Кого сгубили в этот миг. Глаша: И никогда бы я так с вами не поступила, Аркадий Фомич, а совсем напротив. Аркаша (перебирая струны): Это же стихи-с, понимать нужно. Химера-с. В настоящей жизни, Глафира Родионовна, как бы я вам на волоса сел? У вас, пожалуй, и шея бы треснула. Глаша (прыснув): Это правда, мужчина вы статный. Но ещё лучше внешности я ваши песни обожаю. Как это вы ловко стихи складаете! Мне про мотылёчка ужас как нравится! Аркаша: Про мотылёчка это пустяки-с. Я вот вам про азиатскую любовь спою. Играет на гитаре, готовясь петь. В это время справа из-за кулисы появляется Маса. Церемонно кланяется. Аркаша перестаёт играть. Глаша (шёпотом): Глядите, японский китаец! Отчего у них глаза такие злые и узкие? Аркаша (громко): Насчёт ихних глаз наука объясняет, что это они, азиаты-с, всю жизнь от своего коварства щурятся, так что со временем делаются вовсе не способны на людей честным манером-с глазеть. Ишь, как он на вас, Глафира Родионовна, уставился. Глаша: Боюсь я его! Прячется за Аркашу. Аркаша: Со мною чего же вам страшиться-с? (Масе.) Ну, ходя, чего тебе? Не видишь, мы с девицей беседу ведём? Маса достаёт из кармана тетрадь с выписанными словами. Тетрадь представляет собой свиток рисовой бумаги (которую Маса в разных ситуациях использует по-разному: то напишет что-то, то оторвёт кусок и высморкается, и прочее). Маса быстро отматывает изрядное количество бумаги. Маса: Девицей, беседу, ведём. (Кивает. Сматывает свиток обратно.) Добрая девица, давай дружить. (Показывает на гитару.) Гитара. Дай. Будешь… будет… буду… буду громко горосить. Аркаша: Чево? Глаша: Голосить, говорит, буду. Это по-ихнему, должно быть, значит «петь желаю». Дайте ему гитару, Аркадий Фомич. Маса с поклоном берёт гитару, садится на корточки, гитару кладёт на колени наподобие японского кото. Маса: Нани га ии ка на… (Щиплет струны и громко поёт, зажмурив глаза.) Сакэ ва номэ, номэ, ному нараба! Хи-но мото ити-но коно яри-о! Номитору ходо-ни ному нараба, Корэ дзо мо кото-но Курода-буси! Номитору ходо-ни ному нараба. Корэ дзо мо кото-но Курода-буси. Корэ дзо мо кото-но Курода-буси! Под пение Масы правая часть занавеса закрывается, левая открывается. 6. Милая девушка Фандорин и Инга. Инга: Нет, я ничего не заметила. Знаете, когда горит яркий свет, а потом делается совсем-совсем темно, становишься будто слепой. Пропажа веера — это, конечно, ужасно. Но ужасней всего, что из-за этого веера все забыли о дяде Казике. Конечно, в последние годы он сильно опустился, стал нехорош. Если б вы знали его прежде! Когда я была маленькой девочкой, он часто у нас бывал. Как заливисто он смеялся! Какие чудесные приносил подарки! Один раз принёс сиамского котёнка… (Всхлипывает.) А потом они с папой поссорились, и в следующий раз я увидела дядю лишь в прошлом году, уже совсем другим: облезлым, вечно пьяненьким… Как здесь душно! Фандорин: Это из-за грозы. Хотите, я открою окно? Инга: Да, пожалуйста. Фандорин открывает окно и возвращается. Шум дождя и раскаты грома становятся слышней. Фандорин: Из-за чего ваш отец поссорился с Казимиром Иосифовичем? Инга: Я не знаю. Мне тогда шёл восьмой год. Они больше десяти лет потом не разговаривали. Фандорин: Значит, вы с вашим кузеном, Яном Казимировичем, росли поврозь? Инга: Мы часто играли вместе в раннем детстве. Он был толстый, неуклюжий мальчик, всё ловил каких-то жуков, я их боялась. Когда я увидела его вновь, студентом, то не узнала. Он стал такой… Такой не похожий на других. Ян может показаться грубым и даже циничным, но это только видимость. Просто он твёрдо решил не разменивать жизнь на пустяки, ставить перед собой только великие цели. Он университет бросил, хотя шёл на курсе первым. Говорит, жалко время тратить. Они, говорит, дали мне всё, что могли, дальше я сам. Сейчас у него цель — победить Николайера. Фандорин: К-кого?! Инга: Столбнячную бациллу. Я теперь всё-всё про неё знаю. Хотите, расскажу? Фандорин: Расскажите. Звучит музыка, левая часть занавеса закрывается, правая открывается. Доносится смех Глаши. 7. Русско-японский конфликт Маса, Аркаша и Глаша. Глаша (звонко смеясь и хлопая в ладоши): Ой! А ещё! Ещё! Масаил Иванович, ну пожалуйста! Маса показывает фокусы. Снимает канотье, из-под шляпы вылетает облачко цветного дыма. Глаша восторженно визжит. Маса с невозмутимым видом показывает ей ладони, переворачивает их, снова показывает. В каждой руке по цветку. Глаша: Лютики! Мерси! Маса делает руками пассы и достаёт у Глаши из уха конфету. Церемонно поклонившись, вручает девушке. Глаша: Шоколадная! Обожаю! Аркаша (ревниво): Я вам, Глафира Родионовна, могу таких цельную коробку преподнесть. Глаша (хихикая): Коробка у меня в ухе не поместится. Аркаша (Масе): А я вот в газете читал, будто японцы на деревьях проживают, навроде макак. Маса вежливо кланяется. Аркаша (показывает): Деревья. Ветки. Прыг-скок. (Смеётся.) Маса: Деревья, ветки — да. «Прыг-скок» — нет. Аркаша: Сваливаетесь, что ли? Так хвостом цепляться надо. У вас, косорылых, непременно должен хвост быть. (Смеётся.) Глаша: Аркадий Фомич, зачем вы их дразните? Маса: Нани-о иттеру ка на… Господин Аркася, давать вопрос. Аркаша: Чево? Маса: Давать вопрос. Глаша: Аркадий Фомич, вроде они вас спросить хотят. Аркаша: Я по-мартышьи понимать не обучен.