– Мне нравятся все составные части, но я не в восторге от целого. – Помолчав, она спросила: – А вам все нравится? Нет никаких сомнений? – Я запрещаю своим людям отвечать на этот вопрос, – тут же сказал Ник, – потому что их слова помешают вам высказать собственное мнение и тогда от нашей встречи не будет толка. Смысл в том, чтобы вы говорили сами, без подсказок. – Хорошо, попробую описать свои ощущения, – кивнула она. – Если сочтете мое мнение полезным, тем лучше. Сколько у нас времени? – На этот счет не беспокойтесь. Время – это не ваша, а наша забота. Никто из присутствующих не станет тяжело вздыхать и поглядывать на часы. Свэггер подумал, что Ник ведет себя в высшей степени профессионально. Сказать эти слова было крайне непросто, ибо время неумолимо шло, было уже два часа сорок минут, а Джуба – по крайней мере, так предполагалось – должен был стрелять ровно в три. С каждой секундой вероятность того, что они успеют принять необходимые меры, не росла, а уменьшалась. – Хотите колы? Или чашку кофе? – спросил Ник. – Берите колу, – посоветовал Свэггер, – кофе здесь отстойный. Все засмеялись. Пожалуй, это слегка помогло снять напряжение. – Нет, спасибо, – отказалась миссис Макдауэлл и добавила: – Видите ли, он мыслит иначе. Каждому не терпелось услышать объяснение, но никто и не подумал торопить ее. Пусть продолжает без посторонней помощи. Всему свое время. – Я охочусь за ним с тех пор, как он убил моего сына. Уже больше пятнадцати лет. Я кое-что узнала. Не много, но кое-что. Что же она узнала? – Ваш подход слишком прямолинейный, – сказала она. – Вы пришли к выводу, что он хочет убить Магната. Даже если вы не захотели произнести это вслух или вам запретили… все мы знаем американскую историю и попросту не способны думать иначе. Она была права. Не исключено, что Ник ошибся, с самого начала запретив пользоваться именами, и тем самым сыграл со всей командой злую шутку. – Но если бы он действительно хотел убить Магната, – продолжила миссис Макдауэлл, – сейчас вы были бы уверены, что он выбрал совершенно другую цель. Вы бы и не подумали, что он будет стрелять в президента. Решили бы, к примеру, что его будущая жертва… допустим, Хиллари. На это указывал бы весь подтекст, все предположения и намеки. Магнат получил бы пулю, и это стало бы для всех полнейшей неожиданностью. Вы бы окаменели от изумления. Ведь вы угрохали столько времени и сил, чтобы спасти Хиллари, а на самом деле ей ничто не грозило. И снова тишина. Никто не стал шутить насчет Хиллари. – Вспомните, как он действовал в Багдаде, – подсказала она. – Взрывалась самодельная бомба, морпехи отступали в безопасное место и попадали под огонь снайпера. Отвлечь и заманить в ловушку – вот его специализация. Он делает так, чтобы ситуация работала против вас. – Мы считали, что охотимся на него, – сказал Боб, – а на самом деле он охотился на нас. – Вот именно, – подтвердила миссис Макдауэлл. – Ни звука, ни движения. – Он очень хитер. Да, вы разложили все по полочкам, но Джуба будет действовать совсем не так, как вы думаете. Наконец заговорил Ник. Он обращался не к миссис Макдауэлл, а ко всем остальным. – Итак, что мы упустили? – Во всем, что касается оружия, ошибки быть не может, – сказал Свэггер. – Он будет стрелять на тысячу восемьсот сорок семь ярдов, над водой, влажность воздуха около пятидесяти процентов, ветер незначительный. Триста тридцать восьмой «Лапуа магнум», это ясно. Хотя мы не знаем, какой пороховой заряд он выбрал и какую пулю, как обработал гильзу. – Разделим факты и домыслы. В чем может быть ошибка? – В поведении, – сказал умудренный опытом Гольд. – Просчитать поведение труднее всего. Делаете ставку на одно, а случается совсем другое. И так всегда. – В таком случае давайте еще раз проговорим поведение, – предложил Ник. – Сегодня ровно в три часа Магнат будет выступать перед публикой. Джуба давно об этом знает. Достаточно давно, чтобы спланировать выстрел, – начала Чендлер. – Магнат выйдет к толпе, – добавил Нил. – Этого выступления нет в планах, о нем нигде не сообщалось, но таков уж Магнат. Дайте ему дружелюбно настроенную толпу, и он непременно объявится, чтобы отвлечь внимание от Ренегата. Для него это большое удовольствие. И вот он как на ладони. Готов получить пулю. – Готов получить пулю, – повторила Чендлер. – То есть неподвижен. Он должен быть неподвижен. Свэггер уже говорил про время полета пули. Это железный закон физики. Обжалованию не подлежит. – Неподвижен, – сказал мистер Гольд. – По-моему, юная дама что-то нащупала. – Так, – кивнул Ник. – Исходя из времени полета, – продолжил Гольд, – мы делаем вывод, что цель должна быть неподвижна. Предполагаем, что неподвижность – непременный атрибут публичного выступления. Выясняем, что Магнат действительно собирается произнести речь на берегу Ист-Ривер, а близость водоема – одно из обязательных условий для выстрела. Владея этой информацией, Джуба мог вплести ее в свой план, создать великолепную паутину лжи, чтобы прикрыть свои истинные цели. Он будет стрелять примерно в это же время, но в другого неподвижного человека. – Итак, неподвижность, – сказал Ник. – Давайте варианты. – За едой? – предложил Нил. – То есть в ресторане. Вряд ли. – Кроме шуток: поход в туалет? – сказал Боб. – Тоже в помещении. Для дальнего выстрела с другого берега реки? Не годится. – Трибуна на параде? Театр? Кино? – говорил Нил. – Где же… – Мой отец был живчиком, – перебила его миссис Макдауэлл. – Вечно в движении, всегда, в любой ситуации. Но иногда он бывал настолько неподвижен, что даже не верилось. Я видела это собственными глазами, потому что подавала ему клюшки. Он даже дыхание задерживал, когда готовился загнать мяч в лунку. 14:45 «О Аллах, и снова заклинает Тебя слуга Твой, о Всемогущий, ради Тебя я живу и Тебе посвящаю жизнь свою, покорно и до самой смерти, и низвергну врагов Твоих, и сокрушу их, и восторжествуешь Ты над ними, и воцарится власть Твоя, и подчинятся они воле Твоей не только здесь, но повсеместно, и падет нечистый по имени Америка, и зачахнут земли, полные зла, упадка и разрушения. Хвала всем, кто пролил кровь свою и отдал жизнь свою ради того, чтобы я оказался здесь, на своем месте, и стал орудием в руках Твоих, и воплотил замысел Твой. Смиренно простираюсь перед Тобой и знаю, что Ты ниспошлешь слуге своему силу, зоркость, спокойствие и удачу». Ну что ж, пора. Он аккуратно толкнул затвор вперед, почувствовал, как тот зацепил первый патрон в магазине и беспрепятственно дослал его в патронник, потом запер затвор и коснулся рычажка на правом боку ствольной коробки, убеждаясь, что винтовка снята с предохранителя. 14:55 На одном экране показывали помост в Нью-Йорке: на него поднимались люди, перед ним собралась толпа зрителей. На втором была картинка из кабинета этажом ниже. Режиссеры операции хранили спокойствие и верили, что вот-вот объявят Джубе шах и мат, но Свэггер и его товарищи уже понимали, что этого не случится. Ник схватил телефон: – Дайте командный центр Секретной службы. Да, прямо сейчас. Возможно, у нас экстренная ситуация. Подождал. – Джексон, командный центр, – сказал человек на том конце линии. – Билл, это Ник Мемфис, я в здании Гувера. Включу тебя на громкую для моих ребят, ты не против? – Включай, но ты же должен быть в Нью-Йорке, разве нет? Почему ты не там и что… – Долго рассказывать. Политика. – У нас в городе? Да ты что! – Короче, кое-что нарисовалось. Это по поводу нашей ситуации. Скажи, кто-нибудь из ваших подопечных сегодня играет в гольф? – В гольф? – Ну да… – Это крайне, крайне секретная информация, дружище. – У нас защищенная линия связи и экстренная ситуация. Вероятно, с угрозой для жизни. Ну же, Билл, говори, это реально важно. – Понять не могу, где ты нарыл такую информацию. Об этом вообще никто не должен знать. 14:58 Теперь Джуба их видел. Все еще слишком далеко, но вот они, две фигуры рядом с гольф-картом, в окуляре оптического прицела «Шмидт и Бендер». До грина полторы сотни ярдов. Высокий – слишком далеко, подробностей не разобрать, даже при двадцатипятикратном увеличении, сквозь лучшие в мире немецкие линзы видна лишь амебообразная фигура – сосредоточился, аккуратно взмахнул клюшкой, поймал равновесие и через секунду сделал удар. Джуба не видел, куда отправился мяч, но высокий понурил плечи: наверное, удар вышел неудачным. Однако вместо того, чтобы бросить клюшку в чехол, сесть в машинку и отправиться вперед, человек сунул руку в карман, достал еще один мяч и бросил его на траву. Снова переступил с ноги на ногу, выбрал удобное положение, переступил с ноги на ногу, собрался, сосредоточился еще сильнее, чем прежде, и еще раз резко ударил. Серебристая клюшка сверкнула на солнце. На этот раз получилось лучше. Высокий развернулся, вскинул ладонь ко лбу, прикрывая глаза от солнца, проследил за полетом мяча и даже подпрыгнул от радости, когда тот упал на грин и остановился неподалеку от лунки. Пожав руку своему спутнику, высокий забрался в гольф-карт и отправился в недолгое путешествие. Наконец машинка остановилась на грине примерно в тысяче восьмистах сорока семи ярдах от Джубы.