Я удивленно посмотрел на нее. – Это когда же? – Думаю, что много раз. Сколько было пророков и предсказателей, да и многие великие люди видели особые сны, я читала об этом. Правители, ученые, музыканты, поэты. Или вспомни хотя бы библейскую историю о том, как фараону приснились семь тучных коров и семь тощих коров, и то, как тощие коровы съели тучных. Тогда этот сон верно истолковали, что грядут в Египте «семь тучных лет и семь тощих лет». Фараон прислушался к толкованию и подготовился к грядущему голоду. Ты тоже такие сны видишь? Честно сказать, я не рассматривал вопрос в таком контексте, но этот поворот меня вполне устроил. – По-разному. Иногда какие-то обрывочные видения, а иногда все очень ярко и четко, как будто я там действительно побывал. – Именно поэтому ты так готовишься к страшной эпидемии в будущем году? Вздыхаю. – Я не знаю, солнце, что тебе и сказать на это. Мне не дано знать будущее, я не пророк и не оракул. Иногда мне приходят сны. Порой прекрасные, но нередко и ужасные. Возможно, это какие-то предупреждения оттуда, – тыкаю пальцем куда-то в вечернее небо, – и я не могу себе позволить пренебречь этим, раз Он призвал меня на царство. Вероятно, у Него были на это свои резоны. Как и на эти сны. Мне несколько раз, как тому фараону, снилось, что грядет мор и эпидемия, что начнется она весной и продлится два года. Но когда именно это произойдет, я не знаю. Могу лишь предположить, что случится это в истощенной Великой войной Европе, как обычно это и бывало в истории. Потому я и готовлюсь, ведь война эта, так или иначе, скоро закончится. Более того, я пытаюсь ее закончить до весны, чтобы солдаты успели вернуться домой, а не развозили заразу по всей империи. Я каждый день молю Бога, чтобы это был лишь дурной сон, вызванный тяжелым ужином, но… Маша зябко поежилась. – Как это ужасно… Она спрятала лицо у меня на груди. Нежно глажу ее волосы. Блин, вот такая вот у нас романтика, мать ее за ногу… Жена вдруг всхлипнула. – Я так боюсь… Крепко обнимаю и шепчу успокоительные слова: – Я напугал тебя, Машенька? Не бойся, солнце мое родное, я никому не дам тебя обидеть. Все будет хорошо, и я сумею нас защитить. В конце концов, фараон же спас в итоге Египет, приготовившись заранее к голодным годам. И я смогу, верь мне… Что я несу? Как можно подготовиться к такому? Не факт, что и через сто лет справились бы со всем тогдашним уровнем науки, техники и медицины, а что я могу сделать в мире, где нет даже антибиотиков, не говоря уж про все остальное? Разумеется, я готовился. Делал все возможное и невозможное. Министр спасения принц Ольденбургский подошел к вопросу со всей серьезностью, а я выделял ему все ресурсы, какие только мог. Создавались больницы, готовились карантинные меры, под соусом служения открывались курсы фельдшеров и сестер милосердия, за рубежом искали специалистов. В той же Франции Мостовский и графы Игнатьевы развернули настоящую охоту за головами, вербуя в разоренной войной и смутой стране не только инженеров, ученых и прочих специалистов, но и врачей всех профилей, заключая с ними контракты на работу в России. Но главное, действительно, войну нужно срочно заканчивать и массу народу вернуть по домам до начала активной фазы пандемии. – Машенька, мы же с тобой император и императрица, верно? Кому, как не нам, сделать все, чтобы страна наша как следует подготовилась, если Он все же не пронесет чашу сию мимо. У нас есть почти год, так что вытри слезки и успокойся. – Я боюсь за наследника. Это так ужасно, рождаться в таком мире… Осторожно приподнимаю ее голову и вопросительно смотрю в наполненные влагой глаза. Маша мой невысказанный вопрос поняла правильно и покачала головой: – Я… Я не знаю пока. Но я очень надеюсь. Хотя, возможно, я просто этого слишком хочу и выдаю желаемое за действительное. – Есть признаки? Она неуверенно кивнула. – Что говорят доктора? – Ничего. Пока не о чем говорить, и я им не говорила. Еще рано. И ты не говори, хорошо? Молча и нежно обнимаю жену. А что тут скажешь? Только одно. – Я тебя очень люблю, мое солнышко. – И я тебя… Мы постояли обнявшись, пока наконец Машенька не подняла голову и не спросила с лукавой улыбкой: – Так ты не ответил, в чем я была одета в твоем сегодняшнем сне? Судя по твоему рассказу о моде, я была почти голой, так получается? Качаю головой. – Нет, голой ты не была. Ты была очень красивой, и платье тебе очень шло. Девушка капризно надула губки и потребовала: – Ну, расскажи подробнее! Мне же интересно! По крайней мере, эта тема мне нравилась больше, чем разговор о том, что от пандемии испанки в ближайшие два года погибнут сто миллионов человек. И я жестом фокусника достал из кармана кителя блокнот и карандаш. – Давай я лучше нарисую. И уверенными движениями стал быстро набрасывать рисунок стройной девушки в коротком летнем платье. Маша смотрела на рождающееся творение расширившимися глазами, в которых отражались и смущение, и жадный интерес, и даже какое-то возбуждение. – И ты говоришь, что я была не голая?! Да на мне же не было почти ничего! Как можно выйти на люди с открытыми руками, с голыми ногами и в столь коротком обтягивающем платье? Да я бы умерла со стыда! Улыбаюсь. – Ну, в моем сне ты чувствовала себя прекрасно! К тому же когда все вокруг одеты примерно так же, то и воспринимается это иначе. Вот, смотри. И я быстрыми движениями начал набрасывать разнообразно одетых пассажиров, идущих к дирижаблю из здания аэропорта. Но блокнот был небольшим, все на одном развороте не поместилось, пришлось переходить на другую страницу. Императрица завороженно смотрела на рисунок. – Да, странная мода. Пугающая, но интересная. А ты хорошо рисуешь, я даже узнаю себя в этой барышне. Заканчивая рисунок, отвечаю несколько рассеянно: – Еще бы, я все ж таки художественную школу закончил. – Я не знала. А когда и где ты учился? Блин, Штирлиц выискался. Отвечаю с деланой небрежностью: – А, тогда, в прошлой жизни. Давай я лучше нарисую твой портрет! Стань вот так, чтобы свет хорошо падал. И не шевелись. И не давая ей возможности что-то еще спросить, начал быстро делать набросок. Через несколько минут Маша уже в восторге хлопала в ладошки: – Ты молодец! Очень похоже! Я тут даже красивее, чем в жизни! – Нет, в жизни ты еще прекраснее! Она еще раз перелистнула страницу и вновь принялась изучать мой сон. – Погоди, но тут нет тебя! – Понятное дело, я же себя не вижу со стороны. – Так не честно! Нарисуй себя рядом со мной. Я не хочу быть там одна, тем более в таком вот ужасном виде. – Пожалуйста. Только вид у тебя здесь прекрасный. Я быстро пририсовал мужскую фигуру рядом с Машей. Ничего экстраординарного. Рубашка да джинсы. Правда, ноутбук в руках меня нынешнего смотрелся нелепо. Но жена не обратила внимания на ноут, очевидно, приняв его за какую-то книгу, и лишь кивнула удовлетворенно. – Вот теперь мы вместе. – Да, любимая. – Только все равно я тут голая. Странная мода. – Уж поверь, солнце, для людей из будущего наша нынешняя мода выглядит еще более странно. Девушка придирчиво осмотрела себя, словно видя впервые. Потом посмотрела на «себя» на моем рисунке. Наконец она спросила: – А нарисуешь мне еще такие картинки из будущего? – Обязательно. Все, что вспомню. И, оценив ее блестящие глазки, добавляю: – И пойдем-ка уже в дом. Думаю, мы найдем, чем там заняться. – А, пойдем! И ты мне там еще порисуешь. Я хочу видеть себя в различных платьях из твоих сновидений. Это так интересно! – Все, что захочет моя прекрасная любовь! Смеясь и обмениваясь шуточками, мы стали подниматься по лестнице к дворцу. Пламя небес угасало позади нас. Над Черным морем опускалась летняя ночь, переворачивая страницу первого дня эпической битвы.