В операционном блоке девушка сердито зашипела: – Михалыч, что ты несешь? У бабусяки нет денег. Не-ту, понимаешь? УЗИ, стационар, анализы крови – это все прекрасно, но спустись уже на землю, а? Костя высвободил рукав халата и нахмурился: – Что ты прицепилась? Есть альтернативные предложения? – Есть. Прооперируй кошку. Не уверена, что она выживет, но без операции у нее точно нет ни единого шанса. Константин промолчал. Ему казалось, что в этой ситуации была бы оправдана эвтаназия, а не операция. Но спорить не хотелось, и он кивнул: – Забери ее пока в стационар, наколи подкожно. Сейчас она в таком состоянии, что даже Анна Сергеевна ей катетер в вену не поставит. Антибиотик тоже. А я возьму ее, когда окошко будет. Посмотрим, что можно сделать. Вика умчалась, резкая и порывистая, как всегда. Константин попытался успокоить Надежду Михайловну и попросил вернуться утром к концу его смены. Черничка попала на операционный стол ближе к полуночи. Аня, казалось, только радовалась лишней работе: тяжелые пациенты будили в ней азарт, желание вытащить пациента во что бы то ни стало. Константин ожидал найти в брюшной полости матку, наполненную гноем, но обнаружил что-то странное. – Аня! Аня, посмотри! Это котенок. Точнее, был котенок. Анестезиолог округлила глаза, но сориентировалась быстрее своего врача: – Разрыв матки по время родов. Все в спайках, отделяй аккуратно. Девушка поставила растворы в таз с горячей водой и добавила: – Придется хорошенько прополоскать ей брюшко, такой махровый перитонит я еще не видела. Костя только кивнул. Он был сосредоточен на работе. Скоро ветеринар кинул в кювету мумифицированный плод, а затем и матку с яичниками. – Аня, сделай, пожалуйста, дренаж. Наглухо зашивать страшно, будем промывать хотя бы несколько дней. Я не понимаю, почему она до сих пор не умерла от сепсиса? Ассистентка поджала губы: – Не каркай, Константин Михайлович. Может быть, все еще впереди. Мы ведь не видели ее анализы крови. Вполне еще может погибнуть. Костя наложил последний шов на кожу и выразительно ткнул иглодержателем в сторону девушки: – Ну уж нет. Если Черничка дотянула до этого дня, выкарабкается. Это какая воля к жизни у животины! Глава 7 Надежда Михайловна приехала в клинику к восьми утра и внесла пятьсот рублей в кассу. Такой платеж ей предстояло вносить ежемесячно в течение полугода, но разве оно того не стоило? Черная кошечка оглушительно мурлыкала и терлась щекой о металлическую решетку бокса. – Смотри, бабуль, признала тебя! Я ее покормила, аппетит есть, должна выкарабкаться. Виктория стояла у клеток с подопечными, скрестив руки на груди, и жевала жвачку, надувая и громко лопая пузыри. В ответ пенсионерка только расплакалась и стала усаживать Черничку в корзину. – Мне бы такую внучку как ты! Дай бог тебе здоровья и мужа хорошего! Вика чуть не поперхнулась: – Сплюньте дважды! И про внучку, и про мужа. На кой мне такое счастье. Погоди, бабуль, дай карточку вашу гляну. Девушка довольно хмыкнула, увидев, что под официальными назначениями корявым почерком написан Костин телефон. – Удачи, баб Надя. – Удачи, девонька. Спасибо вам. И Константину Михайловичу передайте от меня. Пожилая женщина медленно шла по коридору. В одной руке она держала тросточку, в другой – корзину с кошкой. Вика смотрела ей вслед. На душе стало тошно, но она привычно выкинула грустные мысли из головы и стала размышлять, где бы отоспаться перед вечерней сменой в тату-салоне. Домой идти не хотелось. Мобильник зазвонил как раз в тот момент, когда Виктория открыла дверь машины. Девушка поднесла телефон к уху, но через пару секунд заорала: – Черта тебе лысого, а не пиво! Папа! Сейчас десять утра, ты же обещал! В бешенстве Вика громко хлопнула дверью машины, прикурила сигарету и постаралась успокоиться. Тихо щелкнули замки, и девушка неверящим взглядом уставилась на водительское сиденье, где лежали ключи от машины. Вика подергала дверь, но та не поддавалась. Когда из клиники вышел Костя, Вика яростно пинала колесо несчастной Сузуки ядовито-зеленого цвета и громко проклинала мироздание. Хотелось поскорее пройти мимо, но из вежливости он все-таки спросил: – Э-э-э, Вика? Что-то случилось? – Случилось, умник, четверть века назад, когда я родилась. За что мне все это? Костя пожал плечами и пошел к своей старой десятке. Вика крикнула ему в спину: – Я ключи в машине закрыла. Поможешь? – Честно говоря, машины вскрывать я не умею. А запасной ключ есть? – Дома. Константин вздохнул и как истинный джентльмен предложил: – Давай подвезу? – Поехали, коли не шутишь. В машине Вика молчала и барабанила пальцами по двери, глядя в окно. Костя включил радио, чтобы заглушить неловкое молчание, но сразу же убавил громкость до нуля, увидев, чье имя высветилось на экране телефона. Нина. Неужели? Сердце помчалось галопом, и мужчина ответил на звонок, наплевав на правила дорожного движения. – Нина? Нина, привет, как ты? – Привет, я по делу. Хочу забрать Йорика, когда можно за ним подъехать? Костю оглушили эти слова, и он не сразу нашелся с ответом. – Забрать? Но ты оставила его, когда ушла, и я думал… – Какая разница, что ты думал? Это моя собака, и обсуждать тут нечего. Внезапно Вика, которая слышала весь разговор, выхватила трубку у Кости и рявкнула: – Слышь, овца! Сдох твой Йорик, ясно? Винограда нажрался и досвидос. А если ты еще раз сюда позвонишь – крепко пожалеешь. Понятно объясняю? Виктория нажала отбой, не дожидаясь ответа, и перевела взгляд на Костю. – Ты давай на дорогу смотри, не отвлекайся. И это… прости, если я переборщила. Костя засмеялся. На душе у него стало легко и хотелось вытворить что-то эдакое, как в детстве, когда он тайком сбегал из дома ловить раков. – Вика, ты гений! Спасибо. – Вот тут притормози. На здоровье. Уж очень ты переживал за того малявку, когда он в стационаре сидел. Фиг ей, а не собаку. – Подожди, а обратно как? – Доберусь, не маленькая. Увидимся. Йоркшира чипируй на свое имя, запиши Жориком. Ну а стрижешь ты его так, что твоя краля в жизни не признает. Костя понял, что обижаться на Вику невозможно и совершенно не хочется. Мужчина ехал к дому и размышлял, не набить ли ему тоже татуировку. Маленькую. Впереди маячили законные выходные, и Константин всерьез намеревался выспаться, а завтра вывезти Жорика на лесную прогулку. Мысленную идиллию прервала соседка с первого этажа, имя которой Костя не помнил: – Ой, Костенька! Как хорошо, что я тебя встретила. Ты же в лечебнице работаешь, в ветеринарной? – Здравствуйте, да. Что случилось? – Да котенок у меня дерганый какой-то стал, ходит странно. – Хорошо, я сейчас со смены, но завтра… – Да это же на минуточку! – женщина ловко подхватила Костю под локоток и открыла дверь квартиры. – А вдруг это бешенство! Черно-белый малыш в возрасте около трех месяцев выскочил им навстречу. Двигался котенок и правда неестественно – по диагонали. Он словно путался в собственных лапах и порой заваливался набок.