«Ты прав, друг мой. Господь Бог подарил женщинам потрясающую интуицию и талант создавать интриги, – мысленно усмехнулся Владимир Александрович. – К тому же ночная кукушка всегда перепоёт дневную… А не попробовать ли мне поработать с Кшесинской?» «Тёзка, я понимаю, что тебя задела правда про Андрея, но ты сильно преувеличиваешь роль балета в истории, – ответил вселенец. – Матильдой займёмся потом, а пока надо работать с Алексеем и детьми… И про царя не забывай…» «С Ники как-то тяжко идёт: Аликс что-то подозревает и почти не оставляет меня с племянником наедине, – неожиданно пожаловался великий князь. – Николай постоянно идёт у неё на поводу, словно собачка на поводке…» «Ничего, прорвёмся. Есть такая хорошая поговорка: вода камень точит. Вот и мы проточим царю мозги», – оптимистично заверил Муромцев. Действительно, внучка английской королевы Виктории пылала ненавистью к Владимиру Александровичу и с чисто женской хитростью постоянно придумывала причины, чтобы не дать императору и его родному дяде провести длительную беседу тет-а-тет. Министр двора барон Фредерикс, судя по всему, угодил под пяту новой императрицы, так как всячески помогал ей создавать вокруг Николая невидимый «забор» в виде плотного рабочего графика и прочих бюрократических ловушек. В то же самое время Сергей Юльевич Витте – великий князь знал это доподлинно – попадал на приём к Ники чуть ли не каждый день и безо всяких проволочек со стороны министра царского двора. – Наш пострел везде поспел, – вслух произнёс Владимир Александрович, провожая недобрым взглядом отъезжающую карету с тушкой Витте. – Ладно, ещё не вечер, чёрт подери. Очередная встреча с племянником вновь не привела к решительному прорыву в отношениях. Темой беседы стала монетарная политика и экономика вообще. Николай внимательно слушал доводы дядюшки в пользу не обеспеченных золотым запасом денег, задавал, казалось бы, вполне правильные вопросы, но ни в какую не соглашался с идеей отмены золотого стандарта. Под конец разговора вообще понёс какую-то ахинею об исключительной эталонной ценности жёлтого металла, словно в мире не существовало ни серебра, ни драгоценных камней, ни других редкоземельных металлов. «Знаешь, а с ним очень хорошо поработали, грамотно, – заметил вселенец в самом конце беседы. – И скорее всего, продолжают работать… сразу несколько человек… Два-три не самых плохих специалиста…» «Угу, да ещё и эта ночная кукушка постоянно мозги парит, – добавил великий князь, заметив тень императрицы, промелькнувшую за полузакрытыми дверьми. – М-да, бесполезная трата времени. Русский царь с трудом понимает прямую аналогию между кровеносной системой организма и денежной массой в стране…» «Ты бы ему ещё про систему цифрового управления рыночной экономикой поведал, – буркнул Муромцев. – Про электронные торги на биржах через компьютерные сети и тому подобное…» – Дорогой Ники, мы с твоим дядей Алексеем надеемся после Рождества поехать во Францию, чтобы отдохнуть там пару месяцев, – сменил тему разговора Владимир Александрович, видя, что обсуждение экономических вопросов зашло в тупик. – Я бы хотел поехать со всей семьей… Ты не станешь возражать, если я возьму с собой и Бориса? – Конечно, дядюшка, поезжайте, поправьте здоровье с нашим дядей Алексеем. Я планировал назначить Бориса нашим флигель-адъютантом, поэтому пусть он отдохнёт, пока есть такая возможность. – Николай был рад сменить тему беседы и говорить о чём угодно, лишь бы не об экономике. – Если желаешь, могу замолвить за Андрея словечко перед генералом Демьяненковым. – Спасибо тебе, Ники, – не кривя душой, искренне поблагодарил великий князь племянника. – С Николаем Афанасьевичем я договорюсь сам. Андрей способный мальчик, он быстро нагонит учёбу. «Ну что, тёзка, готов ли ты приступить к операции под кодовым названием “Кадры решают всё”? – поинтересовался вселенец, когда экипаж Владимира Александровича отъехал от царского дворца. – Мы, как ты помнишь, дали обещание адмиралу Алексееву найти курьеров для особых поручений». «Чего их искать? Подберу надёжных офицеров из числа не особо знатных дворян, преданных Родине, и все дела, – отозвался великий князь, потирая виски. – Поработаем с ними для надёжности… Говоришь, кадры решают всё? Интересная мысль, очень интересная…» «Это я Иосифа Виссарионовича процитировал, того, который Сталин и Джугашвили в одном лице, – уточнил незваный гость. – Его бы, кстати говоря, не помешало бы найти и перетащить на свою сторону…» «Ага, а ещё Ульянова-Ленина, Бронштейна-Троцкого и всю прочую агентуру еврейских банкиров англосаксонского мира, – хмыкнул Владимир Александрович. – Ты бы ещё предложил их на должности министров…» «Недооцениваешь ты товарищей революционеров, ваше высочество. – Вселенец, как умел, мысленно спародировал Владимира Ильича. Получилось не очень, и хозяин тела не оценил шутку юмора. – Среди революционеров можно найти очень толковых людей, которые могли бы помочь нашему делу. И если бы… Тёзка! Тебе надо срочно организовать свою собственную спецслужбу, собственную разведку и контрразведку!» «Может, мне ещё создать и свой собственный жандармский корпус? – усмехнулся великий князь. – Представляю физиономию племянничка, когда тот узнает, что у его дяди имеется своя собственная охранка…» «Николаю совершенно не обязательно об этом знать, – заметил Муромцев. – Более того, твой племянник… Хм, а это мысль…» «Что за мысль?» – моментально насторожился Владимир Александрович. «А мы замаскируем организацию твоей личной спецслужбы под соусом создания Российского легиона – структуры, аналогичной Французскому Иностранному легиону, – принялся излагать вселенец. – Под вывеской Российского легиона мы наберём небольшую частную армию, обученную и вооружённую лучше любой регулярной армии этого мира…» «Звучит красиво, а ты посчитал, во сколько это мне выльется? – поинтересовался великий князь. – И где мы возьмём эти деньги?» «Для начала распродашь все свои коллекции, что покроет наши первичные расходы, – предложил незваный гость. – Затем одолжишь бабла у банкиров…» «Что?! Всё распродать?! Это же бесценные сокровища! – Волна возмущения захлестнула было Владимира Александровича, однако мгновение спустя хозяин тела успокоился. – Впрочем… Если выбирать между “всё потерять” и “всё продать”, то второе предпочтительнее… Извини, тёзка. Продолжай, пожалуйста». Забросив все дела и развлечения, великий князь трое суток размышлял, каким бы образом обвести вокруг пальца своего родного племянника, чтобы тот ничего не заподозрил. В конце концов, согласовав с Муромцевым кое-какие моменты, сын императора Александра II принял мужественное решение устроить аукцион по распродаже своих произведений искусства. По прикидкам Владимира Александровича, вырученные на аукционе деньги должны были покрыть первоначальные затраты, после чего великий князь рассчитывал привлечь в дело средства спонсоров. Таковые, без сомнения, найдутся, так как вселенец убедил хозяина тела сыграть на религиозных и патриотических чувствах российской аристократии. На следующей неделе Владимир Александрович занялся делами первостепенной важности: поочерёдно вызвал к себе пару десятков гвардейских офицеров и обстоятельно побеседовал с каждым из них. По результатам этих бесед четверо лейб-гвардейцев получили повышение в своём социальном статусе – были переведены в распоряжение великого князя и назначены его новыми адъютантами. Спустя пару дней один из новоиспечённых адъютантов отправился в Севастополь, а брат покойного императора Александра III приступил к распродаже художественных ценностей из своей личной коллекции. Услышав о намерении своего супруга распродать всё и вся, Мария Павловна пришла в ужас. Ещё больше её шокировала отмена Владимиром Александровичем нескольких светских приёмов и визитов, а также отказ мужа от посещения балета, театров и выставочных залов. Своё решение великий князь объяснил нехваткой времени, хотя сам часами просиживал в рабочем кабинете, разрисовывая и исписывая десятки листов дорогущей белой бумаги. К вечеру примерно половина черновиков и эскизов отправлялись в камин, а остальные муж запирал в сейфе, словно редчайшие драгоценности ушедших эпох. Движимая чисто женским любопытством, Мария Павловна пару раз подсмотрела через плечо супруга на его художества. Изображённая на одном из ватманов странная безлошадная повозка не привлекла особого внимания женщины, а вот словосочетание «проект конституции» на другом сильно встревожило бывшую Мекленбург-Шверинскую принцессу. Как и следовало ожидать, поздно вечером Мария Павловна попыталась вызвать супруга на откровенность. – Милый, я очень сильно волнуюсь, переживаю за нас и за наших детей. Скажи, пожалуйста, что с тобой происходит? Почему ты пишешь про эту страшную конституцию? Ты хочешь навлечь на себя неприятности, как ваши бунтовщики-декабристы? – Дорогая, успокойся, пожалуйста… Родная, ну почему ты так нервничаешь из-за какой-то писанины? – Владимиру Александровичу не оставалось ничего иного, кроме как обнять и поцеловать обеспокоенную жену. – Уверяю тебя, я не собираюсь идти по стопам князя Трубецкого и прочих инсургентов. – Пообещай мне, что ты ничего не сделаешь за спиной Ники, – не унималась супруга. – Даже если он наделает глупостей… – Его глупости могут стоить ему короны, причём без моего участия! – Великий князь рывком поднялся с кресла, заходил по кабинету туда-сюда. – Да-да, он может потерять власть и без моего вмешательства в государственные дела! Ибо он беспросветно туп! – Подумай о наших детях… – В голосе Марии Павловны появились жалобные нотки. – Что будет с ними? – Поверь мне, я только о них и думаю. – Владимир Александрович остановился напротив хныкающей жены и тяжело вздохнул: ему не хотелось принимать сложное решение здесь и сейчас, но иного выхода не было. – Успокойся, дорогая, не плачь. Всё будет хорошо, я тебе обещаю… Запомни: я говорю тебе правду и только правду… В первых числах декабря 1897 года отряд кораблей контр-адмирала Реунова бросил якоря на внешнем рейде Порт-Артура. Через несколько дней крейсер «Дмитрий Донской» и канонерские лодки «Сивуч» и «Гремящий» вошли в Талиенванский залив. Вскоре китайские чиновники положили в свои карманы приличные взятки, сам Китай получил очередной русский кредит, и в середине марта следующего, 1898 года Порт-Артур стал новой военно-морской базой российского флота. Забегая вперёд, скажем, что спустя несколько месяцев Николай II поддался паническому настрою министра иностранных дел графа Муравьёва и отдал приказ контр-адмиралу Дубасову эвакуировать русский десант с архипелага Мяо-Дао. Царь попросту пропустил мимо ушей рекомендации Владимира Александровича о необходимости занять стратегически важные острова Эллиота и Мяо-Дао. В конце декабря Владимир Александрович неожиданно получил послание от своего младшего братца. Генерал-адмирал напоминал старшему брату про его обещание и приглашал его почтить своим присутствием совещание с адмиралами – членами Адмиралтейств-совета. Судя по изложенной Алексеем Александровичем повестке дня, совещание предполагалось совместить с обедом, переходящим в ужин, и закончить к полуночи чаепитием с пряниками и плюшками. «Не, генерал-адмирал – настоящий молодчик, как ловко он всё продумал! – искренне восхитился Муромцев. – Заезжий дядюшка (родной дядя государя императора, между прочим) вдребезги раскритикует господ адмиралов, а другой дядюшка царя пожалеет обиженных, напоит коньячком, да ещё пообещает выбить деньжат на новенькие кораблики… Классика жанра: добрый и злой следователи ломают комедию ради общего гешефта…» «На месте своего брата я бы поступил точно так же, – мысленно усмехнулся хозяин тела. – Алексей не настолько глуп, как его представляют в вашем будущем. Короля делает свита…» «Ну-ну, Макиавелли Александрович, посмотрим, чего стоит свита твоего братца, – усмехнулся в ответ вселенец. – Война план покажет… Всего лишь шесть лет осталось…» Начало совещания в особняке генерал-адмирала на Мойке было назначено на 27 декабря в три часа дня после полудня. Кроме неожиданного гостя в лице Владимира Александровича присутствовали вице-адмиралы Казнаков, Верховский, Диков, Макаров, Авелан, оба Тыртова, старший и младший, а также Евгений Иванович Алексеев собственной персоной. В общем, опытные военачальники и лучшие умы Российского императорского флота в одном флаконе. Пригласив своего старшего брата, «семь пудов августейшего мяса», образно говоря, подложил подчинённым большущую свиноматку. Адмиралов сбивало с толку присутствие за столом ещё одного великого князя, ранее не замеченного в интересе к флотским делам, а сейчас внимательно слушавшего развернувшуюся дискуссию. Чувствуя себя не в своей тарелке, флотоводцы неторопливо аргументировали своё мнение по тем или иным вопросам и подозрительно посматривали на коллегу, вице-адмирала Алексеева. Последний вел себя сдержаннее, чем обычно: хмурился, отмалчивался, не пытался давить опытом и авторитетом. Алексей Александрович, в свою очередь, наслаждался прекрасно срежиссированным и организованным им же самим спектаклем. Буквально на глазах разваливался недавно сложившийся альянс из двух-трёх адмиралов, попытавшихся было лоббировать интересы некоторых отечественных верфей. Подобные планы противоречили замыслам генерал-адмирала, которые обещали принести ему в ближайшем будущем хорошие дивиденды. – Кхм… Господа, минутку внимания! – Проведя в молчании почти целый час, Владимир Александрович кашлянул и постучал серебряной вилкой по пустому бокалу. – Надеюсь, вы позволите высказаться командующему Гвардейского корпуса? Звон хрусталя привлёк внимание раскрасневшегося хозяина, оборвал жаркий спор между Макаровым, Авеланом и Тыртовым-младшим. Великолепный обед с множеством изысканных блюд и закусок вкупе с алкоголем в неограниченных количествах сделали своё дело, развязав флотоводцам языки. Адмиралы спорили между собой, спорили громко, косясь на представителей царствующей династии. – Господа, я попрошу вас прислушаться к тому, что скажет мой любезный брат. – Споры за столом мгновенно затихли, и Алексей Александрович успел ввернуть небольшой анонс: – Критический взгляд со стороны, так сказать. – Да, можно сказать и так, – согласился старший сын императора Александра III. – Взгляд на море сухопутного человека, которому не безразличны проблемы нашего флота. – Великий князь выдержал небольшую паузу и продолжил: – Начну с крейсеров, конкретнее с корабля, на котором сейчас служит мой старший сын Кирилл. Мне хочется знать, сколько времени понадобится на разработку программы модернизации «России» согласно утверждённым МТК предложениям? – Ваше высочество, я впервые слышу о программе модернизации «России», – с удивлением в голосе произнёс вице-адмирал Диков, председатель упомянутого МТК, Морского технического комитета. – Прошу пояснить, о чём идёт речь. – Совершенно верно, Иван Михайлович, Вы впервые слышите о данной программе, ибо я про неё ещё не сказал ни слова, – кивнул Владимир Александрович. – Думаю, господам адмиралам прекрасно известно, что англичане с французами применяют на своих броненосных крейсерах совершенно иную схему размещения артиллерии главного калибра, устанавливая орудия в башнях в диаметральной плоскости корабля. Тем же путём пошли и германцы со своим новыми крейсерами… Почему мы не можем сделать точно так же, аналогичным образом? Почему артиллерия «России» не защищена даже противоосколочной бронёй? Зачем вообще на крупных кораблях ставят десятки малокалиберных «хлопушек», которые не способны утопить вражеский миноносец одним выстрелом? Эмоциональное выступление командующего Гвардейским корпусом продолжалась минут двадцать, не менее. Владимир Александрович озвучил множество различных вопросов, на которые требовал дать чёткие и обоснованные ответы. Здесь и сейчас, а не через несколько дней, недель или месяцев. – Информация к размышлению, Павел Петрович: немцы вооружают свой броненосный крейсер «Фюрст Бисмарк» четырьмя двухсотсорокамиллиметровыми орудиями главного калибра в двух башнях в диаметральной плоскости. Чем мы хуже германцев?.. Фёдор Карлович, если мы хотим выбросить деньги на ветер, то постройка пары российских «Фудров» или «Вулканов» – идеальный способ это сделать. Аналог «Великого князя Константина» в наше время можно сообразить из быстроходного лайнера, грузопассажирского парохода, устаревшего крейсера на худой конец… Иван Михайлович, можно ли приостановить строительство «Князя Потёмкина», чтобы переработать проект с целью довести скорость этого броненосца до восемнадцати узлов минимум? Нельзя? Очень жаль… Владимир Павлович, я понимаю, что проще всего заложить на Балтийском заводе ещё один корабль, однотипный с «Пересветом» и «Ослябей», но неужели нельзя повременить и по-быстрому разработать проект броненосца наподобие «Потёмкина» со скоростью хода в восемнадцать узлов? Например, увеличьте тот же самый «Пересвет» до пятнадцати тысяч тонн, замените десятидюймовки на двенадцатидюймовки, добавьте пару-тройку шестидюймовок… Вице-адмиралы, поначалу скептически настроенные в отношении представителя сухопутных сил, переглядывались между собой и мрачнели с каждой минутой. Старший брат генерал-адмирала, как выяснилось, неплохо разбирался в военно-морской стратегии, тактике, и – о ужас! – без стеснения лез в финансовые и технические вопросы. А хлебосольный хозяин дома знай себе поддакивал родному брату и втихаря посмеивался над растерянными флотоводцами. – Ваши замечательные идеи, Степан Осипович, воплотятся в жизнь где-нибудь через полвека: водоизмещение больших эскадренных миноносцев достигнет трёх тысяч тонн и больше. Это будут мощные безбронные корабли со скоростью хода свыше тридцати узлов, вооружённые минным оружием и пяти- и шестидюймовой артиллерией… Наши французские друзья, Павел Петрович, уже несколько лет экспериментируют с электромоторами, работающими от аккумуляторных батарей. А инженер Гюстав Зеде построил подводную лодку, по всем статьям превосходящую ныряющие бочонки Джевецкого… Фёдор Карлович, копируя «соколы», мы могли бы усилить вооружение этих истребителей, заменив ютовую «хлопушку» калибром в сорок семь миллиметров на нормальную семидесятипятимиллиметровку… Степан Осипович, вы всерьёз готовы обсуждать модернизацию тихоходных и низкобортных мониторов, построенных четверть века назад? Не проще ли пустить эти корабли на слом, заменив их новыми броненосными канонерками с малой осадкой и мощным вооружением? Современными восьмидюймовками Канэ, например?..