– Знаешь, больше всего я не хочу причинить тебе боль. Если что – брось меня к чёрту! И впервые не засмеялся. Она помнила эти слова. Вернее, они просто приходили ей на ум, часто… На улице стоял поздний осенний день. Медленно падал первый ноябрьский снег. Она подошла к окну и зачаровано смотрела, как нежно парят белые хлопья. А потом написала ему то самое письмо, с которого я начала эту историю – про Сорренто и таинственную женщину, которая одиноко жила на берегу моря. И он все понял. Понял, что она всё-таки решила уйти, покинуть их мир, эту иллюзию счастья. Но что случилось дальше? Эту историю можно рассказывать по-разному. Может, он просто не отпустил ее. – У тебя есть ключи. Ты всегда можешь вернуться, я буду тебя всегда ждать. Всегда. Даже если ты потеряешь их, это не страшно. Я никогда не буду запирать двери… Или нет… Всё до простого просто. Я никогда не дам тебе уйти! Никогда! Я люблю тебя любить, моя Крошечка. Он засмеялся. – Моя Крошечка-Хаврошечка. – Дура? – спросила она. – Ещё какая! А может, все было совсем по-другому. – Я знаю, что ты уходишь навсегда. И я не буду пытаться тебя удерживать. Нашего мира не существует, нет никакой «иллюзии счастья». Мы всё придумали. Просто пока мы в это слепо верили, мы были счастливы и не знали душевной боли, горечи расставания, томительного ожидания, недопонимания, обид, ревности… Ты моя огромная, настоящая любовь, Крошечка. И все-таки ты дура! В середине лета ему пришлось ехать на конференцию в Юрмалу. – Крошечка, а не приехать ли тебе на пару дней? Стоит замечательная погода! Он позвонил неожиданно. Она тут же согласилась. Он с трудом дождался, когда приземлится самолёт. Она была совсем другая. Это она умела – быть разной и неожиданной! Светло-бежевый элегантный костюм и такого же цвета лодочки. Хитро щурила огромные глаза чайного цвета. – Давай паспорт, я зарегистрирую тебя… – Ну вот! Теперь весь отель будет обсуждать, что я тебе в матери гожусь… – И будут караулить у номера, чтобы увидеть тебя и понять, чем же ты могла очаровать такого красавца!.. Не переживай, Крошечка, ты у меня ещё ого-го! Утром спешил на встречи и не мог оторваться от неё. Тормошил. – Вставай, не лишай меня удовольствия завтракать с тобой… Я всё заказал в номер – и кучу тостов, и масло, моя прожорливая Крошечка! Тогда, в Юрмале, и появились её любимые цветы. Он спешил к ней и увидел женщину, которая продавала роскошные пионы. – Купите своей любимой! – Почему вы решили, что у меня есть любимая?! – Так это у вас на лбу написано, – сказала она с улыбкой. В тот день он скупил все цветы, и они с трудом поместились в машине. – Крошечка, срочно спускайся! – Господи! Сколько пионов!!! Куда мы их все поставим? – сказала она, чуть не плача. – Милая, я ведь хотел тебя удивить, а не расстроить… Какая ты дура, любимая моя! Он не спал и не давал спать ей. – Просыпайся скорей, мы идём на берег пить шампанское и лопать твои любимые печенюшки с глазурью. Она глядела сонными глазами. – Ты на часы смотрел?.. Полпятого, тебе вставать в восемь… – Так я уже встал…Крошечка, не будь занудой, натягивай шорты… или иди так… У нас будет шанс целоваться в полиции! – Любимый, иногда мне кажется, что ты любишь не меня, а себя во мне. Я научилась читать по твоим глазам. Однажды ты сказал, что хочешь хотя бы раз увидеть мир моими глазами, с тех пор я мечтаю увидеть твой… Во всяком случае, очень стараюсь… Он не понимал, как такое могло произойти с ним, с человеком, которого всегда прельщало лишь чувство новизны. Он увлекался, но всё быстро сходило на нет. Сейчас всё было по-другому. Она была с ним и не была вовсе. И если бы завтра он сказал «я ухожу», она бы не проронила ни слова – он был в этом абсолютно уверен. Он не мог понять её до конца, даже когда она говорила «люблю тебя». Он слышал «но это ничего не значит». Она умела любить и умела не зависеть от этого чувства. Он пытался за что-то зацепиться, найти то, что он не любит в ней. Для него это было бы спасением от наваждения. Он искал и не находил. Порой ему казалось, что он был гораздо счастливей до её появления! Он считал эту историю просто саморазрушением и крахом всех привычек и взглядов и не видел ни одного шанса на развитие сюжета. Он не терял интереса к ней, наоборот, врастал в неё и с трудом переносил себя. В начале зимы собрался в горы с друзьями, звал её. Она отказалась. Он знал, что она не поедет с его компанией. Это был другой мир, и входить в него она не хотела, да и, скорей всего, боялась. Да, она боялась. Представляла, как где-то на ужине будет сидеть как сова, умудрённая накопленным опытом, снисходительно слушать жизнеутверждающие беседы его дружков и давать повод для сплетен. Он уехал один, на неделю. Склоны отличные, солнце, красивые люди, весёлые друзья. Звонил лишь к вечеру. Сообщал, что всё чудесно, слал ей поцелуи: люблю, люблю, скучаю… Но он почти не скучал, хотя знал, что любит, очень любит. Он впервые был счастлив вдали от неё. Она всё поняла. Пожала плечами и старалась не думать о нём. Она умела уходить, уходя. – Что толку забивать голову. Как будет, так и будет. Будет так, как должно. Всё идеальное, как правило, не идеально, – повторяла она вслух. – Потом ему, наверное, труднее. Она понимала его лучше, чем он сам понимал себя. Ему казалось, что именно здесь и сейчас он обретал себя и свою свободу. Каждый день заканчивался походом в модный клуб. По-французски здесь и ели, и выпивали, и танцевали у столиков. В тот вечер они ввалились шумной компанией, народу было полно, царило всеобщее веселье. Диджей был отличный! Он пил виски со льдом. – Привет! – к нему подошла девушка, русская. – Отличный клуб, я здесь впервые. Она пыталась с ним познакомиться, была привлекательна и без комплексов. Выпили, разговорились. Договорились поужинать. На следующий день, вечером, он ждал её за столиком. Они выбрали вино, сделали заказ. Она старалась ему понравиться. Все её движения были настолько продуманы! Видно было: она знает свои лучшие ракурсы и оттачивает мастерство изо дня в день. Он невольно сравнил её с Крошечкой, которая сидела на самом краешке его сердца, болтала ногами и удивлённо смотрела на него, причиняя невыносимую боль. Он вспомнил, что не позвонил ей и не написал ни строчки. От этого ему стало хуже. – Да она никогда не спросит ни о чём! Ей чертовски всё равно, где я, с кем я, – успокаивал он себя. То, что произошло потом, было банально и неинтересно. Он был воспитан и деликатен, но сейчас не узнавал себя. – Прости, продолжения не будет, я вызову такси, – сказал он почти грубо. Девушка в ярости бегала по номеру, собираясь «на выход», и невыносимо цокала каблуками, что очень раздражало его. Он ненавидел себя, её, и Крошечку, и весь мир в придачу. Позвонил консьержу и попросил поменять ему билет на завтра. Питер встретил дождём со снегом. А чего ещё можно ожидать в начале ноября? Никогда он не ощущал себя таким беспомощным, одиноким и разбитым. Не мог решиться набрать её номер. Не хотел никаких объяснений. То, что, казалось, будет вечным, рушилось на глазах. Не сошёлся один-единственный пазл. Ему хотелось позвонить ей, увидеть её, трогать. Хотелось участия, чтобы жалела и успокоила, но не было сил… Еще он понимал: дальше будет ещё трудней. У этой истории нет конца, как и нет продолжения. Я несколько раз говорила, что мне её не дописать. И каждый раз возвращалась – потому что те, кто следил за моими героями, хотели узнать, что будет дальше. Любила ли она его? – спрашивали меня. – Да, очень. Это же мои герои, я знаю. А та история о таинственной женщине, живущей одиноко на берегу моря, когда-то была придумана ими… и они весело смеялись над ней…, правда, он в свойственной ему манере…, едва сдерживая смех, чтобы не разрыдаться, вносил свои комментарии…))) МОЛОДОМУ мужчине всё время приходилось напоминать таинственной женщине))… кто Он и почему он приезжает к ней с пионами.)))) …У неё были проблемы с памятью…))) Прошёл год. Забыть её он так и не смог. Это были фантомные боли, как будто он лишился части самого себя. Её нет, а боль осталась. Он весь отдался работе. Топ-менеджер крупнейшей компании, блестящий молодой человек. У него было всё и ничего! Женщины не задерживались надолго. Он считал их однообразными и неинтересными. Часто ездил в командировки. Английским владел, но хотелось подтянуть до более высокого уровня. Кто-то из компании предложил преподавателя – блестящее британское образование, воспитанна, приятна… Он назначил ей собеседование в офисе. Она пришла ровно в назначенное время. – Татьяна, – представилась она. – А вы, как я понимаю, мой потенциальный ученик? И почему-то рассмеялась. Она понравилась ему. В ней было то, что он очень ценил в женщинах: естественность, мягкость и скрытая чувственность.