Проблема была в том, что осколок кости едва не перебил аорту. Еще несколько тысячных дюйма – и привет. Свэггер умер бы за пару секунд. Но через несколько минут медики уложили его на операционный стол, раскрыли, словно устрицу, и принялись за работу: аккуратно извлекли все, что нужно, и зашили артерию. Операция длилась четырнадцать часов, после чего измученные и потные врачи с медсестрами – отважные, выносливые, лучшие – разбрелись по этажу, чтобы прийти в себя после битвы за жизнь. Они успели выиграть эту битву. Каким-то чудом артерия наконец зажила, хотя семидесятидвухлетние кровеносные сосуды крайне неохотно идут на сотрудничество с врачами. Короче говоря, ему сильно повезло. Он сидел в кресле-качалке. Верхом не ездил, но каждое утро тратил два часа на физиотерапию под руководством молодой и строгой врачихи из госпиталя. Та видела в нем лишь набор переменных, в которые нужно подставить правильные значения, и постоянно ворчала, что он отстает от графика. Боб ее недолюбливал, и она отвечала ему взаимностью. Теперь же злодейка Одри ушла, а он покачивался в кресле. Кое-где на жухлой степной траве лежал последний снег. На ветках начали появляться наросты, но почки пока не проклюнулись. Пахло сыростью. Небо, затянутое низкими тучами, предвещало дождь, ветер был пронизывающим – порезаться можно. Повсюду несколько вариаций одного цвета из самой унылой части спектра. Казалось, пейзаж создал Ницше, а музыку к нему написал Вагнер, причем оба были в крайне депрессивной стадии биполярного расстройства. Боб сидел, завернувшись в старое одеяло индейской расцветки. Рядом стояли ходунки. Еще у него был термос с кофе (как всегда, черным) и отличный бинокль – на тот случай, если местные звери смирятся с тем, что он еще жив. Затрезвонил мерзавец-телефон. Звонили из сторожки у ворот. Теперь там дежурил охранник – не самый опытный, весьма недешевый и, хотелось бы надеяться, временный. Его задачей было отгонять от забора всяких засранцев, приезжавших со всевозможными предложениями. – Мистер Свэггер, здесь женщина. Говорит, что вы с ней знакомы. Мэм, повторите, пожалуйста, как вас зовут? Да, Макдауэлл. Некая миссис Макдауэлл. – Угу, ей можно. Боб знал, что она приедет без предупреждения, как и в первый раз, чтобы не утруждать хозяев подготовкой к приему гостей. Арендованная машина – «шевроле» из самых дешевых, теперь уже совсем безумного цвета – еле-еле взобралась на холм и остановилась во дворе. Из нее вышла все та же Дженет, такая же растрепанная, как и во время их последней встречи, в джинсах, свитере и вощеной туристической куртке. И конечно, в кедах, словно она собиралась бежать новый марафон, едва покончив с предыдущим. – Ну, здравствуйте! – крикнул ей Боб. – Была неподалеку, – сказала она, – вот и решила вас проведать. – Да, я как раз на полпути между химчисткой и «Севен-элевен». Она рассмеялась: – «Неподалеку» – понятие растяжимое. Боб не встал: не мог. Она наклонилась, обняла его, и он кивнул на соседнее кресло. Придвинув его поближе, Дженет спросила: – Ну как поживает наш герой? – Понятия не имею. Сами спросите. Если найдете такого. Я всего лишь нажал на спуск. – И знали, что он сделает то же самое. – Я так далеко не заглядывал. Завязался разговор. Новости были хорошими: у всех все сложилось удачно. Ник снова ушел на пенсию, на сей раз, как и хотел, с должности замдиректора. Нил и Чендлер продвинулись по службе, сфотографировались с Магнатом и получили благодарность с занесением в личное дело. Гольд вернулся в черный куб, и даже Коэн какое-то время вел себя прилично. – А вы не получили ничего, кроме пули, – сказала Дженет. – Я уже большой мальчик, так что все нормально. Поговорили о самочувствии, темпах выздоровления, настроении, распорядке дня и прогнозах лечащих врачей. – Через три месяца смогу ездить верхом. Насчет мотоциклов не уверен. Врачам страшно не нравятся мотоциклы. Недавно начал работать в мастерской – сами знаете, люблю возиться с ружейными диковинками. Через несколько недель возьму в руки винтовку. Повезло, что он попал в левое плечо, а не в правое. – Но отметину оставил, – сказала Дженет. Наконец перешли к делу. Кто стоял за операцией? Кто ее финансировал? Иранцы обеспечили кое-какую поддержку, но в ЦРУ были уверены, что задумывали все не они. Здесь работало ведомство поумнее и посерьезнее. Может, люди Путина? Как-никак за плечами у русской разведки пять веков опыта. Китайцы? Тоже не лыком шиты, почему бы и нет? Или какой-нибудь «друг» увидел возможность убрать союзника и перейти в самое начало очереди. В любом случае совместная рабочая группа ФБР и ЦРУ разбиралась, что к чему. – А сами что думаете? – спросила Дженет. – Кто разглядел такую возможность, как вообще до этого додумались? В прошлом такое бывало? – Чем-то похоже на одно событие времен Второй мировой войны, когда наши устранили японского адмирала. Перехватили шифровку, в которой говорилось, что Ямамото отправляется в инспекционную поездку. Наши разведчики просчитали его маршрут и увидели, что в определенный момент – совсем недолго – его самолет будет уязвим для наших истребителей, так что на месте его перехватили «Пи – тридцать восемь». На, получи за Перл-Харбор. Здесь то же самое. Ренегат попадал в зону поражения лишь на несколько минут, когда стоял на восьмом грине. Джуба об этом знал. И ждал, как ждали наши «Пи – тридцать восемь». – А как же Нью-Йорк? Просто повезло, что игра совпала с выступлением Магната? – Не сказал бы. Все знают, какой у него характер. Ясно было, что ему захочется утереть нос Ренегату. Вот они и решили: почему бы не прикрыться этим? Ребята из Агентства считают, что иранцы до такого не додумались бы. Дженет делала заинтересованное лицо и понимающе кивала, но ясно было, что ей плевать. Она явилась сюда не за этим. Наконец других тем для разговора не осталось. – Вообще-то, я хотела кое о чем спросить, – сказала она. – Я так и понял. – Как я должна себя чувствовать? – Думаю, прекрасно. Вы до него дотянулись. В это трудно поверить, но у вас все получилось. – Ну почему только я? Мне помогли самые замечательные люди на свете. Поверили в меня и сделали то, что сделали. – Нет, Дженет, все произошло только благодаря вам. Остальные неплохо поработали, крепко затянули винтики, но, если бы не вы, Джубе все сошло бы с рук. Он не заплатил бы ни за Томми, ни за Багдад, ни за автобус, ни за стрелка из Нью-Мексико, ни за бездомных, погибших у того столба, ни за бывшего президента, ни за начавшийся хаос – ведь сейчас мы очень уязвимы, и началась бы гражданская война. Подумайте, скольких еще он убил бы, если бы не вы. – Может быть, – сказала Дженет. – Но вам без разницы, верно? – Верно. Все это не имеет значения. Я просто мать, только и всего. Понятно, что мы принесли немало пользы, но какой ценой? Я бы отдала что угодно, лишь бы вернуть сына. Вот и все, сказать больше нечего. Боб молчал. Действительно, что тут скажешь? – Как долго это продлится? – спросила она. – Вот в чем вопрос. Вы же не раз теряли близких людей, кому об этом знать, если не вам? – Ну, можно чем-нибудь заняться. Помогать ветеранам. Написать хорошую книжку. Если сможете на ней заработать – а вы сможете, – учредить фонд имени Томми, спонсировать какую-нибудь школу. Чтобы люди помнили вашего сына. – Ну да, – сказала она. – Советы хорошие, спору нет, но все это полумеры. Боб, скажите честно, когда это закончится? Когда мне станет легче? – Никогда, – ответил Свэггер. Благодарности С великим почтением посвящаю этот роман Трейси Миллер, ведь с нее и началась вся эта история. Сын Трейси, Ник Циолковски, – тот самый снайпер из балтиморской школы «Бойз лэтин», погибший в 2004 году в Фаллудже, которому посвящена книга «Точка зеро». Такое горе способно свести в могилу любую мать, но Трейси восстала против него, обернула его в энергию и решила, что отныне будет помогать тем, кому нужна помощь. Последние четырнадцать лет она проработала в службе поддержки ветеранов Таусонского университета, где преподает в должности адъюнкт-профессора, трудится в Ветеранском комитете и занимается тысячей других дел. Героическая женщина. Я взял за основу ее историю, сгустил краски, добавил стрельбы и романтики – другими словами, сделал то, что умею делать лучше всего. Так на свет появилась «Игра снайперов». Далее, хочу извиниться и попросить прощения у жителей Тель-Авива, Дирборна (Мичиган), Гринвилла (Огайо), Уичито (Канзас), Рок-Спрингса (Вайоминг) и Анакостии (округ Колумбия). Обычно я посещаю места, о которых пишу, чтобы проверить, как расположены улицы, как падают тени, какого цвета полицейские машины и каково на вкус местное пиво. Однако, когда тебе семьдесят два года, пытки аэропортами уже не вызывают энтузиазма, и даже пивом меня не заманишь. Теперь я летаю только туда, где есть море и песок. Работая над этой книгой, я пользовался картами и «Гуглом», а это верный путь к всевозможным географическим погрешностям. Действительно ли церковь находится в трех сотнях ярдов от здания суда Уичито? Хм, по моим прикидкам – вроде бы да. Ну, плюс-минус. С другой стороны, я наконец-то не ошибся с именем супруги Боба. Ее зовут Джулия, верно? Несколько раз я называл ее Джен, но точно знаю, что Джен – это жена Бада Пьюти из «Крутых белых парней». По некой причине эта ошибка доводит некоторых комментаторов с сайта «Амазон» до белого каления. Ребята, уймитесь, пропустите по рюмке, обнимите что-нибудь мягкое. Все будет хорошо. Что касается стрельбы, я более или менее верно описал, как трудно попасть в цель с расстояния больше мили (в истории снайперского дела подобных выстрелов было как минимум восемь). Разумеется, не обошлось без упрощений, ибо подробный рассказ о премудростях такой стрельбы вверг бы почти всех читателей в кому. Также я весьма точно рассказал про баллистическое приложение «Первый выстрел», потому что сам его выдумал и оно умеет рассчитывать все, что моей душе угодно. Со вторым выстрелом – на три сотни ярдов – мне помог Крэйг Боддингтон, знаменитый охотник и писатель. Он прислал мне подробное электронное письмо, из которого я многое позаимствовал. Но если заметите ошибки, знайте, что их сделал я, а не Крэйг. Когда я познакомился с Крэйгом, в руках у него была не винтовка, а камера: он помогал снимать сюжет для моего приятеля Майкла Бейна и его передачи «Оружейные истории». Ему нравится моя болтовня, и он любит записывать ее на видео – только не спрашивайте почему. Я сам не знаю. В этой же поездке я встретился и подружился с Гэри Джеймсом, специалистом по истории огнестрельного оружия и большим знатоком кино (он знает гораздо больше, чем я). Троица джентльменов, благослови их Господь. В Балтиморе мне помогали все те же подозрительные личности. Во-первых, мои друзья Джон Бейнбридж, Ленни Миллер и Гэри Голдберг старательно выполнили все мои просьбы (почему – непонятно). Билл Смарт, Барретт Тиллман, Майк Хилл и Джим Грейди (автор «Шести дней Кондора») с энтузиазмом отнеслись к моей затее и помогли дружеским советом. Когда я был в Элизабеттауне, мой добрый друг Дейв Данн, владелец магазина «Топ ган шоп», угостил меня сигарой и бурбоном, а также предложил неплохую скидку. Все это благотворно повлияло на мой боевой дух. В Балтиморе Эд де Карло – метрдотель, мажордом и унтер-офицер стрельбища «Он таргет» – помог мне со стрелковой практикой. В Лос-Анджелесе, как всегда, меня выручал старинный приятель Джефф Уэбер. Спасибо всем, в особенности Ленни: он не сошел с дистанции, несмотря на серьезные проблемы со здоровьем. Что касается рабочих моментов, великолепная Эстер Ньюберг помогла мне с переходом от почившего издательства «Блю райдер» к ныне здравствующему издательству «Патнам», а редактор Марк Тавани помог привести текст в порядок. Моя замечательная жена, Джин Марбелла, варила кофе, и тот каждое утро помогал мне, старику, вырваться из вязкого мира психоделических сновидений и перебраться наверх, в кабинет, к пишущей машинке. Без этого кофе я бы шастал по продуктовым магазинам, приставал к людям в очередях, рассказывал о том, что могло бы случиться, и прослыл бы местным психом. И наконец, вопрос: украл ли я отличное название «Игра снайперов» у Джорджа Мартина с его невероятно успешной «Игрой престолов»? Конечно. Почему бы не украсть? * * * notes Примечания 1 Чинос – летние хлопчатобумажные брюки.