находились. – Не могу поверить, что вы держите в тайне ее помолвку. – Ради его же блага, уж поверь. – Он снова засунул руки в карманы. Его фирменная поза «хорошего мальчика». – Думаю, он не согласился бы. – Меня слегка знобило. В Сиднее я купила куртку, но в Мельбурне было еще холоднее. – Это сложно. – Что сложно? – Тема Фэллон. Это как Ближний Восток. Мне не следовало с тобой вообще об этом говорить, потому что, если честно, такое впечатление, что Алекс винит всех и каждого в их разрыве. Кроме себя, конечно. Я повернулась к Лукасу, еще немного ускоряя шаг, чтобы согреться. – Он винит тебя? – И отчасти он прав. – Почему? – Почему люди творят глупости? – вздохнул Лукас, тряхнув головой. – Не важно. Остаток пути мы прошли в молчании. Мое сердце сжалось. Колючая проволока обвилась вокруг него, и мне стало тяжело дышать. У Алекса было слабое место. Он как Хеллоуин: пугающий снаружи, но, когда присмотришься, можно разглядеть и что-то хорошее. Наши пути с Лукасом разошлись в холле. Когда я вошла в комнату, первое, что я сделала – собрала волосы в высокий хвост и направилась на кухоньку, чтобы выпить стакан воды. Стоило мне повернуться, стакан выпал из рук еще до того, как я успела сделать глоток. Алекс. В моей комнате. На моей кухне. С голым торсом, в черных джинсах и грязных ботинках. Ох, и с гитарой. Если бы он мог закрепить ее на спине, то сделал бы это. Я уверена. Хуже всего – он оставался без присмотра, следовательно, у него мог случиться рецидив. – Где ты была? – прогремел Алекс. Он хоть и не кричал, но его голос словно обладал собственным телом и заполнил собой все пространство. Я быстро взглянула на швейную машинку, нитки и ткань у окна и откашлялась. – Ходила купить пластырь. Поранилась, пока шила. – Я не знала, что еще придумать. Может, потому, что боялась, что он выкинет меня из турне. Если так, все планы, которые я строила, можно будет смыть в унитаз. Я знала, что Алекс не попросит показать ему пластырь. Парень был слишком сосредоточен на себе, чтобы услышать мои слова. Он просто чертов собственник. Я быстро сменила тему. – Начнем с важного. Пожалуйста, скажи, что ты чист, – я постаралась говорить как можно спокойнее, учитывая, что сердце мое билось так быстро, что готово было выпрыгнуть на ковер. Что ж, роскошное ковровое покрытие тоже было красным, значит, не выставят счет за чистку. – Чист, как дитя мормонов. – Он изобразил пальцами знак чести бойскаутов, а потом, улыбаясь, показал мне средний палец. – А теперь к насущному вопросу – какого хрена ты здесь делаешь, Алекс? – Я опустилась на колени, собирая острые осколки. Он все еще стоял там, как статуя, глядя на меня сверху вниз как на прислугу. – В смысле, боже милостивый, ты не можешь вот так врываться без предупреждения… – бормотала я себе под нос, чувствуя, как краснеют уши. Не смотри на него. Ты опять будешь глазеть на его хозяйство. – В отеле, по каким-то непонятным причинам, сегодня не работает прачечная, а Блэйк слишком занят тем обстоятельством, что мой член приобрел большую известность, чем семейство Кардашьян. Мы называем скандал «Членогейт»[18]. У меня нет чистых футболок для завтрашнего шоу. – Он поднял кусочек черной ткани, зажатой в кулаке. Ха. Блэйк устранял шумиху, которую сам же устроил. Ирония не осталась незамеченной. Я повернулась к Алексу так, чтобы не замечать его груди. У него была самая яркая татушка, которую я когда-либо видела. Черный ворон, чьи поломанные крылья рассыпались на перышки и покрывали его ребра и спину. Символизируя темного, искалеченного ангела, которым он являлся. Я выбросила осколки в мусорку. – У тебя разве нет рабочего персонала, который может этим заняться? В Сиднее, кажется, ты был окружен такими ребятами. – Я снова прикусила губу. Телефон вибрировал на кухонном уголке, где я его оставила. Я знала, что звонит Нэт. Она, скорее всего, проснулась и хотела узнать, как у меня дела. Меня бесило, что я ей не отвечаю, но она не должна знать, как мы тут мило беседуем. Нельзя предсказать, что вылетит изо рта этого человека. – Есть. Мне не нравится с ними разговаривать, – ответил Алекс. – Уверена, что и я не самый желанный собеседник. – Ни хрена ты не знаешь. – Он постучал по носу и вскинул брови, словно делился ценнейшим, воодушевляющим советом. – А еще, кажется, ты попала в прачки к Алексу Уинслоу. Поздравляю и добро пожаловать. – Можешь передать Алексу Уинслоу – о ком говоришь в третьем лице по непонятным мне причинам, – что стирать его белье в мои обязанности не входит. – Я скрылась в огромной ванной, выполненной в римском стиле, и вновь появилась с полотенцем, чтобы вытереть пол на кухне. Алекс как будто прирос к одному месту. Я бы с удовольствием выкорчевала его голыми руками. Если бы он немного сдвинулся, я бы не задела его плечом, протискиваясь мимо. Но, конечно же, Алекс оставался неподвижен. Наши тела соприкоснулись. Я бросила полотенце на пол, не обращая внимания на раскаленные нервы в месте прикосновения, и стала носом ботинка возить полотенце по полу. – Вообще-то входит, – сказал он, и в его голосе звучало что-то такое, чего раньше я не слышала. Он был нереальным. Театр одного актера даже за пределами сцены. Я развернулась, не понимая, о чем это он. – А? – Прочитай свой контракт. Дженна дала Блэйку запасную копию, а мне было скучно – ну, знаешь, без Интернета, наркотиков, даже на Хадсона не покричишь. Там прописано, что ты должна помогать мне с любыми личными просьбами, если потребуется. – Он ухмыльнулся, наклонив голову. – Кажется, вы расстроены, мисс Беллами. Мои глаза широко распахнулись, а внутри разгоралось пламя ненависти. Или это адреналин? Я точно не знала. Я встала напротив Алекса, схватила скомканную футболку и помахала ею перед ним. – Если ты хочешь, чтобы я ее постирала, тебе придется пойти со мной и посмотреть, потому что в следующий раз будешь сам это делать. Второго раза не будет, Алекс. Я не твоя горничная. – Хочешь, чтобы я пошел в прачечную? – его взгляд был бесценен. Будто я внезапно попросила его присоединиться к путешествию в открытый космос. Я кивнула, кидая его грязную футболку в бумажный пакет, который остался после покупки куртки. – Теперь пойдем к тебе в номер и соберем остальную одежду. Лучше управиться до того, как часы пробьют пять, и все смертные займутся стиркой после работы. Там может стать очень тесно. Уж я-то знала. У нас не было стиральной машинки дома. – Я не могу покидать отель, маленький псих. – Он хихикнул – хихикнул! – преграждая мне путь. Его плечи были широкими и мускулистыми. И все же я была достаточно маленькой, чтобы протиснуться в щель между его бедром и дверным проемом, направляясь к его двери. – Можешь и покинешь.