– Так иди в чём есть, я отвернусь, и полотенце в машине вроде было… Лариска, недолго думая, скинула тунику. «Не такая уж я и толстая!» Вода приятно обожгла свежестью, она нырнула с головой, плыть дальше было холодно и страшно. На берегу показался Денис с полотенцем. – Выходи давай, морж питерский, ещё простудишься, лечи тебя потом! Жду тебя. Денис положил полотенце у самой кромки моря и медленно пошёл к машине. Лариса выскочила из воды и, не вытираясь, побежала за Денисом, одеваясь на ходу. Он прикуривал сигарету. – Ты куришь? – Да не знаю, нет, наверно… С тобой закуришь! В машине нашёл, друг забыл. А что? – Не курил, не курил, и вдруг закурил! Лорка замерзала, крупные солёные капли стекали с волос. – Ну что ты как ребёнок! Иди сюда… Она без слов подошла и протянула полотенце. Ей хотелось дотронуться до него – просто убедиться, что и он, и шелест набегающих волн, и эти непривычные ночные звуки так необходимы и так случайны. В ней проснулась та совсем молоденькая девчонка, которая давным-давно на море влюбилась в соседского мальчишку, и они часто сбегали поздней ночью просто посидеть на берегу. Она помнила этого мальчишку до мельчайших чёрточек и до сих пор не понимала, почему запомнился именно он, и как они сидели, прижавшись друг к другу, и просто смотрели на море, а он не смел коснуться её руки, хотя оба тонули в нежности. Он так и не решился поцеловать. Она была молода и стыдлива, и первый поцелуй достался не любимому, а просто хорошему парню, влюблённому в неё до одури. Денис накинул на неё полотенце и прижал к себе. От него пахло солнцем, она слышала его дыхание, он что-то еле слышно говорил, но разобрать не могла, переспрашивать не хотелось, наверное, что-то очень простое и хорошее. – Я есть хочу! – Лариска посмотрела любимым смайликом. – А я всё жду, волнуюсь, когда же хомя проголодается! И куда я тебя такую мокрую поведу? Лора уселась в машину и с ужасом стала рассматривать себя в зеркало: «Угораздило меня с головой нырять, теперь точно вылитый хомячок, и тушь на ресницах от соли слиплась. Неужели он ничего этого не замечает, я-то всё вижу!» – Денис, джинсы подверни, что они такие длинные! – И так пойдёт. Хочешь, я дома что-нибудь приготовлю? Сейчас по пути мясо в ресторане купим, и я тебе такой стол накрою, плакать будешь, уезжать не захочешь. Во дворе дома стояла беседка, стол с клеёнчатой скатертью в голубую клетку. – Неужели такие ещё продаются! – Лорка вспомнила пионерский лагерь и эти длинные столы, и как дежурных по кухне заставляли после еды протирать их жуткой тряпкой, которая издавала невыносимый запах, и она была уверена – вся причина в этой клеёнке, а вовсе не в тряпке, которую забывали стирать. Его клеёнка ничем не пахла, но она хорошо помнила, как с трудом могла есть, зажимая нос пальчиками. Денис разложился на летней кухне, Лариске велел не вмешиваться и под ногами не болтаться. Разжёг мангал, угли запылали красными горячими языками. – Ладно, доверю тебе помыть овощи. Он скинул футболку. Джинсы, затянутые широким ремнём, сидели как влитые. «Интересно, он специально это сделал?» – Лариса молча намывала сочные помидоры и душистую кинзу, поглядывая на него с интересом, потом не выдержала, взяла и сфоткала Дениса во всей красе, незаметно отправив снимок Маринке. Марина как надёжный часовой несла вахту у телефона. Полетели сообщения. – Лора, по-моему, заснуть мы сегодня обе не сможем, только твоя бессонница не будет такой утомительной, как моя! Привези хоть один помидор, что ли! – Ты что хохочешь? – Денис раскладывал готовые шампуры, потянулся знакомый шашлычный дурман. – Ничего!.. – не унималась Лорка. – Помидоры люблю! – Никогда не думал, что помидоры – это так весело… Иди лучше тарелки возьми из столовой. – А скатерть есть? – детские воспоминания были сильнее, и клеёнчатая скатерть доверия не вызывала. – Есть, конечно! Ты что думаешь, мы здесь шишкой чешемся? Что выпивать будем? Шампанского не подаём! Вина, кстати, тоже нет. Водку будешь? – Водку? – переспросила Лариска. – Водку буду, ещё как буду! Денис разложил шашлык на блюде, сверху водрузил большой круг разогретого на углях лаваша. Перемытая кинза и другая зелень сверкала каплями, помидоры лопались от сочности, пупырчатые молодые огурчики и редиска пахли свежестью. Лора застыла от восторга. – Наливай! – ей стало душевно и просто. – А музыка есть?.. – Ешь давай, меломан! Шашлык остынет! – За что первую выпьем? – Давай за случайную встречу. Сколько я тебя бомбил, не отвечала! Надо было с шашлыка начинать, ну или послать тебе ящик помидор! Водка пьянила и расслабляла. – Как у тебя хорошо, Денис! – Так оставайся! Каждый день буду жарить. Она решила представить, и ей стало грустно. Он, наверное, даже не понимает или не хочет понимать. Зачем в 25 лет загружать башку ненужной информацией? Слова, одни слова, – это и есть главное различие между ними. Он живёт только этим днём. Зачем думать о потом, да и что он знает о жизни? Она пыталась вспомнить себя в этом возрасте, ничего не получалось. Было много иллюзий, надежд, может, и она была такой же. – Ну что ты примолкла? Глаза недобрые! Ну-ка, посмотри на меня, что там перетираешь? – Денис разлил по второй. – Ничего! Просто думаю, как легко ты бросаешься словами… Оставайся! Или это шутки такие? – Зачем к словам придираться… Мне хорошо, что ты рядом, и я так чувствую. Я что, на сто лет вперёд должен видеть? Сегодня так. – А завтра? – Лор, а завтра будет завтра! Давай за завтра выпьем. Она улыбнулась. И правда, что она всё вечно усложняет, во всём ищет смысл! Можно подумать, смысл сыграл какую-то роль в её жизни. Как оказалось, никакую. – Денис, а ты по любви женишься или человека надёжного искать будешь? – Не, по любви огромной не хочу. – Почему? – ей стало интересно. – Зачем? Не могут люди любить одинаково сильно. Обязательно один будет больно другому делать. Потом, кто знает, что такое любовь? Женишься по любви, а потом раз – и не любовь вовсе была. И что с этим делать? Если захочу семью, выберу любящую, с пониманием. Я ценю хорошее, хотя, наверно, и обидеть могу. Ларис, ну, у нас, мужиков, всё по-другому! – По-другому у них! Это я лучше тебя знаю… Наливай ещё, хорошо пошла! Денис угорал: – Ты как пьяница со стажем. – Не… Я начинающий, а давай во что-нибудь поиграем! – В смысле? – Денис стал похож на её смайлик с выпученными глазами. – В шашки, например. Есть шашки? Он смеялся до слёз. – Ну ты даёшь! А я уже размечтался: ты моя учительша, наказываешь за плохо выученный урок, или медсестра в поликлинике… – Или стюардесса… – Лорку понесло. – Хомя, ты еле на ногах стоишь! Пьёшь, как сапожник. Хорошо Дениска порядочный парень, а то так и до греха недалеко. Кстати, вопрос. Ты спать со мной будешь или тебе на веранде постелить? От неожиданности Лорка начала предательски икать. Хорошая ерунда! Как у него всё просто! Да – да, нет – нет. – На веранде! – гордо ответила Лариса. – Надеюсь, полотенце мне полагается, зубную щётку не надо, своя есть! – Ну, на веранде так на веранде, дело хозяйское. Ванная в конце коридора, а бельё сейчас принесу. С детства ненавижу стелить, но для тебя, хомичка, любой каприз! Точно на веранде? – Точней не бывает! Она проснулась от непривычно яркого солнечного света. «Как провалилась куда-то! Давно так не спала. Вот что значит юг. Он, наверно, каждый день так просыпается, полный сил и с довольной рожей. Это мы, питерцы, не успели глаза открыть, уже устали». В углу стояло большое трюмо, видно, из совсем старой жизни. «Что будем с лицом делать? Если с ним что-то можно сделать», – подумала Лариса и полезла за заветной баночкой корейского крема, возвращающего свежесть и надежду.