– Я же совсем не понравилась тебе тогда? Да, Сём? – Я не думал об этом, но что-то было, не помню, что… Я тогда был другим, наверно… Он взял её руку. – Мои пальчики! Потом они молчали. – Я заказал лодку на целый день, поплаваем, рыбу половим, посмотрим водопады… Я провожу тебя, или заедем ко мне на кофе?.. Она не ответила. В гостиной горел мягкий ночной свет, кругом мерцали свечи, на столе стоял огромный букет цветов. – Это тебе… Саша поняла: он попросил батлера приготовить всё заранее. Она хмурила нос, щурила глаза и улыбалась. Он обнял её. – Я слышу, как бьется твоё сердце, милая… Не бойся, тебе понравится!.. – Я знаю, – неслышно прошептала Александра в ответ. Они проспали всё на свете. – Ну её к чёрту, эту лодку, пошли обедать!.. – Сёмка соскочил с кровати. – Вставай, несчастная!.. Сашка не могла открыть глаза. – Пошли, холодный душ – и ты проснёшься! Ей хотелось подчиняться, он имел особую власть над ней. Эти два дня показались бесконечными, их нельзя повторить, пережить заново. Семён улетал рано утром, она не пошла проводить до машины, не было сил. Простились почти сухо… Пытался обнять, прижать до боли, она отстранилась, ей всё напоминало банальную сцену расставания в дешёвой мелодраме. Сашка стояла в его белой рубашке, стараясь казаться равнодушной, ничего не получалось. Сёмка уехал. Через час ей позвонили в номер – забыл на вилле браслет. Он любил носить всякую мишуру, этот браслет был любимым. – Это мой оберег, я никогда не снимаю его… Александра позвонила, он ожидал посадку. – Ты забыл браслет… – Оставь его себе, мне будет приятно. – Спасибо… – Саша не могла говорить, она ничего не могла. Он забирал всё, оставляя одну. Застегнула браслет на запястье. Он был великоват. «Что-нибудь придумаю», – для неё это было важно. Через неделю вернулась в Питер, город заносило снегом. Валька встречал в аэропорту, охранник держал наготове пуховик. Она не боялась встречи и дерзко посмотрела ему в глаза, и удивилась сама себе: ей не было жалко ни Вальку, ни себя. – Сашка, ты отлично выглядишь!.. Еле вырвался из Москвы, думал, этот упырь не отпустит!.. Отпустил без второго слова, даже не выговаривал, как обычно! Сашуль, как я рад, ты не понимаешь! Валентин всю дорогу пересказывал все новости. – Ещё пару недель, и нас только видели! Да, Саш?.. Отличную резиденцию снял в Нью-Йорке! Я на месяц как минимум, а ты – как пойдёт… Он томительно скучал, ждал, влюблялся по-новому… Она была другая, с трудом узнавал… Валентин испытывал нестерпимое желание, в ней явно что-то изменилось, он не понимал, что… Александра сослалась на усталость. Он уехал в офис, а на следующий день и вовсе не узнал Сашку. Она отказывалась от еды, молча сидела в углу кровати, обхватив колени, уставившись в одну точку, умоляюще, только глазами прося отставить в покое. Валька думал, она разыгрывает его, это был какой-то сюр! Всё было гораздо серьёзней… – Она пережила стресс… Что произошло?.. – спрашивал врач. – Да ровным счётом ничего!.. – возмущался Валя. – Она отдыхала две недели на Маврикии! Ничего не случилось! Она была в полном порядке! – В любом случае, лучше госпитализировать. Её надо изолировать от внешнего мира. Слабая психика, скорее всего, наследственность!.. Да не волнуйтесь, молодой человек, поставим на ноги, случай вполне типичный… Валентину пришлось сообщить Сашкиным родным. Серго хотел поговорить, расспросить дочь, она прятала лицо, закрывая уши руками. Он вспомнил, как однажды пережил подобное… Ему было восемь, брату – тринадцать, они отдыхали в Крыму… Море совсем рядом от дома. Георгий прекрасно держался на воде, Серго с трудом поспевал за ним. Волнение было приличным, но Георгия это не остановило, он заплыл совсем далеко от берега. Что потом произошло, Серго помнил с трудом… Видел: брат тонет, беспомощно борется с волнами, но расстояние между ним и берегом не уменьшалось. Спас случай: по дикому берегу прогуливался молодой парнишка с девушкой. Он, не задумываясь, побежал к морю, на ходу скидывая одежду… Волны отбрасывали назад, но парень был крепкий и бесстрашный, Георгий был спасён! Было решено ничего не говорить маме. Маме не сказали, а Серго таял на глазах. Он просыпался ночью и кричал от ужаса: брат умирал и умирал на его глазах. Сергея показали всем врачам, пока не дошло дело до психиатра. Лечили долго, успешно, но врач предупредил о возможных рецидивах. Георгий имел божественный голос, он так и остался звонким, как у подростка, отрицая все законы возрастной ломки. Переехали в Ленинград. Привыкать было трудно, но ради таланта брата все готовы были сносить любые неудобства. Георгий ушёл внезапно, на восемнадцатом году жизни: банальный аппендицит, потом перитонит, и его не стало. Серго хоронил его в своих жутких снах сотню раз, похоронить реально было уже не так больно. Сергей не смог родителям заменить старшего брата. Георгий был талант, он – с задатками купи-продай, родители не смогли этого оценить, и скорбь стала смыслом их жизни. Серго смотрел на единственную дочь, не понимая, что же такое могло приключиться в её жизни, отчего так болеет её душа! Валентин позвонил Семёну. – Не жди меня… Саша в больнице, какой-то невроз, стресс… Хрен знает что!!! Америка тоже накрылась!.. Сём, не понимаю, что могло произойти, молчит, почти не ест, страшно смотреть на неё! Александре действительно было страшно, особенно когда накрывали панические атаки. Сначала сильно болело в груди, начинался спазм, становилось трудно дышать, ей казалось, она умирает… Её пичкали таблетками, ставили капельницы, но приступы накатывали один за другим, давая ей совсем немного времени на передышку. Сёмка страдал от собственного бессилия. Если бы он только знал, как всё обернётся! Он опять ждал от неё первого шага, от трусости перекладывая ответственность за своё предательство на неё. Он ненавидел себя и тупо не знал, что делать! Он мучительно стремился в Питер, но там Валька по праву не отходит от неё ни на шаг! Семён позвонил отцу. – Мне надо попросить тебя… Отец, это очень важно! Очень!.. Я напишу письмо Саше, ты передашь ей. Она в больнице, в тяжёлом состоянии… – Семён, ты в своём уме?! Это же дурно! Я так и знал, что между вами что-то происходит! Генрих Давыдович любил сына бесконечно, покрывал его с детства. Выгоняли из школы в девятом классе – он бил кулаком по столу в кабинете директора, называя того фашистом!.. Он готов был кинуть партбилет во имя спасения своего отпрыска… Слава Богу, армия пошла на пользу – Семён стал большим человеком, его гордостью!.. Но сейчас было совсем другое, здесь надо было жертвовать честью и достоинством. – Скажи, ты так сильно любишь её? – Пап… Больше чем сильно! Я просто не живу! Понимаешь?! Нет меня!.. – Сёмка срывался на крик, и отцу стало страшно за сына. – Пиши, я передам… Первую неделю врач категорически запретил навещать Александру. Валентин приезжал по несколько раз в день, бесшумно бродил по коридору и каждый раз просил разрешения взглянуть на Сашеньку, хоть в маленькую щёлочку. – Ну что мучаете себя, займитесь своими делами, сейчас ей не нужен никто, только вызовете внутреннее неприятие!.. – уговаривал лечащий врач, мужик, видно, свой, но строгий, не терпящий возражений. – Мне так легче! – упорно твердил Валька. – Ничего не могу делать, засыпаю с трудом, может, снотворное какое пропишете?.. – Пропишу, пропишу… А хотите, в моём кабинете поспите пару часов, всё равно обход у меня, да и летучка потом минут на тридцать… – Не откажусь, здесь точно засну, рядом с ней… – Да успокойтесь вы, молодой человек! Сильная она у вас, из таких, как говорится, гвозди делать, одна беда – ни одного слова не добиться, а это, знаете ли, в нашем деле вещь важная! Валька полез в карман, отблагодарить хотел, тот замахал руками. – Вы в своём уме, милый человек? Спрячьте, пожалуйста! Вы и так тут столько денег оставляете, и за палату люкс, и за лечение… У меня зарплата приличная, хватает! «Хороший доктор – точно вылечит, не хапуга, а ведь знает, озолотил бы». Через неделю разрешил посещения – сначала Вальке, а потом и родственникам. Вальку было не выгнать из палаты, ухаживал как нянька-сиделка – подушечку взобьёт, одеяло поправит, за руку подержит… «Какой знакомый браслет!.. – подумал он. – Ведь видел где-то, а не вспомнить!.. У Саши точно такого не было, на отдыхе, наверно, купила!» Иногда чувствовал: надоел, раздражает, да и приступов боялся, – бежал в коридор и кричал сестру что есть мочи… – Ну не кричите вы так!.. Всех распугаете, не умирают от этого! Потом пришёл Генрих Давыдович с Софой. С болью смотрел на Сашку, а сам шутил, бодрился.