Окраина Тель-Авива. 15 июня 2013 г. Низкорослая лошадка старого араба катила тележку по улицам Герцлии, зеленого пригорода с красивыми ухоженными домиками и роскошными небоскребами с видом на море, обиталища израильского среднего класса. Здесь жили юристы, инженеры, стоматологи, врачи разных специальностей – люди, не знающие бедности, войны и гнева исламистов. Тележку дважды тормозили полицейские патрули, и старик предлагал им остатки фруктов. Все смеялись, а один новобранец угостился спелым бананом. Полицейские проверяли документы, осматривали тележку, предупреждали, что в этот поздний час нужно сидеть дома, и желали доброго пути. Где-то между улицей Яфет и бухтой Гармонии тележка свернула к тротуару. Из-под нее выскользнула тень и тут же откатилась поглубже в кусты. Старик продолжил свое неспешное путешествие к главной дороге. Наконец его тележка растворилась в лабиринте арабских кварталов. Он лежал в кустах не меньше часа и ни разу не шелохнулся. В таких делах все зависит от терпения. Возможно, его местоположение раскрыли. Возможно, все это – хитроумная уловка израильтян. Возможно, его схватят и будут пытать, а пыток не выдерживает никто, и рано или поздно он все расскажет. Проникнув на землю сионистов, он рисковал всем, что у него было, ведь для них он – мишень номер один. Но ничего не произошло. Бойцы спецназа так и не объявились. Пару раз мимо проезжали автомобили – сперва «БМВ», потом «мерседес». Хлопнули дверцы, жена принялась выговаривать мужу за то, что поздно вернулся. Больше ничего. Наконец он убедился, что угрозы нет, и скользнул глубже в заросли. Местность была ему знакома, но лишь по картам и фотографиям, а они, как всегда, значительно отличались от действительности. Ночь здесь была темнее, деревья стояли теснее, дерн оказался совсем рыхлым. Сильно пахло цветами и морем. Он принялся ощупывать почву и через секунду почувствовал легкий приступ паники. Что, если ее нет на месте? Что, если он ее не найдет? Что, если у него ничего не получится? Что, если?… Но еще через секунду все вопросы отпали сами собой. Пальцы нащупали искомое под дюймовым слоем земли. Он вытащил предмет на траву, придвинул его к себе, не глядя расстегнул молнию и достал из чехла оружие, защищенное плотной тканью. Пальцы сомкнулись на снайперской винтовке Драгунова, очертания которой он знал в мельчайших подробностях. Самозарядная русская зверюга под царский патрон 7,62 × 54R: такими воевали еще в Русско-японской войне, больше ста лет назад. Он знал «дракона» как свои пять пальцев, влюбившись в него много лет назад, с первого взгляда. Насколько же «Драгунов» приятнее неуклюжего и трескучего «Калашникова»! «Дракон», один из лучших в его коллекции, был собран вручную из деталей, найденных на полях сражений: румынская ствольная коробка, польская ложа и русский ствол. Эту модель повсеместно величали «драконом», хотя название не имело никакого отношения к мифическому существу. Дело в том, что у русских есть прозаическая привычка называть огнестрельное оружие именем конструктора, а разработкой этой модели руководил Евгений Драгунов. Винтовка Джубы была доведена до совершенства: шептало доработано напильником, пружина укорочена, чтобы снизить вибрацию, ствол вычищен так, что в нем не осталось ни единой молекулы, все собрано заботливыми руками, каждый винтик затянут так, чтобы обеспечить максимальную точность. Идеальная винтовка. К тому же ее никак не отследить и поэтому при необходимости можно бросить на месте. Прицел «ПСО-1» – разумеется, русский – высочайшего качества. Надежно стоит на планке крепления, идеально настроен, так что в рабочей позиции окажется прямо перед ведущим глазом. Он прижал винтовку к себе, правой ладонью обхватил знакомую пистолетную рукоятку, безжалостно вогнал приклад в выемку между плечом и грудью. Левая рука, согнутая в локте, легла под винтовку, левая ладонь обхватила деревянное цевье, но не крепко, ибо в азарте снайпер может стиснуть его так, что оно коснется ствола и нарушит идеальное равновесие системы. Он поерзал, поелозил, повертелся на земле, как делает любой стрелок в поисках оптимальной позы, чтобы оружие упиралось не в мышцы, а в кость, раскинул ноги и слился с планетой. С десяток раз вскинул винтовку, убеждаясь, что он нашел естественную точку прицеливания. Проверил электронику прицела: прицельную сетку, светящуюся красным в ночной темноте, угольник, указывающий на точку контакта пули с целью, простенькую шкалу боковых поправок, перевернутую дугу дальномерной шкалы с восемью делениями для определения расстояния до цели на примере шестифутовой человеческой фигуры, хотя в этот день дальномер ему не понадобится, ведь он уже выставил угольник на двести тридцать четыре метра – столько, сколько нужно для выполнения задачи. После этого он приладил глушитель, тоже подобранный на поле боя. Наверное, его нашли вместе с М40 какого-нибудь морпеха и сняли с дула покореженной взрывом винтовки, чтобы обернуть эту вещицу против тех, кто ее изобрел. Трубка отличного качества, похожая на раковину наутилуса: длина восемь дюймов, несколько камер, соединенных друг с другом крошечными отверстиями. После выстрела газы вырываются из дула со сверхзвуковой скоростью, но тут же попадают в глушитель и начинают циркулировать из камеры в камеру, теряя почти всю энергию. Результат можно измерить в децибелах с помощью хитромудрого электронного приспособления, но цифры не имеют значения. Главное, что гасится звук выстрела: не до киношного «пц!», а до обычного щелчка, словно дверь закрыли на замок. Звук довольно громкий, но такой обыденный, что никто не обращает на него внимания. Муфту для крепления этого «Джемтека» к дулу СВД разработал один из талантливых оружейников Исламского государства. Джуба наживил глушитель и крепко затянул его, сунул руку в чехол, нашел нужную молнию, расстегнул, достал три магазина – в них лежало по десять болгарских патронов, снаряженных тяжелой пулей с желтой цветовой маркировкой. В снайперском деле мелочей не бывает. Каждый из этих тридцати патронов тщательно отобрали, взвесили, измерили, пробили по документам и убедились, что все они изготовлены в соответствии со строжайшими стандартами качества. Другими словами, это были лучшие патроны массового изготовления. Он положил два магазина справа от себя, чтобы те были под рукой, присоединил третий к винтовке – раздался щелчок, – потянул затвор на себя и вернул его на прежнее место. Патрон в патроннике, курок взведен, все готово. Он расслабился, чтобы тело слилось с землей, легкие напитались кислородом, сердце вошло в спокойный ритм. Мысли его были заняты техническими тонкостями. Он не собирался обдумывать нравственную сторону дела, ведь в первую очередь это было лишь очередное упражнение в стрельбе; он знал, что Аллах послал его на землю с единственной целью – убивать неверных, и еще он знал, что его деяния благословенны. Чтобы окончательно расслабиться и достичь наивысшей концентрации, он стал молиться: «Хвала Аллаху в Его мудрости, великодушии, милосердии, хвала Ему, защитнику и благодетелю в испытаниях тяжких, хвала Его словам, донесенным до меня Его муллами, хвала тренировкам, хвала опыту, хвала моей воле, хвала моей вере в Него, хвала тому, что будет, и пусть это будет хорошо». Он повторял заклинание снова и снова. Наконец дыхание выровнялось, зрение обострилось, руки успокоились, нервная система восстановилась, и ему стало все равно, сколько минуло времени: час, день или месяц. Когда он вышел из молитвенного транса и открыл глаза, было уже светло. Наступило утро, но было еще очень рано. То и дело по улице проезжал седан – «БМВ» или «мерседес». Пешеходов не было. Ясное, голубое небо подсвечивалось восходящим солнцем, но нужный участок дороги – небольшое возвышение в двухстах тридцати четырех метрах от позиции – оставался в тени. У дороги появились жители одного из красивых домов: женщина в домашнем халате и мальчик с портфелем. Казалось, они возникли из ниоткуда. Значит, пора. Джуба придвинул к себе винтовку, снова поерзал, чтобы тело приняло нужное положение, поставил руки под правильным углом, чтобы стояли как влитые, включил «ПСО-1» и прижал резиновый наглазник к ведущему глазу, чтобы мир увеличился в четыре раза. Прицельная сетка ярко светилась на фоне нужного участка дороги. Он ждал, не пытаясь совладать с легкой дрожью угольника из-за пульсации в груди и непроизвольных сокращений мускулатуры, и смотрел, как на возвышение взбирается – неторопливо, с достоинством – школьный автобус. Сперва появилась желтая крыша, потом – темное ветровое стекло, за которым виднелся силуэт водителя на фоне окошка в двери запасного выхода. Тоннельный эффект. Такие автобусы разъезжают по дорогам всего мира: длинные, с капотом как у грузовика, плоским ветровым стеклом и аэродинамикой кирпича. Они предназначены для неспешной транспортировки самого ценного груза на свете. Автобус остановился там, где и должен был остановиться. Чтобы открыть дверь, женщина за рулем потянулась к рычагу, и Джуба застрелил ее. Пуля расколола ветровое стекло, тело обмякло на сиденье, гильза вылетела из ствольной коробки «дракона», Джуба вдохнул едкий запах старого болгарского пороха – слаще амброзии – и прицелился в мать. Та застыла у автобуса, ничего не соображая из-за шока, а потом инстинктивно бросилась к ребенку, чтобы закрыть его своим телом, но Джуба опередил ее на долю секунды, выстрелил ей в голову, и женщина исчезла в облаке плазмы, превратилась в кляксу на девственно-чистом полотне нового дня. Дитя, отродье неверных, растерянно стояло на месте, и Джуба выстрелил ему в грудь. Тельце содрогнулось, тяжелая пуля отшвырнула его в сторону. Взглянув на ветровое стекло, он увидел, что к мертвой женщине на водительском сиденье подбежал какой-то юный герой. Джуба спустил курок, и героя не стало. Дети в салоне запаниковали, вскочили с мест, отчаянно бросились к выходу, солнце в окошке запасной двери подсвечивало их силуэты, и они были как на ладони, и Джуба, направляя угольник прицела на эти силуэты, убивал детей, одного за другим. Через какое-то время в ветровом стекле образовалось множество пробоин, и рассмотреть, что творится в автобусе, стало невозможно, но Джубе достаточно было засечь движение, и он стрелял, пока возня в салоне не прекратилась. Выпустив десять пуль, он сменил магазин: верхний патрон сдвинулся вперед на четверть дюйма, нужно было вернуть его на место, но перчатка зацепилась за край магазина, и Джуба тут же стряхнул ее, разобрался с коварным патроном, нажав на него большим пальцем, сноровисто примкнул магазин и заметил, что из автобуса сбежала девочка. Она неслась к деревьям, собираясь укрыться за ними, но Джуба оказался быстрее. Семнадцать выстрелов спустя все было кончено. Никто не двигался. Никого не осталось. «Хвала Аллаху. Хвала Ему, кто благословил священное дело мое, позволил довести его до конца и сделал так, что труды мои увенчались успехом». Глава 8 Черный куб, шестой этаж. Наши дни Он смотрел на фотографии, сделанные рядом с автобусом. Три мертвых тела: два – на тротуаре, одно – на обочине. Лобовое стекло усеяно сверхновыми звездами пулевых отверстий, капот автобуса и асфальт усыпаны осколками. На снимки, сделанные в автобусе, он смотреть не стал. Какой в этом смысл? – И вы хотите с ним побеседовать? – спросил он. – Знаете, на вашем месте… Ну кто я такой, тюфяк из Арканзаса, но на вашем месте я бы освежевал его заживо, а шкуру скормил бы свиньям у него на глазах. – Увы, – заметил Коэн, – свиней мы не держим. У нас еврейская страна. – Тогда скормил бы псам, – сказал Свэггер. – Похвальный энтузиазм, – кивнул Гольд, – но секреты Джубы для нас гораздо важнее, чем его шкура. Кого он способен опознать? На кого работает? Кто отдает ему приказы, обеспечивает логистику, доставку на место и эвакуацию? Кто занимается планированием, реализацией, связью? Какие официальные лица стоят за ним? Что ему известно о других операциях? И пожалуй, главное: откуда к нему поступают такие большие средства? – У вас есть его фото? Или ДНК? Если нет, как вы его опознаете? На вид он вряд ли отличается от любого парнишки по имени Мухаммед. – Снимка у нас нет, – сказал Коэн, – и ДНК тоже. Зато есть прекрасный отпечаток большого пальца правой руки. Мы считаем, что это палец Джубы. Его сняли с гильзы, обнаруженной на месте побоища. Джуба не позволил бы никому заряжать свою винтовку. Обычно с оружия и боеприпасов не удается снять отпечатков, но на этой гильзе было немного масла, поэтому и остались следы. Наверное, Джуба торопился и допустил ошибку. – Кстати, план сработал? Ему удалось сорвать переговоры? – Нет, не удалось. В тот день американцы оказались на редкость расторопными. Еще до того, как на место прибыли бригады экстренного реагирования, ваш президент позвонил нашему премьер-министру и настоятельно попросил взять ситуацию под свой контроль. Пресса у нас сговорчивее вашей, так что никакой бойни с невинными жертвами не было. Была стрельба в пригороде. Число погибших не разглашалось, всех похоронили без присутствия репортеров. Никто не произносил громких речей. Мертвых оплакали в частном порядке. Разумеется, поползли слухи, но их всегда предостаточно, на то они и слухи. В итоге ваш Госдеп получил нужную подпись, и все сделали вид, что в мире стало спокойнее. Так устроена жизнь, мы прекрасно все понимаем. Для разнообразия соглашусь с Коэном: мы – всего лишь еврейская страна, причем небольшая. Тут уж ничего не поделаешь. – Все равно я голосую за собак, – сказал Свэггер. – И что теперь? Вам хватает информации? Если да, как скоро вы способны взяться за дело? Кто дает отмашку? Тот, кто сидит в этой комнате, или вам нужно спрашивать разрешение у политиков? А тем придется учитывать с десяток факторов, которые вы не контролируете. – Вне всяких сомнений, нам понадобятся сторонние консультации. – А Джуба тем временем что-то почует. Он же знает, что многие интересуются его персоной. Понимает, что безопасность – штука относительная. Возьмем, к примеру, бен Ладена: он ушел в тень, а однажды в полночь к нему наведался Санта со своими оленями. Я крепко дружу кое с кем из этих ребят. Усаму так нашпиговали свинцом, что даже не стали привязывать груз, когда сбрасывали тело за борт. И Джубе об этом известно. Он сидит на тревожном чемодане и готов скрыться в любой момент. – Мы в курсе, – сказал Гольд. – И поэтому мы прохлаждаемся в этой комнате? – Именно так. – Ждем данных радиоразведки? Вы уже определились с его местонахождением и теперь выискиваете конкретику? – Да, но все не так радужно, как хотелось бы. – Так что у вас творится? Или я чересчур обнаглел со своими вопросами? – Спросите у Коэна, – сказал Гольд. – Мистер Коэн? Тот промолчал. – Коэн любит тянуть кота за хвост. Так он привлекает к себе больше внимания. – Мистер Коэн, – сказал Боб, – поймите, мне семьдесят два года. Меня на том свете с фонарями ищут, так что выкладывайте, пока я не умер от старости. – Верно подмечено. Нужно взглянуть на участок площадью в одну квадратную милю с центром в городе Ирия. Это в Южной Сирии. Разумеется, не лично, а с помощью спутника. Наш называется «Тексар». Говорят, он очень современный. Разведданные будут переправлены в это здание, где их изучением займутся эксперты. Будут спорить о них, как раввины, и в конце концов решат, на какие места обратить внимание. Туда отправятся беспилотники. Они летают ниже спутников, так что фотографии с них будут четче. Беспилотники вернутся на базу, снимки распечатают, и те же самые эксперты снова сядут смотреть, что к чему. – И когда это произойдет? – спросил Боб. – Вчера, – ответил Коэн. Чтобы привыкнуть к освещению, понадобилось какое-то время. Они сидели в темном, тихом, чистом и безликом помещении с дешевой офисной мебелью в стиле пятидесятых годов. Кондиционер работал так, словно это была не комната, а холодильник для мяса. За столом расположились Коэн, Гольд и какой-то человек, молчаливый и еще более угрюмый, чем эти двое. Все терпеливо ждали, в то время как Боб изучал лежавшую перед ним пачку фотографий двадцать на двадцать дюймов, время от времени вооружаясь ювелирной лупой. Снимки были здоровенные, и работать с ними оказалось неудобно. – А можно вывести все это на экран? – спросил наконец Боб. – И пощелкать мышкой там, куда мне надо смотреть? Как в кино? – Этих технологий у нас пока нет. Они заложены в бюджет на будущий год. И так уже лет десять. Всегда мешают непредвиденные расходы. – Ну ладно, – сказал Боб, – на нет и суда нет. Поначалу он видел лишь темные и светлые пятна с белыми полосками, то сплошными, то прерывистыми, а еще черные участки, похожие на заплатки, и время от времени – группы квадратов, больших и поменьше. Короче говоря, полная абстракция. В углу каждого снимка был компас, указывавший на север, а внизу – дата и время, высота съемки, широта, долгота и еще какая-то непонятная информация. – Беспилотник – полезная штука, – сказал Гольд. – Летает высоко, невооруженным глазом не видно, даже если ты сам Джуба, но фото делает с приличным разрешением. Время над целью – шесть часов, по паре дронов на каждую точку, как только мы решили, что снимки с «Тексара» представляют для нас интерес. Вот эти сделаны несколько часов назад. Возможно, наш добрый друг сержант Свэггер разглядит то, что ускользнуло от внимания других толкователей.