– А куда я денусь с подводной лод… тьфу, мля, с самолета. – Как скоро посадка? – Минут через пятнадцать будем у вас. – Долго. Скажи пилоту, пусть поднажмет. Тварь вырвалась на свободу, боюсь, без вас нам туго придется. Так-то я тебя не по этому делу вызывал. Инструкции давать некогда. Я так понимаю, вы с ходу в бой рванете. Сейчас вышлю фотографию. Этот человек нужен мне живым. Как понял? – Понял хорошо. Высылайте. Самохин прервал вызов, положил телефон на стол, вытащил из кармана кителя ПДА и затыкал пальцем в экран. Найдя в памяти мини-компа фотографию Любимова, выбрал в адресной книге фамилию «Семенов» и нажал иконку «Отправить». Прибор пискнул, оповещая об успешном выполнении задания. Полковник кивнул и сильно хлопнул дежурного по плечу: – Оружие есть? Лейтенант отстегнул хлястик. С шорохом вытащил из кобуры потертый СПС «Гюрза». – Запасную обойму тоже давай, – сказал Самохин, забирая пистолет. Лейтенант вынул из кармашка кобуры дополнительный боезапас и вложил в раскрытую ладонь старшего по званию. – Запрись и никуда не выходи. Запомни, теперь ты наши глаза. Если тварь не уничтожим, свяжись с Большой землей и сообщи, что здесь произошло. Главное, скажи, что это Любимов выпустил монстра на свободу. Полковник положил ПДА на стол рядом с телефоном и вышел из операторской. * * * Черная непроглядная мгла сменилась разноцветным свечением. Чуть позже лицо Балабола обожгло холодом. Секунду спустя он по колено провалился в снег и боком упал в сугроб. Рядом с ним в холодной перине барахтались Потапыч и Лань. Бородач, как самый тяжелый в отряде, глубже всех зарылся в снежную кучу и теперь изо всех сил выкарабкивался оттуда. – Ядрен батон, куда этот яйцеголовый нас забросил? Потапыч наконец-то выбрался из белого плена и теперь интенсивно хлопал себя по рукам и груди, стряхивая налипшие на одежду комья снега. – Думаю, Олег Иванович немного промахнулся в настройках, – предположил Балабол. – Все так быстро было, на скорую руку. В такой спешке немудрено ошибиться. – Промахнулся он, понимаешь, – сердито проворчал Потапыч. – Не фиг промахиваться. А если бы он нас в стену впечатал? Об этом ты не подумал, защитник хренов? – Не ворчи, все же обошлось, – милым голоском проворковала Лань и показала на торчащие посреди снежной целины домики. – Нас выбросило не так далеко от цели. Может, профессор специально так сделал. – Ага, чтобы нас заморозить. – Почему сразу заморозить? В помещении больше шансов вляпаться в неприятности вроде тех же стен или перекрытий. Откуда ты знаешь, как работает телепорт? Ты ж неспроста провалился в сугроб чуть ли не по пояс. Представь, если б ты застрял вот так в потолке. Чувствуешь разницу? – Все, что я сейчас чувствую, так это злость и нестерпимое желание надавать тумаков. Чем быстрее мне кто-то подвернется под руку, тем лучше будет для вас обоих. Лань усмехнулась и снисходительно покачала головой. Балабол с уважением во взгляде покосился на спутницу. Тем временем Потапыч вытащил из кармана цифровой бинокль и посмотрел на купающуюся в ярких огнях базу. В это время года на Новой Земле царила полярная ночь. Холодного блеска многочисленных звезд и пляшущих в небе ярких всполохов северного сияния не хватало для борьбы со всеобъемлющей тьмой. Установленные на вышках мощные прожекторы светили вовсю. – На-ка, переведи, что там написано. Потапыч протянул бинокль Лани. Та взяла устройство затянутыми в теплые перчатки руками, поднесла к глазам. В поле зрения показалась белая стена здания с размытой эмблемой компании. Кончиками пальцев Лань понажимала на бугорки обрезиненных кнопок, настраивая изображение. Расплывчатые буквы под эмблемой обрели резкость и превратились в отчетливо различимую надпись: «a New Age of Technology, Intelligence and Vital Energy». – Новый век технологий, интеллекта и жизненной энергии, – перевела Лань и вернула бинокль Потапычу. – Жизненной энергии, говоришь, – пробурчал тот, засовывая цифровое устройство в карман зимней куртки. – Ну вот мы и проверим, как у них дела с этой самой энергией обстоят. Путники двинулись к цели. Толстая корка наста легко выдерживала вес троих человек. Большую часть пути маленький отряд прошел легко, как по асфальту, прячась за широкими спинами белых барханов. На расстоянии пятидесяти метров от окраины базы верхушки снежных холмов были начисто срезаны гусеничными бульдозерами, образуя подобие полосы безопасности. Одна из таких машин стояла между двумя соседними постройками, напоминающими по форме эскимосские иглу. Почти все остальные здания затерянного в ледяной пустыне поселка походили на огромные белые кубы с огороженными перилами смотровыми площадками на крышах. Шесть из десяти площадок пустовали. На одном из четырех наблюдательных пунктов возле крупнокалиберного «утеса» дежурил человек в белом маскировочном костюме. По трем другим площадкам неторопливо прохаживались из стороны в сторону часовые в таком же, как у пулеметчика, зимнем камуфляже. Двое из них были вооружены автоматами. Третий держал в руках снайперскую винтовку и время от времени смотрел сквозь прицел на прилегающие к собственности компании «N.A.T.I.V.E.» просторы. Стоящее в центре базы строение выделялось на фоне остальных зданий не только формой, но и размерами. Оно возвышалось над архитектурным ансамблем, как средневековый замок над прилегающими к нему деревеньками, и напоминало обиталище феодала расположенными по краям тремя круглыми башнями. Именно там, в самом большом по площади техническом зале, находился трансмиттер. В соседнем с энергоузлом помещении располагалась телепортационная установка – аналог той, что перебросила Балабола с добровольными помощниками на Новую Землю. Своеобразную полосу безопасности путники преодолели ползком. Белый цвет теплой одежды делал их невидимками на фоне сугробов. Заметить диверсантов можно было лишь в те моменты, когда они двигались, поэтому смельчаки замирали, стоило лучам прожекторов заскользить по примыкающей к базе территории. Когда до ближайшего здания оставались считаные метры, оглушительно завыла сирена. Балабол подумал, что их обнаружили, и приготовился открыть огонь на поражение. Краем глаза он видел, как Потапыч и Лань привели оружие в боевую готовность. С территории базы донеслись крики и сухой треск автоматных очередей. На смотровой площадке басовито залаял пулемет. Балабол сильнее вжался в снег, ожидая, что пули вот-вот вспашут перед ним белую равнину. Длинные, как сливочная тянучка, мгновения показались бесконечными. Проводник не выдержал. Подстегнутый адреналиновым шоком, он вскочил на ноги и за считаные секунды преодолел расстояние до ближайшего к нему здания. Отчаянный рывок остался незамеченным. Да и некому было следить за Балаболом. Часовые с крыш палили куда-то внутрь базы, совершенно не интересуясь тем, что происходит за ее пределами. Балабол взмахами руки велел спутникам последовать его примеру. Вскоре троица опять оказалась в сборе. – Какого хрена там происходит? – громко прошипел Потапыч, хотя мог бы говорить не таясь. Из-за грохота беспорядочной стрельбы его никто не слышал, кроме попутчиков. Лань пожала плечами, а Балабол огрызнулся: – Я знаю не больше тебя. – Ну тогда пойдем и выясним, что за войнушку они там устроили. Потапыч отделился от стены и зашагал чуть согнутыми в коленях ногами, плавно перенося вес тела с пятки на носок. Лань пошла следом за ним, двигаясь в такой же манере. Оружие в их руках плыло под небольшим углом к заснеженной поверхности. Оба напоминали до предела взведенные пружины. Казалось, стоит противнику появиться на линии огня, они выстрелят не целясь, но при этом не промахнутся. – Да кто вы такие, мать вашу? – пробормотал Балабол. «Как только все закончится, придется о многом с вами поговорить», – решил он и кинулся вдогонку за странной парочкой. * * * Арахна изголодалась, сидя долгое время в прозрачном, но прочном, как стальная броня, узилище. Время от времени ее кормили живыми людьми, но это была пища для тела, а она, помимо всего прочего, нуждалась в пище для ума. Там, где она когда-то обитала в миллионах парсеков от Земли, и то и другое пропитание ей обеспечивали экипажи заблудших кораблей. Одних бедолаг она немедля пускала на корм себе и своим сородичам, других долгое время использовала для развлечений. Обладая мощными пси-способностями, тварь выуживала воспоминания из памяти несчастных. На основе полученной информации она синтезировала симуляции, заставляла обреченных на медленное угасание жертв проживать тысячи разных жизней. Питаясь душами, Арахна получала ни с чем не сравнимое удовольствие. И теперь, насидевшись на голодном пайке, она была зла как никогда и хотела не просто отомстить неизвестно как выкравшим ее из привычного ареала обитания чужакам, но и запастись достаточным количеством живых консервов. Человек в белом халате, которого все звали профессором, допустил большую ошибку, решив понаблюдать за ней без защиты головного мозга. Арахна обрадовалась подобному подарку судьбы, но не слишком усердствовала. Сильная головная боль могла отпугнуть ученого, а это не входило в ее планы. Арахна хотела узнать, каким образом оказалась здесь и есть ли шансы вернуться домой. Прощупывая сознание человека слабыми телепатическими волнами, тварь не только узнала интересующие ее вещи, но и поняла, что скоро окажется на свободе. Слегка усилив мощность пси-излучения, Арахна внушила профессору нужную ей мысль и пригасила свое сознание, чтобы тот ничего не заподозрил и выполнил заложенную в него программу. Теперь оставалось ждать, когда сработает взрывной механизм и путь на волю будет свободен. Арахна отступила в глубь свитого из паутины гнезда, подогнула под себя суставчатые ноги, села на пол и как будто задремала. Спустя полчаса после ухода зомбированного ею человека раздался громкий звук, похожий на хлопок перекачанного колеса. Прозрачная дверь стеклянной тюрьмы приоткрылась, словно приглашая выйти на прогулку. Арахна поднялась с пола и, цокая наконечниками костяных ног, вырвалась на свободу. Стоило твари выбежать из лаборатории и попасть в объективы камер, как из динамиков донесся оглушительный рев сирены, а на стенах всех без исключения помещений зажглись красные проблесковые маячки. Гражданские специалисты, как на учениях, организованными цепочками потянулись к расположенным на нижних ярусах зданий убежищам. Из казарм выбегали вооруженные бойцы гарнизона охраны. Их и так было немного, а после недавней атаки на исследовательский центр в «Чернобыль Лэнде» почти треть личного состава перешла в разряд безвозвратных потерь. Зэки и похищенные в парке развлечений нелегалы остались на местах. Многие сидели взаперти и не могли покинуть свои похожие на тюремные камеры, а на шеях некоторых пленников и вовсе висели заминированные ошейники. Мерцающие рубиновыми огоньками индикаторов датчики улавливали сигнал от установленных в цехах и лабораториях излучателей. Как только пропадал сигнал, срабатывал детонатор, и головы отрывало направленным взрывом. Узники знали об этом, поскольку каждый хоть раз становился свидетелем подобной казни, и не хотели рисковать понапрасну. К тому же бежать было некуда. Во все стороны от поселения на сотни километров тянулись заледенелые просторы, выжить в которых без теплой одежды, оружия, транспорта, запасов топлива, патронов и провианта было нереально. За короткое время контакта Арахна вытянула из головы профессора немало сведений. В частности, она узнала, где именно находится трансмиттер, из-за которого она здесь оказалась. Добраться до центрального здания можно было по сети разветвленных подземных переходов или поверху. Инопланетная паучиха выбрала второй вариант. В тесных коридорах подземелий ее могли заблокировать и уничтожить, тогда как на заснеженной поверхности справиться с ней было намного сложнее. Мороза она не боялась. На ее родине температура по ночам порой достигала ста тридцати пяти градусов по Цельсию ниже нуля. По сравнению с теми значениями местные минус пятьдесят были сродни легким заморозкам. По пути к выходу из здания Арахна нападала на всех людей без разбора. Одних она пронзала насквозь острыми наконечниками рук, передних ног и роговым копьем гибкого хвоста, других за считаные секунды обматывала паутиной, превращая в шелковистые коконы. Арахна решила, что перед тем, как трансмиттер отправит ее домой, она заготовит несколько живых консервов и возьмет их с собой. Причем одной из таких батареек станет профессор. Это будет ее заслуженный приз. Компенсация за пережитые в плену годы ментального голода и унижений. Стоило Арахне оказаться на открытой местности, как по ней со всех сторон ударили шквальным огнем. Свинцовый ливень давно бы превратил в фарш любое другое существо, но только не ее. Хитиновая броня чуть ли не целиком покрывала паучиху. Незащищенными оставались узкие полоски сочленений уродливого тела и многосуставных ног, но попасть в них было практически невозможно. Арахна сжалась в плотный клубок, подставляя под удар толстые спинные пластины и сложенные крест-накрест верхние конечности. Громко клацая костяными ногами, паучиха ринулась к центру поселения. Высекая искры и откалывая кусочки природной защиты, пули с визгом рикошетили от напоминающей жуткую помесь броненосца и морского ежа твари. Призванный остановить монстра свинцовый град обратился против своих же создателей. С десяток близко подобравшихся к чудищу бойцов гарнизона охраны в разной степени тяжести ранило шальными гостинцами. Примерно столько же солдат рухнули на окровавленный снег с пробитыми пулями головами. Казалось, монстриха превратилась в ощетинившийся оружием стремительный броневик и свинцовой плетью разит врагов направо и налево. Сверху грозно зарокотал крупнокалиберный пулемет, но и он не смог причинить Арахне сколь-нибудь серьезного вреда. Разве что стали крупнее отколотые пулями куски природной брони да глубже выбоины на хитиновых пластинах. * * * Балабол нагнал путников, когда те приблизились к углу здания. Прижимаясь левым боком к стене, Потапыч осторожно выглянул и тотчас отпрянул. – Ну что там? – шипящим шепотом спросил Балабол. Лань промолчала, но по ее виду и так было понятно, что она тоже не прочь узнать, что происходит. – Ерунда какая-то, – ответил Потапыч и снова на мгновение выглянул. – Толком не понял, но там, похоже, с какой-то чувырлой воюют. Вроде как все силы против нее стянуты. – Далеко от центра? – Порядочно. Метров сто, наверное, будет. – Ну и чего стоим? Другого шанса не будет, – сказала Лань. – И я так думаю, – поддержал ее Балабол. – Если и правда против этой, как ты сказал, чувырлы задействована вся охрана, времени у нас немного.