Нет, официально Лохвицкого похвалили, а генерал Петен даже наградил генерала орденом Почетного Легиона, но неофициально Мостовский категорически не завидовал участи проштрафившегося Лохвицкого, которого сразу после награждения срочно отозвали в Москву. Лет двадцать в должности генерал-губернатора Чукотки будет для него очень счастливым итогом ошибки. И уроком от глупости для всех остальных. Таких шуток государь император не любил и не понимал. А вот к графу Игнатьеву, который, перехватив свой золотой караван, тут же приказал расстрелять всех, кто сопровождал груз, и молча перепрятал золото в укромные места, а не передал законному владельцу, Михаил Второй явно благоволил. Впрочем, как и ко всем им, включая зауряд-прапорщика Степана Урядного. Ведь ко всему, что случилось с Францией, они тоже приложили свою руку. Хотя Мостовский вовсе не переоценивал их роль в происходящем. За всем стояли силы, куда более могущественные, чем Русская миссия и разведка. – Второе. В настоящий момент не представляется возможным установить точное местонахождение порядка тысячи тонн золота. Вполне возможно, что какое-то количество золота попало в руки британских, итальянских или испанских поисковых групп, но вряд ли речь идет о каких-то значительных количествах. Смею предположить, что общий тоннаж перехваченного поисковыми группами не может превышать суммарное количество в сто тонн, иначе мы бы отследили такие операции. Впрочем, отследили бы и французы, и вопрос уже бы всплыл на межгосударственном уровне. Имперский комиссар кивнул: – Согласен с вами, Павел Алексеевич. Французы бы не промолчали. Тут вопрос жизни и смерти, вопрос банкротства государства. – Точно так, Александр Петрович. Теперь, собственно, о результатах расследования. Нами собраны свидетельства о том, как формировались эти золотые караваны и золотые эшелоны. Установлено, что ящиков погружено и отправлено почти в три раза больше, чем в реальности имелось золота в хранилищах. – Может, ящики были лишь на треть заполнены? – Этого исключать невозможно. Однако, Александр Петрович, я хотел бы обратить ваше внимание на то, что и в случае с перехваченным нами караваном, и в случае с караваном Лохвицкого все ящики были полны. Поэтому я скорее бы предположил, что имела место операция прикрытия, призванная запутать преследователей. Посему, даже имея свидетельства о погрузке или разгрузке похожих ящиков в тех или иных местах, мы не можем быть уверенными в том, что имела место операция именно с золотом, а не с ящиками, схожими по виду и весу. – Согласен с вашими выводами, хотя и нельзя исключать того, что не во всех караванах ящики были полными. Впрочем, продолжайте. – Благодарю. Итак, установлено несколько фактов, которые говорят о том, что значительная часть золота все же покинула Францию. Одновременно с отправкой золотых эшелонов и золотых караванов из Бордо вышли как минимум семь транспортов, которые взяли курс в открытый океан. По некоторым сведениям, на эти суда также грузились ящики. Установлено также, что два золотых эшелона добрались до Ла-Рошели, и эти ящики также были погружены на транспорт «Морская звезда». И вот тут самое интересное, Александр Петрович! По свидетельству очевидцев, данное судно было затоплено на глубине порядка пятидесяти метров в виду порта. – То есть демонстративно? – Именно так. Смею предположить, что речь идет о попытке отвлечь внимание от истинного местонахождения искомого золота. Впрочем, если все же предположить, что в тех ящиках действительно были слитки, а коммунары все же рассчитывали судно когда-либо поднять, или же «Морская звезда» затонула по иным причинам, то в виду Ла-Рошели сейчас может находиться порядка двухсот-трехсот тонн золота. Мостовский усмехнулся. – Да, интересный момент ценой в сорок два миллиона фунтов стерлингов. Все, конечно же, будут уверены, что там ничего нет, но все будут хотеть в этом удостовериться. Слишком уж куш велик. – Точно так, Александр Петрович. Точно так. И в первую очередь кто этим займется, будет генерал Петен. Хотя поднять это добро будет непросто, я уверен, что поднимать будут до тех пор, пока не проверят все ящики до последнего. Долго и увлекательно. А все остальные будут за их действиями внимательно следить. Впрочем, я не удивлюсь тому, что даже если не найдут там ничего, кроме свинца, всему миру будет объявлено об успехе, потому как даже иллюзорное золото, которое якобы имеется в хранилищах, серьезно уменьшает риски банкротства государства. Хотя, разумеется, от финансовой катастрофы эта иллюзия не спасет. Что касается остального золота, то смею предположить, что оно уже покинуло Старый Свет и отправилось за океан. Если в Европе и остались какие-то тайники, то вряд ли речь идет о большом тоннаже оных тайников. Хотя, разу меется, искать их будут очень усердно. – Да уж, новые графы Монте-Кристо будут искать свои сундуки с сокровищами. Литераторам можно новый авантюрный роман сочинять. Впрочем, отбросив лирику, какие выводы у следствия относительно этого дела? – Выводы такие. Мы стали свидетелями грандиозной мистификации. – Вот как? – Мостовский удовлетворенно кивнул, отметив про себя, что выводы Игнатьева в целом совпадают с мнением государя императора по данному делу. – На чем основано ваше утверждение? Благоволите пояснить. – Охотно. Осуществить такого масштаба операцию разрозненными недисциплинированными отрядами инсургентов банально невозможно. Союзники перехватили бы если бы не все золото, то весьма значительную его часть. Намного большую, чем мы имеем в реальности. Вывод: за операцией стояли силы, куда более могущественные, чем эти горлопаны из коммуны. Я даже не исключал бы того, что сама операция по изъятию тысячи тонн золота из хранилищ Банка Франции началась еще до того, как было принято решение о перевозке золота из Парижа в Бордо. Слишком многие мелочи указывают на это. – Ротшильды? – Думаю, да. Они серьезные выгодоприобретатели от такой операции. К тому же они теперь могут еще и потребовать оплаты своих ценных бумаг и векселей от Банка Франции в качестве компенсации потерь. – И где, по-вашему, сейчас золото, если принять вашу версию за основу? – Где угодно, Александр Петрович. Но смею предположить, что где-то на пути в Латинскую Америку. В США напрямую попасть они не смогут, да и много там тех, кто пострадал от этой аферы. В том числе и тех, кто может нанести удар в ответ. А так, как говорится, золото кануло в Лету. Ищите на дне океана. Наверняка эти суда уже ждут в условленных местах. Где-то на островах или прямо в море ящики будут перегружены на другое судно или даже на несколько из них, а приметные ящики заменят на ничем не примечательные, которых в любом порту сотнями тысяч разгружается. А дальше любые порты от Огненной Земли и до Мексики. Возможно, десятки портов. А оттуда уже сотни грузовиков повезут свой золотой груз в оговоренные планом операции хранилища. Золото переплавят, убрав с него знак Банка Франции, и ничего уже доказать будет невозможно. Конечно, нельзя исключать, что произойдут какие-то случайности, грузовики с золотом будут ограблены какими-то местными бандитами или банально попадут в аварию, но шанс на это невелик. Из чего я делаю вывод, что золотой запас Франции на сумму порядка ста семидесяти миллионов фунтов стерлингов навсегда покинул эту несчастную страну, а ее правительству и Банку придется еще и рассчитаться с Ротшильдами за потери. Впрочем, не только с Ротшильдами. – Да, красиво. Ну, кого-то по итогам войны все равно надо было ограбить, и похоже, за все заплатит Франция. Ну, или за многое. Раз уж Россию ограбить не получилось. Впрочем, есть еще и турки. А что с расследованием участия Ротшильдов в покушении на ее величество и организации Кровавой Пасхи в Москве? – Ну, мне из Франции, конечно, трудно тягаться в этом расследовании с высочайшим следственным комитетом и имперской СБ, но кое-что установить все же удалось. Во-первых, накоплено немало прямых и косвенных данных о том, что всякого рода революционеры, которые находились во Франции и Швейцарии, получали финансовую помощь от различных структур, так или иначе аффилированных с Домом Ротшильдов. Всякого рода фондов, комитетов взаимопомощи и прочего, что призвано замаскировать истинные источники и цели движения денежных потоков. Разумеется, жертвователями и меценатами этих фондов и комитетов были не сами структуры Ротшильдов, но по косвенным данным отследить источник возможно. И мы работаем над прямыми доказательствами. В частности, арестованный в Италии господин Савинков получил значительные средства как раз накануне его отъезда в Италию, в результате которого и была брошена бомба под ноги принцессе Иоланде. – Да уж. Сама Богородица хранила нашу будущую императрицу. Взрыв такой силы почти наверняка убил бы ее или сделал калекой, если бы не дубовая трибуна и не геройский прыжок господина Жилина, прикрывшего принцессу своим телом. То, что вы говорите о получении денег группой Савинкова, возможно доказать? – Думаю, да. Во-первых, насколько мне сообщил князь Волконский, по результатам весьма энергичного и изысканного допроса со стороны прибывшей из Москвы следственной группы господин Савинков и его люди стали очень разговорчивыми и рассказали немало. Во-вторых, некоторые из лидеров революции, разного рода масштаба и значимости, оказались арестованными французскими властями, и многие тоже не стали сильно уж запираться, в том числе и по этой теме. Ну и в-третьих, кое-кто из тех же революционных товарищей были тайно взяты нами и помещены в различные тайные места, где они также были подвергнуты интенсивному допросу. Некоторых, кто больше не представлял интереса, пустили в расход, но некоторые все еще могут быть полезны, в том числе и своими свидетельствами по делу о группе Савинкова. Впрочем, не только об этом деле. Тут другое интересно. Насколько я могу судить по косвенным признакам, наши следственные действия не прошли мимо внимания самого дома Ротшильдов. – Какие вы предполагаете последствия этого? – Какие угодно, Александр Петрович. Абсолютно какие угодно. Это зависит от того, насколько серьезно они воспримут наш интерес. – Мы готовы играть в их игры? – Если вы имеете в виду бомбу, которую бросили под ноги нашей обожаемой императрице Марии Викторовне или Кровавую Пасху в Москве, то вполне. В эти игры мы тоже играть умеем и любим. Они тоже живые люди, и их много – выбирай любого. А с учетом того, что в разоренной Франции любые меры безопасности работают так же плохо, как и все остальное в этой стране, а жизнь человеческая крайне подешевела, то надежно защититься Ротшильды и прочие не смогут. И уверен, они это прекрасно понимают. – Почему вы так думаете? – Потому что раньше и за меньший интерес отрывали головы любопытным. Сейчас же ничего такого пока не наблюдается. Значит, они выжидают и оценивают варианты. Мы же пока тоже готовим акции устрашения и тоже ждем. Ждем повеления государя поотрывать им головы и все остальное. Османская империя. Эгейское море. Залив Эдремит. 8 (21) августа 1917 года Утренний туман, который так им помог, наконец рассеялся, и взору генерала Врангеля предстал залив Эдремит, который и был целью их путешествия. Залив, в который входили сейчас десятки разнообразных судов, набитых десантом. Тишину разорвал грохот орудий. Итальянские боевые корабли дали первый залп по береговым укреплениям, после чего броненосцы «Витторио Эмануэле», «Рома» и «Наполи» начали бомбардировку побережья, прикрывая саму десантную операцию. Да, итальянцы не подкачали, и, вопреки опасениям генерала, в тумане вроде никто не столкнулся друг с другом, и они точно вышли на цель. Впрочем, итальянцы предоставили не только суда и корабли прикрытия, но и выделили целый полк Militare arditi в поддержку десанта. И вот первое судно подошло к берегу, и в воду посыпались солдаты, держа над головами оружие. Отличить в воде итальянцев от русских можно было очень просто, достаточно взглянуть на оружие в поднятых руках, ведь если у солдат Militare arditi на вооружении были карабины, то русские десантники были вооружены сплошь ружьями-автоматами системы Федорова. Как и было запланировано, первыми на берег высадились подразделения ССО из батальона подполковника Унгерна. Османская империя. Константинополь. Германское посольство. 21 августа 1917 года Отзвучал гимн Германии. Опущен флаг. В наступившей тишине явственно слышна канонада на севере и шум паники на улицах за стенами посольства. Только что закончен разговор по радио с адмиралом Сушоном, который вместе с уцелевшими моряками «Гебена» и «Бреслау» выдвинулся к причалу для погрузки на выделенный властями Османской империи старенький пароход, в котором якобы должны были найтись даже некоторые запасы угля. Ну, во всяком случае, перебраться на тот берег Мраморного моря его должно было хватить. Так обещали османские власти. Но на месте не оказалось ни угля, ни самого парохода. Как, вероятно, уже и самих османских властей в обреченном городе. Русская конная армия, опрокинув всякую оборону, прошла вдоль побережья Черного моря и вышла к берегам Босфора, соединившись таким образом с силами ранее высаженного десанта. Более того, как гласили отрывочные сведения, которые все же поступали в посольство, силы русской конной армии полным ходом грузятся на транспортные суда Черноморского флота и спешным порядком переправляются на азиатский берег Проливов. Высадившаяся же раньше с судов пехотная дивизия прорвала оборону на севере Константинополя и стремительно движется в охват города по азиатской стороне, отрезая таким образом путь к бегству для сотен тысяч, если не миллионов беженцев. И это не считая того, что другие корпуса той же конной армии подходят к городу с запада. Собственно, это не имело уже большого значения, поскольку переправиться на тот берег Пролива не было решительно никакой возможности. Многие, отчаявшись, искали самые экзотические способы добраться на ту сторону по воде, но все, что могло плавать, давно уже было на том берегу, а вплавь проплыть километр или полтора мог далеко не каждый. Были, конечно, жадные до наживы, которые пытались за баснословные деньги осуществлять переправу, но ничего хорошего из этого не выходило, поскольку таких перевозчиков просто убивали и отбирали у них плавсредства. Нужно ли говорить, что на этот берег такие посудины уже не возвращались? К тому же многие, явно не желая попадать в толпу на том берегу и встречаться с жаждущими крови армянами в составе русской армии, если позволяла плавучесть лодки, предпочли не приставать к тому берегу, а отправиться вдоль Проливов к Мраморному морю. Вероятно, туда же отправился и выделенный им пароход. Если, конечно, сами османские власти не ударились на нем в бега. Запах горелой бумаги. Резкий запах бензина. Сожжено почти все, что можно было сжечь. Почти все. Посол фон Кюльман, словно командир тонущего корабля, последним покидал здание германского посольства. Принял у ожидавшего офицера горящий факел и швырнул его в открытую дверь. Внутри полыхнуло, и начало жарко распространяться пламя. Еще один пожар в горящем Константинополе. Последние сотрудники посольства и прочие подданные Кайзеррейха спешно занимают места в кузовах грузовиков. Вот и все. Впереди долгий тысячекилометровый переход сквозь охваченную паникой и пожарами страну. Туда. На юг. В Палестину. На соединение с германскими частями. Но для этого необходимо так или иначе переправиться на азиатский берег. Пока же единственная остающаяся в их распоряжении лазейка – двигаться вдоль европейского побережья Босфора на юго-запад, стремясь достичь Текирдага до входа туда русских, которые застряли на подступах к Мраморному морю. Если, конечно, его подчиненным не удастся раздобыть какую-то посудину, чтобы переправить на ней четыре грузовика. Или хотя бы людей. И одному Богу известно, удастся ли им добраться благополучно. Грузовики слишком лакомая цель для бегущих от наступающей русской армии. И если от гражданских беженцев они отобьются, благо в колонне было три пулемета и полсотни единиц прочего огнестрельного оружия, то удастся ли им отбиться от толп османских дезертиров, которые прихватили свои винтовки с собой? А такими бандами полны все дороги. К тому же не факт, что в Текирдаге им удастся раздобыть транспорт через Мраморное море. Фон Кюльман уже не раз жалел, что не дал распоряжение покинуть посольство еще вчера. Но как он мог покинуть посольство, когда уничтожение секретных документов еще не было завершено? Тем более что русские вдруг споткнулись об османские укрепления, давая таким образом сотрудникам посольства время завершить начатое. И что бы он тогда сказал в Берлине? Впрочем, до Фатерлянда еще нужно добраться. Город во многих местах горел. Временами попадались руины от русских бомб, но чаще всего пожары были следствием поджога. Явные мародеры сновали там и тут среди пожарищ, таща на себе какие-то тюки. Что они будут с ними делать, если русские уже совсем рядом? Где-то запрячут и постараются переждать оккупацию? Так вряд ли она скоро завершится. Впрочем, есть такая порода людей, которая хорошо устроится при любой власти. Улицы Константинополя бурлили. И если в предыдущие дни это бурление скорее напоминало хаотически кипящую воду, которая часто полнилась настоящими водоворотами из голов и рук, то теперь это скорее была бурная река, которая вся текла в одну сторону – на юго-запад, прочь из города. – Герр посол! Мы не проедем! Вся набережная перед Галатским мостом через бухту Золотой Рог была запружена людьми, которые так или иначе пытались попасть на мост. Однако его двадцатипятиметровая ширина не позволяла пропустить всех желающих, причем было очевидно, что толпа прибывает намного быстрее, чем могла пройти. – Двигай вперед потихоньку.