Я помню тот момент. Он лежал на полу и смотрел на меня так, словно созерцал звезды. Я чувствовала себя красивой. Заметной. Живой. Зачем ты его бросила? Что же ты натворила? Ополоснув лицо на кухне, я заторопилась, надела что-то удобное и запрыгнула в пикап. Предстоял генеральный прогон перед большим событием. Билеты распроданы, а профессор Макгроу и Финли находились на грани нервного срыва. Репетиция прошла без сучка без задоринки. Когда мы отошли домой, чтобы освежиться под душем и подготовиться, на пороге меня ждала еще одна корзина. На этот раз большинство блюд выглядело и пахло ужасно, так что я предположила, что Уэст пытался приготовить их сам. А еще тут лежала только одна карточка. Попытался сделать кое-что новенькое. Не очень успешно. Но зато заказал тебе пиццу. С любовью, Уэст. – Не подглядывай. Плохая примета. – Проходя за кулисы, Тесс хлопнула меня по заднице. Я не послушала ее и просунула лицо между занавесом и огляделась. Зал был битком набит людьми. Заполнен до отказа. Девяносто процентов зрителей я не знала. Наверное, приезжие из другого города, которые хотели хорошо провести время за просмотром спектакля. Но первый ряд был заполнен преподавательским составом университета Шеридана, а еще ребятами, с которыми я училась в средних и старших классах. Через несколько минут все эти люди увидят мое новое лицо. Мое настоящее лицо. Мое покрытое шрамами лицо. Странно, но я была к этому готова. Но оказалась не готова к очевидному отсутствию Уэста. Его нигде не было видно. Тесс высунулась из-за алого занавеса и надула губы. – Серьезно, Грейс, куда ты смотришь? – Уэста здесь нет, – хрипло произнесла я. Она потянула меня за винтажное платье в закулисье. – Уверена, он скоро придет. Рейн сказал, что он купил билеты. – Билеты? Во множественном числе? Тесс пожала плечами. – Да. И довольно приличное количество. Наверное, приведет своего неизменного спутника Иста Брауна. Я знаю, что и Рейн тоже придет. Я засмеялась, а потом пришла в себя. – Он бы не стал покупать билеты, чтобы просто нас выручить? Тесс уставилась на меня как на сумасшедшую. – Да мы этим спектаклем зададим жару! Не нужна нам ничья помощь. Уэст купил билеты, потому что хочет тобой похвастаться, глупенькая. Когда я уже почти начала сходить с ума из-за того, что спектакль вот-вот начнется, а Уэст так и не пришел, то мне пришлось отложить волнение в сторонку и сосредоточиться на перевоплощении в Бланш. На удивление, это оказалось очень легко. Я и забыла, как приятно, когда на тебя все смотрят. Как увлекательна реакция людей на события на сцене. Каждый смешок, удивленный вздох и аплодисменты оседали у меня в животе и заряжали энергией. Во время моей второй сцены двери открылись, и в зал вошел Уэст. В смокинге он выглядел на все сто, а за его загипсованную руку держалась спутница. С ним пришел не Истон Браун. С ним пришла бабушка Савви. Следом за ними шла медсестра Эйми, которая держала под руку Истона Брауна. Он был ее спутником. Следом – Марла в сопровождении Рейна, которая приехала сюда прямиком из Флориды. Мое сердце стучало в горле, когда я произносила все свои реплики, двигалась по сцене, вела себя как Бланш. Краем глаза я заметила, как они усаживаются в первом ряду. Бабушка Савви была одета в свое любимое платье с блестками. Радостно улыбаясь, она помахала мне рукой. Бабушка меня узнает. Уэст слегка подмигнул мне с намеком на улыбку, добавив к своему жесту одобрительный взгляд, дающий понять, что ему понравилась ночная рубашка, в которую я была одета, и к ночи он планирует полностью от нее избавиться. Заканчивая сцену, я чуть не плакала от счастья. Я никогда в жизни не испытывала такого восторга. Спектакль прошел без проблем. Я превратилась в феникса, разрезающего воздух, улетающего далеко-далеко от пепла, который много лет ставил на мне крест. Я понимала, что навсегда запомню вес, которым он придавил мои крылья. Но отныне я больше никогда не позволю ему сбить меня на землю. И вместе с тем я взмываю вверх. Уэст После спектакля зрители аплодировали десять минут кряду. Стоило подумать, что сейчас аплодисменты и свист стихнут, как начиналась новая волна. С одной стороны, меня распирало от гордости, когда я видел, как Грейс своей игрой сражает публику наповал, оставив Эйдена и Тесс в горстке пыли. С другой же, я хотел перейти к следующей части, потому что продумывал ее с тех пор, как выписался из больницы. – Вон моя внучка, Грейси-Мэй! – на мгновение перестав хлопать и показав на Грейс, прокричала бабуля на ухо Эйми. Эйми продолжала аплодировать. – Знаю. Она невероятна. – Смышленая и красивая, как ангел. Мою девочку сам Господь Бог коснулся. Наконец труппа начала уходить за кулисы. Профессор Макгроу вышла с микрофоном на сцену и постучала Грейс по плечу, попросив ее задержаться. Ну, вот, Техас, все или, мать его, ничего! В компании их близкого друга – публичного унижения! Они пару мгновений пошептались. А потом Макгроу обратилась к зрителям. – Спасибо, что пришли и посмотрели нашу постановку классики американской литературы, «Трамвай «Желание» Теннесси Уильямса. – Она принялась оглашать признательность режиссеру, продюсеру, актерам, исполняющим главные роли, а потом перешла к главному. – Пока шел спектакль, один наш студент попросил меня сделать заявление, которое, по моему мнению, важно услышать всем и в любом возрасте. Я глубоко верю, что театр дает почву для размышлений, стимулирует эмоции. Послушав сегодня этого студента, я почувствовала, что он пробудит в вас те же самые чувства. Продемонстрирует мужество, отвагу и сердце – как и спектакль, который вы только что посмотрели. И поэтому, не мудрствуя лукаво, я с радостью приглашаю на сцену Уэста Сент-Клера. Ноги задвигались сами по себе, и я перестал обращать внимание на приветственные восклицания. Я поглядел на Грейс и увидел в ее глазах непонимание. Сомнение показало свою неприглядную сущность. Я круглый идиот, раз пошел на такое? Она просила идеального парня. Широких жестов. Поступков, благодаря которым будет чувствовать себя красивой. Если и сейчас не выйдет, то я признаю поражение. Через десять секунд я стоял на сцене. Профессор Макгроу протянула мне микрофон и ободряюще сжала плечо. – Срази их наповал, милый. Я встал напротив Техас. Она непонимающе смотрела на меня в ожидании, что я объясню эту странную сцену. Я отвернулся и обратился вместо нее к публике. – До начала семестра я знать не знал про пьесу «Трамвай «Желание». Сказать вам честно? Вряд ли я вообще много знал художественных произведений без взрывов или Меган Фокс. Мужчины в зале в ответ заржали и стали подвывать. Да, здесь присутствовали точно не представители голубых кровей. – Но потом я встретил Грейс Шоу, вон ту девушку. Она работала помощником режиссера, и я ею заинтересовался, а она интересовалась пьесой, поэтому я решил ее прочитать. Я хотел знать, что же так увлекло эту девушку в «Трамвае «Желание». И понял. Правда, понял, что хотел нам сказать Теннесси Уильямс. Страстное желание назвать какое-нибудь место – любое место – свои домом. Я не спец в литературе, но мне понравилась идея, что все мы порой едем по такой темной дороге, что даже не осознаем, когда у нас закрыты глаза. Во всяком случае, пока не пробьется луч света. Я сделал глубокий вдох, подобравшись к кульминационному моменту. – Последние несколько лет я постоянно убегал из дома в эту темноту. Не в буквальном смысле – я застрял тут, в Шеридане. Но я не хотел застревать в руинах из-за одной глупой ошибки. Потом познакомился с Грейс Шоу. И она перевернула мою жизнь вверх тормашками. Если кто-то вам говорит, что это приятно, тот человек никогда не менял свою жизнь. Эта та еще чертовщина. – Я покачал головой. Все засмеялись, включая Техас. Она схватилась за бок, хихикая в кулак. Хорошо. Обнадеживает. Может, моя речь не совсем дерьмовая. – Думаю, я влюбился в нее, когда мы начали проводить время вместе и стали безжалостно скидывать свои оковы. Она поставила передо мной зеркало, я – перед ней. Мы увидели друг друга без прикрас. Заставили взглянуть в лицо страхам, комплексам и одиночеству. В итоге я безвозвратно, возмутительно, жалко в нее влюбился и потерял способность рассуждать здраво. А потом облажался. По-крупному.