Я не собирался распространяться насчет дел Техас. Не потому, что был порядочным человеком, боже упаси. Просто меня не увлекали городские сплетни. Да и окажись я в ее ситуации, если бы кто-то растрезвонил о моей бабушке с прибабахом, я бы прочистил этому человеку мозги и украсил бы ими рождественскую елку. С Техас, конечно, нелегко. – Повтори-ка. Ты пришел в полвторого. Я еще не спал. – Ист постукивал по столу пальцами, смотря на меня взглядом «ага, попался!». – Перехватил ужин по дороге. Не знал, что ты хотел полежать в обнимку. – Ты же не ешь вне дома. Ты такой жлоб, что даже купить себе пару чертовых носков не можешь. Гребаный факт. Та покупка на всю компанию тако и коктейлей несколько недель назад – единичный случай. Одна девчонка была сестрой парня, который после боя оказался в реанимации по моей милости. Он угрожал меня засудить, а мне следовало ее умаслить, чтобы девчонка убедила его отказаться от иска. Что он и сделал. – Допустим, я затусил с Шоу, – вызывающе зевнул я. – Что тут такого? Я полакомился стейком, а не ее киской. – Ты никогда не лакомишься кисками, – напомнил Ист. И то правда. Лизать гениталии незнакомок то же самое, что облизывать общественный туалет. Я понятия не имел, в каких местах побывали их влагалища, но учитывая, что мы все учились в колледже, да и не самом хорошем, мое обоснованное предположение таково: везде. – А еще ты никогда не водил никого на свидание, – гнул свое Ист и наклонился вперед, переходя в наступление. – А ужин очень похож на свидание. – Я не водил ее на свидание. Я ей помогал. – Забавно, не припомню, чтобы у тебя имелся комплекс Супермена. – Один раз, в полнолуние, я раздаю милостыню. Подай на меня в суд, Браун. – Бред собачий, Сент-Клер. Ты запал на эту девчонку, и мы оба знаем причину. Ну все. Я стукнул кулаком по столу. – Все сказал? Если да, то заканчивай в кои-то веки. Мы просто поужинали. Большую половину этого времени Техас кидала молнии в мою сторону своими ледяными голубыми глазами и молча молилась, чтобы прямиком на закусочную скинули бомбу. – Думаю, ты увлекся ею. – На лице друга сияла самодовольная улыбочка. – Скажи еще, что она тебя не заводит. – Она меня не заводит, – не раздумывая ответил я. – Даже если бы заводила, я бы ее и пальцем не коснулся. Техас была привлекательной, но то же самое можно сказать про восемьдесят процентов девчонок нашего универа. И к ним не шла в придачу драма, заморочки и раздутое самомнение. И еще один бонус – они со мной не работали. Мутить с девушкой, которую мне придется видеть четыре раза в неделю? Ну уж нет. Не говоря уже о том, что она почти наверняка в постели полный отстой. – Вот что меня беспокоит. – Ист почесал гладкий подбородок. – Не слишком ее обнадеживай, чтобы не смотреть потом, как она переживает. Если начнешь ее выделять, то она себе всякого нафантазирует. Ты меня понял? Техас слишком взвинчена из-за своих шрамов, чтобы думать о сексе. Это и так понятно. Ист зря волнуется. Она – единственная девушка в универе, которую я не могу затащить в постель, и, несмотря на мою любовь к здоровой конкуренции, меня это вполне устраивало. Вот что значит – быть на перепутье в отношении всей своей жизненной ситуации. Я потерял интерес и желание к тому, чего когда-то хотел и преследовал. У жизни больше не было вкуса, запаха и цветов. Впереди ничего не намечалось, и удовольствие и боль сменились полным оцепенением. – Все под контролем. – Я вытер рот тыльной стороной руки. – Она не в моем вкусе. – Да у тебя и нет определенного вкуса. Ты всех ненавидишь. – Ист скомкал обертку от сэндвича и кинул мне в лицо. Я поймал ее в полете. Инстинкт убийцы. Как следует прицелившись, я бросил бумагу в него. – Вот именно. – Сент-Клер, подожди, – пропищал за спиной тоненький голосок. Сзади раздался топот женских ножек. Я в том же темпе продолжил идти в тренажерный зал, не став оборачиваться, чтобы увидеть, кто меня зовет. Мне еще ни разу не надирали зад на ринге, и я собирался сохранить свой непревзойденный рекорд в целости и сохранности. Несмотря на вотум недоверия Иста и Рейна, я хорошо тренировался и мог разбить Эпплтона в пух и прах с завязанными за спиной руками. – Ничего себе, да что с тобой? – запыхавшимся голосом спросила она. До этого Техас ни разу не разыскивала меня в кампусе. Она не из тех, кто лип ко мне только потому, что мы вместе работали. Неожиданно нашлась девушка, которую не прельстили мой статус, боевые шрамы или вспышки гнева. Она догнала меня и пошла рядом, засунув кулаки в карманы толстовки. Ее зимний наряд выглядел неуместно на фоне укороченных шорт и коротких юбок. На голове была уже знакомая поношенная серая кепка, а длинные светлые волосы ниспадали каскадом до поясницы. – Ты меня игнорируешь, – прищурила она глаза. Я не ответил, продолжая идти. Важно выделить, что мы не лучшие друзья. Вчера вечером я оказал ей услугу, но это не значит, что меня интересуют ее дела. Я готов протянуть руку помощи, если та ей понадобится, но не собираюсь я петь «Кумбаю» у камина или покупать одинаковые браслеты Тейлор Свифт. Ист прав. Обязательно нужно дать ей понять, что меня она не интересует, если у Техас вдруг появились какие-то планы. – Да ты остановишься или нет? – всплеснула она руками. – Обязательно, – резким тоном ответил я. – Когда приду в конечный пункт. – Куда именно? Надеюсь, в ад. – Зачем мне ад, если можно кайфовать от такой же чудесной погоды в фургоне, а вдобавок получить твою плаксивую задницу? – громко спросил я. Кондиционер, который я принес, сильно ситуацию не исправил, но я перестал снимать во время работы футболку, потому что без нее Техас не могла на меня смотреть, а мне осточертело, что она разговаривает с моими ботинками, когда обращается с каким-то вопросом. Мне было несвойственно вести шутливую беседу, особенно с девчонками – особенно с теми, от кого я не ждал, что они засунут в рот мой член. Однако эта девушка превратила меня в какого-то старшеклассника. Она никогда не опускалась до инфантильных едких замечаний, всегда была рада уколоть словесно, и я догадывался, что мы оба не пытались произвести друг на друга впечатление. – Потому что ты там почетный гость, – прошипела она. Видите? Та еще змея. Затем мне на пустом месте под ребра вонзился острый локоток, где еще не сошел синяк от боя в прошлую пятницу. Я непроизвольно остановился. Не потому, что испытал боль – хотя, черт возьми, было реально больно, – а потому как понял, что она четко осознает свои действия, и это был подлый поступок. Тем более после вчерашнего, когда я ее выручил. Она ударила по почкам, где у меня тоже находился синяк, и Техас об этом знала. Затем она бросилась вперед и перегородила мне дорогу. – Какого хрена? – безучастно осведомился я, смотря на девчонку так, словно она – мусор, который я мог бы выбросить в ведро, но из-за лени даже не поднял бы его. Сердито глядя на меня, она поджала губы. Техас напоминала пятилетку, которая пыталась выглядеть грозно. Я уже почти возжелал, чтобы она сняла эту уродскую кепку и показала свое лицо. Неужели там все так ужасно? Наверное, ужасно, раз люди прозвали ее Греночкой. Она осмотрела мой торс в футболке, затем потянулась и ударила по руке кулаком. – Прекращай. Ударила меня по другой руке. Потом в живот. Эта маленькая мерзавка пыталась со мной подраться. Посреди кампуса, пока за нами наблюдали сидящие на скамейках и лужайке люди. Все в здании студенческого союза глазели на нас сквозь высокие окна. Она зашлепала ладошками по груди и животу. Язвительная психичка. Последнее стало особенно неприятным открытием. Я поднял ее сзади за толстовку, как мышь за хвост, пока ее ноги не оказались над землей. Она была легкой, как перышко, и такой же грозной. Техас пиналась, безуспешно пытаясь ударить меня по лицу. Забавно было видеть, как она бросается на меня с кулаками, но даже не может дотянуться. Любопытные зрители столпились вокруг нас, как пятно смазки на трусах подростка. Я не выносил, когда на меня глазели. Терпел, только если люди платили за удовольствие наблюдать за мной на ринге. Но Техас только что сделала нас главной достопримечательностью пятницы. Забираю обратно все хорошие слова, что сказал про Техас. Какая же она заноза в заднице! – Опусти меня, – пролепетала она, тряся перед моим лицом кулаками. – Если опущу, ты будешь вести себя как леди, а не как бешеное животное? – Я приподнял бровь, говоря медленным тоном и свысока, чем распалил ее еще сильнее. – Ты высокомерный осел! – захлебываясь слюной, закричала она. – Ответ неверный. – Ну, ты и засранец! – Черт, снова ошиблась. – Пошел ты!