В руке у того, кто держал камеру, появился пистолет. Лера не разбиралась в оружии, но надеялась, что это какой-нибудь травмат, не серьезнее. Мужик в кроссовках подошел к двери, провернул ключ, открыл. В коридоре стоял папа. Лера выдохнула, сообразив, что задержала дыхание чуть ли не минуту назад. Перед глазами поплыли черные круги. Она растерянно подумала, что стоит перед отцом в одних трусиках, нелепая и глупая, с безопасной бритвой в руке. Папа был одет не по форме, а в костюме и при галстуке. За его спиной маячили то ли телохранители, то ли помощники. И еще Лере вдруг показалось, что она увидела Нату. Где-то там, в глубине коридора. – Ты кто, дед? – спросил мужик в кроссовках. Папа мягко отодвинул его в сторону. Двое широкоплечих мужчин, чей род занятий не вызывал сомнений, тоже в черных костюмах, бритые под ноль, ворвались и в мгновение ока положили мужика в кроссовках на пол лицом вниз. Действовали профессионально, беззвучно, заломили руки, перемотали запястья пластиковой муфтой. Мужик взвизгнул и затих. Второй, с камерой, сделал вид, что пистолет, который он держит, – просто так, игрушка-безделушка, и попятился к кровати, подняв руки. Лера сообразила, что папа смотрит на нее, быстро нагнулась, подняла лифчик, завозилась, надевая. Из телевизора раздался протяжный стон, папа перевел взгляд на изображение и несколько секунд разглядывал, как к молодой Лере пристраивается сзади накачанный вспотевший мужчина. – Значит так, ребята, – сказал папа и брезгливо посмотрел на того, что с камерой. – Поигрались, и хватит. Я ее забираю, вот бабки, как вам обещали. – Руки-то зачем ломать?.. – простонал лежащий на полу. – Чтобы быстрее дошло. Папа шевельнул головой, и его телохранители подошли к Лере, подняли ее одежду, помогли застегнуть блузку и натянуть джинсы. Действовали быстро, будто им часто приходилось вот так одевать девушек. У Леры до сих пор кружилась голова. Казалось, мир снова сломался. Где-то тут обязательно должна быть фантазия, где-то – болезненный бред, а где-то – крохотная толика реальности. Вот только как различить, где что? Лера из прошлого испуганно юркнула в темноту сознания. Она боялась папу и любила его. Гремучая смесь безумия. Папа смотрел порно на экране. Потом взял пульт с кровати и поставил на паузу. Подмигнул обнаженным мужикам, стоящим в углу у тумбочки. Все у них, конечно, обмякло. – Вы тут можете и сами с собой, да? – усмехнулся папа. – Раз уж начали. Гей-порно, я слышал, тоже неплохо продается. Лера глупо хихикнула, застегивая пуговицу на джинсах. Папа снова шевельнул головой, телохранители взяли его дочь под локти и повели из комнаты. Она услышала, как папа сказал: – Счастливо оставаться. Потом темнота накрыла, а ноги подкосились, будто из тела вытащили все кости разом. Лера обмякла, успев подумать лишь о том, что действительно видела в коридоре Нату. Красивую, аккуратно причесанную, в черных очках и черном же дорогом костюме. Это углубления от ее шпилек на ковре. Сомнений нет. Глава семнадцатая Она много чего вспомнила, пока плавала в вязкой темноте. Удивительно. Вот Вика и Лера разбирают ворох старой одежды. Папа недавно купил загородный дом и нанял рабочих, чтобы те сделали капитальный ремонт. Рабочие сдирали со стен обои, снимали полы, вываливали разный хлам на заднем дворе у подъездных ворот. Туда же сваливали одежду, которую нашли на чердаке. Одежды много, она вываливается из драных мешков, пахнет пылью, гнилью и плесенью. Лера лезет в мешки первой, вытаскивает белую рубашку с одним рукавом, натягивает через голову и оглушительно чихает. Вика некоторое время размышляет, осторожно заглядывает то в один мешок, то в другой, развязывает тесемки. Лера между делом натягивает синие шорты, которые велики ей на два или три размера. Теперь десятилетняя девочка похожа на бродягу, однажды увиденного ею на остановке. – Смотри, я вылитая Ната! – хохочет Лера, имея в виду случай, который произошел за пару дней до этого. Младшие сестры застукали старшую в мамином платье, с накрашенными губами и в парике. Долго смеялись. – Я теперь вся такая фифа, что никто меня не узнает! Самая красивая на земле! Вика тоже смеется и не отстает, вываливает содержимое одного из мешков в траву. Целая гора тряпья: старая фуфайка, платья, шорты, джинсы, майки и даже несколько белых мужских рубашек. Вика роется, как собака, натягивает на себя что-то не слишком грязное и изношенное, становится похожей на чучело. – Я любимая папина дочь! – кривляется она. – Пожалуйста, скажите папочке, что я его люблю! Обе замечают Нату слишком поздно. Она подошла со стороны подъездных ворот. Ната молчит и не улыбается. По выражению ее лица вообще сложно понять, какие чувства она сейчас испытывает. – Блин, прости! – тут же вопит трусливая Вика и стаскивает с себя старую блузку. Та рвется с сухим треском, расползается в тонких детских пальчиках. Кругом пыль и дурной запах. Вика путается и падает на колени. Ната вдруг смеется как ни в чем не бывало, подбегает и тоже начинает рыться в куче тряпья. – Я и есть самая красивая! – кокетливо кричит она. – Самая красивая в мире! И папа меня больше вас любит! Потому что вы мелкие, а я взрослая, понятно?! Лера видит ее взгляд. Холодный и озлобленный. Где-то у Наты в душе живет монстр. Вот сцена, фортепьяно, человек, перебирающий клавиши. Прослушивание в музыкальное училище. «Только месяц не спит, тихо в окошко глядит…» Лера хочет петь, но слова застревают в горле. Краем глаза видит Вику – та стоит за сценой и читает что-то с телефона. В шестнадцать лет Вика еще не была толстушкой, не злоупотребляла алкоголем и уж точно не думала, что потеряет ребенка и скатится в анорексию. В семнадцать Вика была красавицей, полной энергии и оптимизма. Она почти достигла своего идеала – отставала всего на полмизинца от Наты в негласной гонке сестер. – Пой же, ну! – говорят Лере. Она не помнит кто. – У тебя полторы минуты. Лера открывает и закрывает рот, не может петь, а в горле изнутри что-то царапается, будто застряла рыбья кость. Или даже не так – будто кто-то пытается выбраться наружу. Вика улыбается за сценой, поглядывает на Леру, но мыслями где-то далеко. Младшая сестра пришла поддержать Леру, потому что попросил папа. Вика не хотела здесь быть, Вике нравилось гулять с Натой и с теми парнями-одногруппниками, которые были уже достаточно взрослыми, чтобы уметь не кончать через двадцать секунд после начала секса. – Пой, Валерия, ну же! Она запела: сбивчиво, нервно, дважды не попала в ноты и в итоге провалилась. Никуда ее не взяли. Спустя полгода Лера впервые пойдет в «Вирус-клуб», напьется и познакомится с владельцем. Вике не хватило терпения даже на злосчастные полторы минуты. Она выскользнула на улицу через служебный выход и сбросила эсэмэску, что очень извиняется, но Ната не любит ждать. Всего полчаса – и старшая сестра отправится за город, в дачный домик у леса, отмечать завершение семестра с тремя («великолепными! 1! 1!») человечками с ее курса. Вика не может это пропустить. «Извини, извини, извини, верю в тебя и все такое…» На улице ждет мама, приехала специально. Пытается утешить плачущую Леру, которая уже поняла, что провалила творческое задание. Вдвоем они отправляются в ресторан, где Лера пробует водку. Ей нравятся чувство опьянения и легкость, которая образуется в голове. Лера думает, что была бы не прочь поехать за город с сестрами. Но проблема в том, что ее никто не звал. Денис. Вспоминает Дениса. Их знакомство. Он разговаривал по телефону на улице перед домом, когда Лера подъехала. День рождения Наты, точно. Единственный раз, когда ее пригласили, потому что праздновали у родителей за городом, всей дружной семьей. Ирония. – Ты та самая средняя сестра? – ухмыляется Денис. В его словах нет злости. – Я муж старшенькой. Проходи, будь как дома. Но ведь она знает здесь каждую трещинку. Денис идет рядом. – У тебя глаза как у Наты. Вы вообще похожи. – Спасибо. – Спортом занимаешься? – Что? – В отличной физической форме. Бегаешь? Фитнес? Я тоже много бегаю. Спорт – это жизнь. Так вот откуда все взялось. Он был болтливый, Денис. Сразу же располагал к себе. Лера поняла, почему Ната в него влюбилась. Идеальный со стороны. Такого мужчины у Леры никогда не будет. Ее удел – похотливые мужики, за плечами которых несколько разводов, алименты, офисная работа менеджерами среднего звена, одышка после пробежки и пиво на ужин. Как же низко она себя ценит… – Надо как-нибудь пробежаться вместе, – говорит Денис на подходе к дому. – Ты вроде бы недалеко отсюда живешь? Вика рассказывала. Пробежались. А вот лес. Хмурый и холодный, но очень родной. Она бродила по нему много-много раз в последние годы. Исследовала, гуляла, искала что-то. Знала все тропинки в радиусе нескольких километров от родительской дачи. Ручьи, овраги, поваленные деревья. В руке кухонный нож из маминого набора.