– Я все понял, можешь не продолжать. Это такая пилюля для отвергнутого парня. Типа давай останемся друзьями. Ты хороший, но у меня есть любимый мужчина. И так далее. Не надо. Ксань, я все понял и без твоих ненужных слов. Нет так нет. Я была готова зареветь. – Валер! Ну я правда ОЧЕНЬ дорожу тобой как другом. Мы знакомы всего ничего, но поверь, если надо – я за тебя любому башку сверну. Даже не сомневайся! – Башку сворачивать никому не нужно. Вернулся сосед и засопел-затоптался около своей кровати. – Мне еще погулять, орел? – вопросительно посмотрел он на Валеру. – Да нет. Мы уже все обговорили! – Я пошла, – сказала я, вставая. – Мне и правда пора. Я приду еще… – Не надо приходить! – Не смей так говорить! – Ну, я пойду еще проветрюсь. – И сосед в майке с изображением Марадоны решительно двинулся к выходу. – Иваныч! Не нужно. Тебе же ходить много нельзя… Я сам слышал: тебе постельный режим рекомендуется. Мы с этой прекрасной девушкой уже все обсудили. – Точно? – Точно! – А ты не грусти, орел! – проницательно взглянул на него Иваныч. – Вот поправишься – и все девушки будут твои. Я правильно говорю? – И он подмигнул мне. – Конечно! – с жаром воскликнула я. Но Валера по-прежнему смотрел на меня грустными глазами. Я еще раз пожелала ему скорейшего выздоровления и буквально вылетела за дверь. Меня душили слезы отчаяния и бессилия. Я прекрасно понимала, что ничем не могу помочь Валере, и, кроме дружеского участия, мне ему предложить нечего. Но Валерке-то нужно было совсем другое. Я только вылетела с территории больницы, как раздался звонок. К моему удивлению, это был Володя Иванников. Я замерла в растерянности: ответить – не ответить? Потом решила все-таки ответить. – Алло! – Ты где, красавица? Я уже в городе. – Я же просила тебя не приезжать ко мне. Я со всем справлюсь сама. – Это твое мнение. Я обязан тебя опекать и заботиться о тебе. Я подавила вздох и переложила трубку сотового к другому уху. – Это лишнее. Я девушка самостоятельная. – Но раз я уже здесь – то ничего не поделаешь! Я подумала, что шансов выкрутиться из этой ситуации у меня очень мало. Но сталкивать Дремина и Володьку лоб в лоб мне не хотелось. Хотя как я это сделаю – ума не приложу. Дремин меня ждет где-то неподалеку. А Володька настаивает на встрече. Он такой вредный и настырный, и от этой встречи мне никак не отвертеться. Сколько мне надо времени, чтобы с ним переговорить? Десять, пятнадцать минут? Объяснить, что со мной все в порядке, и пусть он едет обратно. А еще лучше объявить, что я влюбилась до беспамятства, и тогда он сам отстанет. Я даже зажмурилась и представила себе эту картину: Володька выходит из себя, психует, хлопает дверцей машины и уезжает обратно в наш город… Только если я выведу его из себя, он отстанет. Мне придется стать настоящей стервой, чтобы Володька отстал от меня – но другого выхода нет. – Ладно! Записывай адрес, где я сейчас нахожусь. Не успела я нажать на отбой, как сотовый зазвонил снова. – Ну! – выдохнул Дремин. – Ты еще в больнице? – Да. Жду врача, – соврала я. – Придется немного посидеть и подождать. У них там какое-то совещание. – И сколько ждать? – Без понятия. Я тебе позвоню. – А что мне прикажешь делать? – недовольно сказал Дремин. – Колесить по городу? – Соскучился? – Можно сказать и так. – Я позвоню, целую тебя, – торопливо сказала я и нажала на отбой, боясь, что Александр будет настаивать на своем. Володька приехал через двадцать минут. Он вывалился из машины и подошел ко мне. – Это твоя колымага? – кивнул он на Валеркины «Жигули» с вмятиной на боку. – Одного товарища. – Странные у тебя товарищи. На таком утиле ездят. – Это тебя не касается! – раздраженно сказала я. Володька всегда пытался на меня давить, и мне приходилось давать ему должный отпор. – Послушай, Володь! Если к тебе прекрасно относился мой отец, это не значит, что я тебе пожизненно дала некие привилегии в отношении себя, в том числе и бесцеремонно вторгаться в мою жизнь. Если мой отец хотел видеть нас мужем и женой… – Бог мой! – вытаращил глаза Володя. – Какой тон! Какие речи! Я всего лишь беспокоюсь о тебе: ты так внезапно исчезла и ничего мне не сказала. – А должна? – упрямо гнула я свою линию. – Должна! Я – единственный из близких людей, кто остался около тебя. Неужели непонятно: все остальные уже, к сожалению, ушли на тот свет. Кто тебя защитит? – Справлюсь сама. – Садись в машину – и поехали. – Куда? – Для начала в ресторанчик какой-нибудь, посидим-поедим. Я вылетел первым же рейсом. И страшно голоден. Садись! Я села на переднее сиденье и пристегнулась. Мы отъехали от больницы. – Рассказывай! – Рассказывать нечего. – Вот как? – Именно. Ну хорошо – скажу сногсшибательную новость: я влюбилась, – заявила я. – Который раз? – На этот раз окончательно и бесповоротно. Любовь на всю жизнь и до гроба. О такой любви я раньше читала только в книжках и видела в фильмах! – Хороший тип? – Не то слово! Отличный мужик! – А что ты о нем знаешь? – О ком? – О своем отличном мужике. Мы вырулили на шоссе и теперь ехали, прибавив скорость. – Все! – Ты уверена? Этот разговор стал меня уже раздражать. – Володь! У тебя своя жизнь, у меня – своя… Все, разговор окончен. Остановись, спасибо за то, что приехал и деньги перевел. Моя пламенная благодарность тебе за все это! Но больше ничего не надо. А деньги я тебе вскорости верну, даже не сомневайся! – Коза! Между прочим, поступил сигнал, что тебя в разработку взяли. Я так и замерла. – Какой сигнал? Какая разработка? Ты о чем говоришь? – накинулась я на него. – Сигнал поступил, – кратко повторил Володька. – Пасти тебя будут и разрабатывать. Хмырь один. Уж не тот ли, в которого ты влюбилась? – Ты можешь не говорить намеками?