ТЕКСТ ВИТАЛИЯ СЕРГЕЕВА САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. ГАЗЕТА «РЕЧЬ». 27 декабря 1921 года. Радости и печаленья русского патриота. Прошедший года был труден и радостен для патриотов нашей страны. Мудростью нашего Императора Михаила II поднялись мы снять с народного сердца тяжесть прошлой Японской войны. Личное присутствие Михаила Победоносного подвигло наше воинство на поразительные успехи в начале войны. Упущения генералов, сдавших японцам Камчатку и Чукотку, были выправлены единством народа и Царской Фамилии и железной волей нашего Держаного Вождя. В декабре освобождена Чукотка. Потоплен в Петропавловской бухте линкор «Соя», бывший в девичестве «Парижем», положение окруженных на Камчатке воинов Микадо — однозначно безнадежное. Но не этот скромный успех нашего флота или дерзновенный рейд на оленях по тундре казаков «Бородинцев-чапаевцев» утешили наши разочарования от успехов противников. Блистательный, в духе Первой Отечественной рейдов гусар Давыдова, десант на Хоккайдо — заставил воспрянуть русских патриотов духом. Десант показал, что не только наша армия и народ многому научились. Великая война и пример нашего Великого Императора позволили раскрыться многим членам Императорской Фамилии.Великий Князь Николай Александрович, в чьё царствование и случилась неудачная для нас Первая Русско-японская война, показал при захвате Хоккайдо себя прекрасным организатором и командиром. Героически воюет и его дочь Великая Княжна Анастасия Николаевна, и многие другие члены Императорской Фамилии. Все эти успехи безусловно связаны с нашим горячо любимым Императором. Его присутствие на фронте всегда знаменует победу. Тем тревожнее становится посредственность наших генералов и адмиралов. Долгое топтание у Мукдена, где наше бездействие позволило японцам построить колоссальные укрепления, только сейчас, по всей видимости после Царственного окрика, наконец разрешилось. А непонятная война с Австралией? Вместо того что бы в честном бою рассчитаться с японцами за Цусиму и помочь нашей сухопутной армии, наши флотоводцы ради своего тщеславия, вознамерюсь устроить Австралии второй Севастополь. При этом, Россия была поставлена на грань войны с Великобританией. Войны, которая России не нужна, войны к которой мы не готовы. Уверены, что возвращение Государя Императора в Ставку позволит перейти от выигранных сражений к победоносной войне. Русское Знамя — стяг Пресвятой Богородицы будет в следующем году реять над Порт-Артуром и Цусимой! С. Л. Поляков * * * ТЕКСТ ВИТАЛИЯ СЕРГЕЕВА МОСКВА. «ЗЕМЩИНА». 27 декабря 1921 года. ПОДВИГ ЭКИПАЖА ВЕЛИКОЙ КНЯЖНЫ РОМАНОВОЙ. Выдающийся подвиг совершен нашими авиатрессами. Экипаж бомбардировщика, в котором воюет как борт-стрелок юная Великая Княжна Анастасия Николаевна вместе со своими товарищами по знаменитому авиаполку «Ангелы Богородицы» в очередной раз бомбил 24 декабря Токио. В этом вылете один из наших бомбардировщиков был сбит. И экипаж, в котором воюет Великая Княжна совершил посадку на японскую территорию чтобы забрать товарищей. Подпоручик Романова в течении получаса отбивала из своей двадцатимиллиметровой спаренной авиапушки Беккера-Дегтярева атаки превосходящих сил японцев, усиленных танками. Своим метким огнем Великая Княжна подбила вражеский танк и уничтожила до десяти противников, дав товарищам время подобрать всех раненых и тела убитых членов экипажа сбитого русского бомбардировщика. Несмотря на ранение и большую потерю крови, Анастасия Николаевна продолжала вести огонь пока их бомбардировщик не взлетел и её не сменила авиатресса из спасенного экипажа. За дерзновенный и беспримерный подвиг подпоручик Великая Княжна Анастасия Романова, вместе с членами её экипажа, представлена Золотой звезде Героя Ордена Святого Архистратига Михаила с досрочным производством в очередной воинский чин. * * * ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. МАЛЫЙ ИМПЕРАТОРСКИЙ ДВОРЕЦ. 27 декабря 1921 года. Сэр Дональд Маклин не был бы Министром иностранных дел, если бы не был в душе дипломатом. Он был вежлив и любезен, но твёрдо держался линии правительства невзирая ни на что. — Ваше Императорское Величество, нашему правительству крайне прискорбно знать, что некоторые обстоятельства, инспирированные врагами обеих наших держав, отрицательно сказываются на отношениях между нашими странами. Интересуюсь: — Вы же не впервые в Константинополе? Степенный кивок: — Да, мне приходилось бывать в этом городе. — И как вам перемены? Неопределённо: — Весьма разительны. — Так вот Лондон делал всё возможное, чтобы мы никогда здесь не оказались. Даже воевать пришлось, не так ли? Неопределённый жест: — Это мировая политика, не всегда всё подчиняется нашим желаниям. Но мы всячески стремимся к сотрудничеству и добрососедству между нашими народами. Уверен, что и правительство Вашего Всевеличия хочет поддерживать дух добрососедства между Россией и Соединенным Королевством. — Я уверен, что город Мельбурн и округа станут прекрасным нашим форпостом в южном полушарии. Глава 15. Война, которая будет ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. МАЛЫЙ ИМПЕРАТОРСКИЙ ДВОРЕЦ. 27 декабря 1921 года. Появление генерала Качалова не сулило ничего хорошего. С чего бы мой адъютант появлялся на сцене во время моей аудиенции министру иностранных дел Великобритании? Значит новость слишком уж горяча, чтобы её держать в руках, ожидая окончания встречи. Руки обжечь можно. Абсолютно невозмутимо, но и не извиняясь перед гостем (обойдётся, не царское это дело извиняться перед всякими паршивыми министрами), протягиваю руку к листу сообщения. Пробегаю глазами текст. Дико и многоэтажно матерюсь. Про себя, разумеется. Совершенно спокойно, сохраняя покер-фейс, киваю Качалову, отпуская того, и вновь возвращаюсь к господину сэру Маклину. — Мельбурн целиком в нашей власти, как и вся округа. И мы там можем находиться сколь угодно долго. Да, вы нас можете ограничить в ресурсах, но каждый лишний день нашего пребывания там будет дорого обходиться вашему правительству в плане общественного мнения и впечатления вашего бессилия, которое вы будете производить на другие державы. Упадок, закат империи, он, знаете ли, из таких вот мелочей и состоит. В принципе вроде ничего страшного по отдельности, но в системе… А, смею предположить, что у Великой Британии и так предостаточно проблем. Настолько предостаточно, что некоторые злые языки уже употребляют эпитет «Некогда Великой Британии». Министр вновь делает неопределённый жест. — Досужие разговоры не являются предметом серьезных переговоров уважаемых сторон, не так ли? Усмехаюсь. — Сэр Дональд, русские очень любят посмеяться и у нас есть множество анекдотов. Хочу поделиться с вами одним из них. Один одессит говорит другому: Сёма, после последнего вашего визита к нам, у нас дома пропали серебряные ложки. Этот Сёма возмущенно отвечает, что они их не воровали, на что первый одессит кивает и вздыхает, что, мол, да, ложки потом нашлись, но неприятный осадочек остался. Уловив вопросительный взгляд англичанина поясняю: — Ваша пресса и ваши официальные лица могут как угодно преподносить итоги двухдневного сражения у Мельбурна, но факт, что русско-итальянские войска оккупировали Мельбурн и округу, а по итогам второго дня британская эскадра потерпела поражение и с потерями была вынуждена оставить место битвы и удалиться в Сидней. Как минимум, по очкам, победили мы. И мы всё еще продолжаем оккупацию части Австралии, части доминиона Британской империи. Повторюсь, можно говорить что угодно, но осадочек остается. Мы в Мельбурне и пока уходить оттуда не собираемся. Да и чего ради, если британские корабли под британским флагом атаковали нашу эскадру? А это война, сэр. К чему тогда все эти пустые игры в слова? Война — значит война. Мы готовы к полномасштабной войне с Великобританией. Готовы ли вы? Маклин, разумеется, был готов к моему напору и его аппарат готовил его и к такому повороту, тем более что он был вполне очевиден. Потому ответ его был демонстративно спокойным. — Насколько мне известно, ни со стороны Соединенного Королевства, ни со стороны России никто друг другу войны не объявлял. Поэтому спекуляции на эту тему правительство Его Величества считает излишними и вредящими традиционно добрососедским отношениям между нашими великими державами. Демонстративно же хмыкаю: — Вот как? А два дня сражений при Мельбурне, не считая прошлых сражений? Официальный ответ: — Участвовавшие в этих инцидентах корабли были переданы правительством Великобритании Австралии ещё до этих событий. Наши доминионы имеют самостоятельность во внешней политике, а также в вопросах войны и мира. Форин-офису прискорбен сам факт, что подобные инциденты вообще имели место, но Британия к этому не имеет никакого отношения. Киваю. — Да, конечно. А британские флаги на кораблях во время сражения? Министр позволил себе пожать плечами. — Инициатива на местах. Покойный адмирал Ричмонд был человеком своеобразным, но старых традиций. Так что, видимо, решил идти в последний бой под родным флагом Королевского флота. Но официальный Лондон к этой частной инициативе не имеет никакого отношения. — Это просто смешно. Вы же понимаете, что скажут в столицах мира — Британия настолько слаба, что даже боится признать свое участие в боях против России. Настолько боится, что выставляет формально свои колонии, именуемые доминионами, в качестве жертвенных агнцев под русско-итальянский нож. Вы этого хотите? Лично нас устроит абсолютно любой вариант. Как говорится, в штате Виктория — поле нашей виктории. Глава МИД Великобритании держал удар, но как-то не очень убедительно. — Всё, что касается Австралии, находится в ведении и компетенции… Я слушал, кивал, но думал в основном о том сообщении, которое мне принёс адъютант. Сообщение, которое могло поменять многое. Если не всё. Но переговоры здесь и сейчас. Аз есмь Царь, как говорится. Нужно держать марку. — Прекрасно. То есть вопрос Мельбурна нам нужно решать с правительством самой Австралии, не так ли?