— Госпожа Виллебрандт, не могли бы вы позвонить Джозефине и попросить ее срочно прийти? Она мне понадобится. — Сейчас без пяти десять, доктор Робинсон. Скоро появятся посетители. — Сегодня музей будет закрыт, — возразила Джейн. — Нам не хотелось бы, чтобы пресса учуяла, что здесь происходит. Так что, пожалуйста, заприте вход. Госпожа Виллебрандт, демонстративно проигнорировавшая приказ Риццоли, продолжала глядеть на куратора. — Доктор Робинсон? Он покорно вздохнул. — Похоже, в этом деле у нас нет выбора. Сделайте, пожалуйста, так, как велит полиция. Открыв ящик шкафа, располагавшегося за стойкой приемной, куратор вынул связку ключей и, минуя восковую статую доктора Корнелия Криспина, а также греческие и римские мраморные бюсты, направился к лестничному колодцу. Несколько десятков шагов по скрипучим ступеньками — и они в цокольном этаже. Там Робинсон остановился. Обращаясь к Джейн, он спросил: — Мне понадобится адвокат? Меня подозревают? — Нет. — Тогда кто под подозрением? Скажите мне хотя бы это. — Возможно, все случилось задолго до того, как вы начали здесь работать. — Задолго — это когда? — Во времена прежнего куратора. Робинсон удивленно усмехнулся. — У бедняги была болезнь Альцгеймера. Вы ведь не считаете, что старик Уильям хранил здесь мертвецов, верно? — Дверь, доктор Робинсон. Качая головой, куратор отпер дверь. На них повеяло прохладным сухим воздухом. Когда все вошли в помещение, Джейн услышала потрясенное бормотание своих спутников — те увидели громадное хранилище, где стоявшие рядами штабеля ящиков доставали чуть не до потолка. — Пожалуйста, по возможности держите дверь закрытой, — попросил Робинсон. — Здесь установлен климат-контроль. — Ну и дела, — буркнул Кроу. — Чтобы просмотреть все это, нам придется здесь поселиться. И вообще — что хранится в этих ящиках? — Мы проинвентаризировали больше половины нашей коллекции, — сообщил Робинсон. — Если бы вы дали нам еще несколько месяцев на завершение работы, мы смогли бы рассказать, что содержится в каждом ящике. — Несколько месяцев — слишком большой срок. — Год у меня ушел только на изучение вон тех рядов, у задних полок. Я могу лично поручиться за их содержимое. Но в этом конце хранилища я еще не открыл ни одного ящика. Процесс инвентаризации медленный, потому что нужно быть очень аккуратным и все документировать. Некоторым единицам хранения уже несколько веков, и, возможно, они уже начали разрушаться. — Даже в помещении с климат-контролем? — удивился Трипп. — Систему кондиционирования воздуха установили только в девятьсот шестидесятые. Фрост указал на ящик, стоявший в самом основании штабеля. — Смотрите, что на нем написано. «Тысяча восемьсот семьдесят третий. Сиам». — Видите? — Робинсон взглянул на Джейн. — Здесь могут оказаться сокровища, которые не распаковывали лет сто. Я планировал методично осмотреть эти ящики и все задокументировать. — Он умолк. — Но тут я обнаружил Госпожу Икс, и моя инвентаризация прервалась. А так мы уже сильно продвинулись бы. — Где вы нашли ее ящик? — спросила Джейн. — В какой части хранилища? — Вот в этом ряду, у задней стены. — Он указал на дальний конец хранилища. — Она лежала в самом низу. — Вы заглядывали в ящики, которые лежали над ней? — Да. В них хранились предметы, приобретенные в девятьсот десятые годы. Артефакты из Османской империи, а также несколько китайских свитков и керамика. — Девятьсот десятые? — Джейн вспомнила идеальный прикус мумии и амальгамовую пломбу в ее зубе. — Я почти уверена, что Госпожу Икс приобрели позже. — И как же тогда она оказалась под более старыми ящиками? — удивился детектив Кроу. — Тут кто-то явно все переставил, — заметила Джейн. — Чтобы к мумии было трудно подобраться. Оглядывая похожее на пещеру помещение, Джейн вспомнила усыпальницу, в которой похоронили ее бабушку, — то был настоящий мраморный дворец, там на стенах были выгравированы имена покоящихся в каждом склепе. «И теперь я оказалась в такой же? — пронеслось у нее в голове. — В гробнице, набитой безымянными жертвами?» Она направилась к дальней стене хранилища, к тому месту, где нашли Госпожу Икс. В этой части помещения перегорело несколько лампочек, так что угол оказался в тени. — Давайте начнем отсюда, — предложила она. Фрост и Кроу сняли верхний ящик со штабеля и опустили его на пол. На крышке было начертано: «Разное. Конго». С помощью лома Кроу оторвал крышку. При первом же взгляде на то, что лежало внутри, он отшатнулся, задев Джейн. — Что там? — спросила она. Даррен Кроу внезапно рассмеялся. Он протянул руку к ящику, вынул оттуда деревянную маску и приложил ее к лицу. — Бу-у-у! — Осторожно! — воскликнул Робинсон. — Это ценная вещь. — А еще — до ужаса страшная, — пробормотал Фрост, разглядывая нелепые черты деревянной маски. Отложив маску в сторону, Кроу вынул мятые газеты, которыми для мягкости обложили содержимое ящика. — «Лондон таймс», тысяча девятьсот тридцатый год. Думаю, наш подозреваемый тогда еще не появился. — Я вынужден протестовать, — встрепенулся Робинсон. — Вы трогаете экспонаты руками… вы их пачкаете! Вам всем нужно надеть перчатки. — Возможно, вам стоит подождать за дверью, доктор Робинсон, — предложила Джейн. — Нет, я не уйду. Я обязан обеспечивать сохранность этого собрания. Риццоли резко повернулась к нему. Куратор всегда казался кротким, но на этот раз он твердо решил стоять на своем. Джейн подошла поближе и заметила, как яростно моргают его глаза за линзами очков. Столкнувшись с полицейским вне стен музея, Николас Робинсон, возможно, повел бы себя иначе. Но здесь, на своей территории, защищая свое драгоценное собрание, он, казалось, готов был вступить в рукопашный бой. — Вы ведете себя по-скотски, — возмутился он. — С чего вы взяли, что тут есть другие мертвецы? И что за люди, по вашему мнению, работают в музеях? — Не знаю, доктор Робинсон. Это я и пытаюсь выяснить. — Тогда спросите меня. Поговорите со мной, вместо того чтобы ломать ящики. Я знаю этот музей. Я знаю людей, которые тут работали. — Вы кураторствуете всего три года, — заметила Джейн. — Я также стажировался в музее в летние месяцы, когда учился в колледже. Я знал доктора Скотта-Керра, он был абсолютно безобидным человеком. — Куратор зыркнул на Кроу, который только что вынул из открытого ящика какую-то вазу. — Эй! Ей не меньше четырехсот лет! Относитесь к ней с уважением! — Похоже, нам с вами пора выйти отсюда, — заключила Джейн. — Нужно поговорить. Робинсон бросил встревоженный взгляд на трех детективов, принявшихся за следующий ящик. Он неохотно покинул хранилище и вслед за Риццоли пошел по лестнице, ведущей в галерею первого этажа. Они остановились рядом с египетским залом — над ними возвышался портал, имитирующий вход в гробницу. — А если точнее, доктор Робинсон, когда вы здесь стажировались? — спросила Джейн. — Двадцать лет назад, на первом и втором курсах колледжа. Когда Уильям был куратором, он каждое лето старался брать на стажировку одного или двух студентов. — А почему сейчас у вас нет стажеров? — В нашем бюджете не хватает средств, чтобы оплачивать их работу. Так что теперь почти невозможно привлечь сюда студентов. А кроме того, молодежь с большим удовольствием берется за полевые работы — там ведь можно быть среди сверстников. И не придется сидеть взаперти в старом пыльном здании. — Что вы помните о докторе Скотте-Керре? — Он мне очень нравился, — ответил Робинсон. Воспоминание вызвало мимолетную улыбку на его лице. — Он уже тогда был немного рассеян, но всегда мил и обычно уделял нам много времени. Он с самого начала возложил на меня большую ответственность, так что я смог очень многому научиться. Как нигде. Даже несмотря на то, что для меня это закончилось разочарованием. — Почему? — У меня были слишком большие надежды. Я думал, что смогу получить такую же работу, когда закончу колледж. — Но не получили ее? Он покачал головой. — В результате я стал наемной лопатой. — Что это значит? — Археолог-контрактник. В наше время это почти единственная работа, на которую может рассчитывать археолог, недавно закончивший учебу. Это называется «управлением культурным наследием». Я работал на стройплощадках и военных базах. Делал пробные раскопы, искал признаки исторической ценности, а затем уступал место бульдозерам. Такая работа подходит лишь для молодежи. Больших денег она не приносит, постоянно приходится кочевать с места на место, да к тому же вечно болят колени и спина. Поэтому, когда три года назад Саймон по телефону предложил мне это место, я был счастлив отставить лопату в сторону, пусть даже сейчас я получаю меньше, чем за работу в поле. Этим, кстати, и объясняется, что после смерти доктора Скотта-Керра должность куратора так долго оставалась незанятой.