– Никто. Я сама по себе. И руку мою отпусти. Пока я тебе коленом в пах не заехала! Пташка певчая! – А ты задиристая. И с гонором… Ладно. Я тебя предупредил. Мое дело маленькое. Дальше сама решай… Чай, не пять лет. Опыт имеется! – Грач отпустил мою руку и как-то разом поскучнел. – Допивай и пошли! Я залпом допила виски и встала. В голове слегка шумело. Я качнулась. – Э… да ты на ногах не стоишь! – От одного стакана я не захмелею. Так что – веди меня. И не вздумай обмануть. А то смотри! – А то! А то! – передразнил он меня. – Ты хоть знаешь, во что ввязываешься? Сейчас первая в кусты драпанешь. – Это уже мои заботы, – пробормотала я, когда мы шли между людей. – Не боись! Мы вышли в коридор и вскоре оказались перед кабинетом, около которого слонялся высоченный тип в спортивном костюме с брелоком от машины в руках. – Ты куда? – задал он вопрос Грачу. – Сыч у себя? – Ну? – Вот к нему хочет пройти. Детина смерил меня взглядом. – И зачем? – кивнул он на меня. – Что забыла-то? – Без понятия. Рвется, и все. – В бой, значит? Судя по их взглядам, они меня не знали. – Можно сказать и так, – ответила я. – Вообще-то он занят. – Надолго? – У него Андрюха Ксилый. А надолго там или нет – без понятия. Мне не докладывали. А тебе зачем к нему? – Разговор есть. – Выставит он тебя пинком – и весь разговор, – заржал мужик. – Будет он с тобой церемониться. Понравишься – расстелет на столе. Вот и все твои разговоры. Вот бабы дуры. – Так, может, доложите? – с нажимом произнесла я. – Делать мне, что ли, нечего! Еще пять минут – и будет перерыв. Он еду заказал. Тогда и входи. Если смелости хватит. – Не ваше дело, – огрызнулась я. – Конечно, не мое, – согласился охранник. – Кости потом твои собирать… – Я тебе говорил, – просипел Грач. – Чего ты лезешь-то. – Надо! – Жди! – повертел брелоком детина. Вскоре появился официант с подносом, и Грач слегка подтолкнул меня: – Входи! Мы потопали за официантом. В кабинете, куда мы вошли, было полутемно. За массивным столом сидел, вальяжно развалившись, и постукивал пальцами по столешнице мужчина лет сорока пяти с аккуратной щеточкой усов и большими глазами. Слева от него в кресле сидел черноволосый крепыш, чуть подавшись вперед, и что-то рассказывал. При появлении официанта они замолчали, и здесь на авансцену выдвинулась я. – Вот. – Грач подтолкнул меня вперед. – Рвалась к вам. Говорила, что срочно… – Какого черта?! – взревел крепыш. Но хозяин кабинета остановил его взмахом руки: – Подожди. Разобраться надо. По тому, как пристально и неотрывно на меня смотрел Сыч, я поняла, что он ЗНАЕТ. ЗНАЕТ, КТО Я ТАКАЯ. Еще бы, горько усмехнулась я, он же и послал за мной своих псов. – Садись! – махнул мне Сыч рукой. – А ты иди! – это уже относилось к Грачу. Тот вышел за дверь, и Сыч, не спуская с меня глаз, сказал: – Зачем пожаловала? Во рту у меня пересохло, и я сглотнула. – Я хочу узнать, кто вам заказал меня. – Прыткая какая! – усмехнулся Сыч. – Ты хоть соображаешь, о чем говоришь?! – Соображаю, – упрямо мотнула я головой. – Но у меня убили всю семью. А единственная зацепка – это вы. Без вас я не выйду на тех людей. Я понимаю: вам меня просто заказали. Но я прошу назвать фамилии. Я заплачу вам. Я отдам вам акции наших семейных предприятий. Вы не останетесь внакладе. Только назовите мне имена и фамилии. Взгляд Сыча посуровел. – Ты, девка, трехнутая, однозначно. Своих я не выдаю. Это – во-первых. А во-вторых, к тебе у меня за моих ребят счет особый. Так что перекрестись и готовься к худшему. Отсюда ты уже не выйдешь. Там около двери один караулит. Да еще снаружи ребята стоят. Так что ты крупно просчиталась. – Он встал и подошел ко мне. – Вот и все! Ты хотела сказать что-то еще? – Хотела… – прошептала я. – Ну так говори! Время еще есть. Пока есть, – произнес он с нажимом. Потом он быстро схватил мою руку и заломил ее. От боли у меня на глазах выступили слезы. – Больно? – прошипел он в ухо. – Будет еще больней. Пока о своем дружке не расколешься… – К-каком д-дружке? «Неужели они прознали о Валерке?» – подумала я. – Ковалеве. – Я не знаю никакого Ковалева! – Знаешь! Ты с ним была в Италии. – Я была с Дреминым. – Это он так назвался. Настоящее его имя Ковалев Александр Николаевич. Где он сейчас? – Не знаю. – Придется применить крайние меры, – скучным голосом сказал Сыч. Он размахнулся и ударил меня в солнечное сплетение. От неожиданности и боли я завыла, согнувшись пополам, а моя сумочка упала на пол. От сильного удара замочек раскрылся, и из сумки выпал пистолет. Он был недалеко от меня, и я, схватив оружие, наставила его на Сыча. – Два шага назад, хрен моржовый! – заорала я. – И ты! Сидеть! – перевела я пистолет на крепыша, который от удивления открыл рот. – Шеф! Разреши, я ей мозги вышибу. Сию минуту. – Это успеется! Нам от нее информация нужна. Где Ковалев?! Они говорили так, словно меня здесь не было. И пистолет у меня в руках их не испугал. «В чем тут дело? – с удивлением подумала я, – они что, не верят, что я могу выстрелить?» Разгадка пришла внезапно. Крепыш неожиданно подпрыгнул, сделал в воздухе какой-то замысловатый пируэт, и в ту же секунду ударом ноги он выбил пистолет из моей руки. Инстинктивно в последние доли секунды я нажала на спуск, и раздался выстрел. В тот же миг погас свет и наступила кромешная темнота. Кто-то ударом ноги вышиб дверь, и я почувствовала, что меня тащат к выходу. – Я… – Но мне зажали рот рукой. – Тише! – прошептал знакомый голос. – Тише, не ори ты так, горластая моя. Я разом обмякла. Но Дремин, или Ковалев, меня встряхнул.