Я все понял, по новой наполнил его пиалу, и аджин повторил процедуру, после чего дружелюбно буркнул что-то Стелле. – Ты кушай, кушай, – велела та мне. – Не обижай хозяина, он этого не любит. Поверь, ты не пожалеешь. Знаешь, сколько народу сюда приходит именно поесть? И из наших, и не из наших. Правда, не все это место найти во второй раз могут, вокруг ходят, а сюда добраться не в состоянии. Абрагим не каждого посетителя привечает, это его право. Аджин осклабился и подтолкнул тарелку с шаурмой поближе ко мне. Законы гостеприимства для жителей Востока священны, это я наверняка знал, равно как аспекты поведения гостей в их доме. Еще в юности я как-то с отцом ездил в Ташкент к его старому приятелю и там отлично усвоил данные прописные истины. Я улыбнулся, пробормотал «рахмат» и впился зубами в шаурму. Это было вкусно. На самом деле вкусно. Ничего подобного до того я не пробовал, еда просто таяла во рту. Воистину, никогда не знаешь, что и где найдешь. Вроде бы совсем незамысловатая пища, но даст фору любому ресторанному выкрутасу. – Абрагим, мне бы с Карлом Августовичем повидаться, – тем временем вкрадчиво произнесла Стелла, уже собственноручно подливая спиртное каждому из нас. – Я знаю, ты с ним общаешься, замолви за меня словечко. И, прости уж за нахальство, как можно быстрее. Времени у нас маловато. Аджин почесал волосатую грудь под халатом и насмешливо прищурил левый глаз. – Ну, хорошо, – Стелла снова достала из сумочки пачку сигарет. – В Москву скоро собирается наведаться Исфарган. Тебе же знакомо это имя? Он в кои-то веки покинул Чакша-Аюб и присоединился к делегации, которая направляется на какой-то симпозиум. Информация достоверная, из первых рук. Аджин провел пальцами по подбородку и мечтательно взглянул на голубое летнее небо. – Но вряд ли тебе стоит что-то серьезное задумывать, – продолжила Воронецкая. – На весь срок пребывания он под защитой Отдела, а с ними ссориться не стоит, ты же в курсе. Или их надо убивать всех до единого. Если хоть один в живых останется, то пиши пропало. – Иэх-х-х-х! – согласился с ней аджин, и я наконец-то понял хоть что-то из произнесенного им. – Впрочем, если у тебя нет в планах убийства, почему нет? – продолжила ведьма, щелкая зажигалкой. – Попробуй поговорить с Михеевым, он из них самый внятный. Остальные или идеалисты, или истерики, особенно эта их рыжая. Ни ума, ни инстинкта самосохранения, ничего нет. Недавно она с нашей Верховной сцепилась, представляешь? Не понравилось ей, что мы кошку черную на костре во время ритуала сожгли. Не человека, Абрагим, а всего лишь кошку! Говорит, за это в уголовном кодексе статья есть, и мы ее нарушили. И ведь всем все понятно – плевать ей на эту кошку, просто она ведьм не любит, вот и все. Насолили мы ей чем-то, и эта мелкая пакость теперь с нами счеты сводит. Второй раз слышу сегодня про этот самый Отдел. Надо будет уточнить, о чем или о ком идет речь. Интересно же. Абрагим снова что-то проурчал, и Стелла понимающе кивнула. – Я знаю, что Карл Августович общается только с теми, кто нужен непосредственно ему. Поверь, мне есть что предложить. По гримасе аджина становилось ясно, что имеются у него на этот счет определенные сомнения. – Есть-есть, – Стелла выпустила колечко дыма, ровное и сизое. – Знаешь, я тебе больше скажу. Неделя – другая – и он сам бы начал меня искать, мне бы тебя не пришлось тревожить. Просто столько времени ждать мне сейчас не с руки. То есть нам. Я доел шаурму, вытер рот салфеткой и насторожился. Мне очень не понравился взгляд ведьмы, который та на меня бросила. В нем не было угрозы. В нем имелось тщательно скрываемое, но все же различимое злорадство. – Мне и свеженародившемуся на свет Хранителю кладов, – подытожила ведьма. Аджин глянул на меня, а после перевел взгляд на Стеллу. – Да-да, именно он, – подтвердила та. – Давненько их в наших краях не встречалось, правда? У Карла Августовича, поди, много разных дел накопилось по этой части, так что мы найдем, чем с ним рассчитаться. – Эй, – я бросил салфетку на тарелку, – а ты перед этим… – Валера, не беси меня, – попросила Стелла. – Вот сейчас все эти твои закидоны совершенно не к месту. И не ко времени. Потом повозмущаешься, меня покритикуешь, выскажешь все, что на душе накопилось. А сейчас не мешай. Абрагим что-то буркнул, показав на меня пальцем, и весело засмеялся. – Ну а ты как хотел? – ответила ему Воронецкая. – Говорю же – молодой совсем. И по возрасту, и вообще… Потому и опекаю его, чтобы не сгинул сдуру. Аджин ухмыльнулся, недвусмысленно давая понять, что в бескорыстие ведьмы он не верит совершенно, а после встал, потрепал меня по плечу и отправился в свою палатку. – Не спорь со мной, – пыхнув сигаретой, быстро и тихо сказала мне Стелла. – Я лучше знаю, как правильней поступить. И вот еще что забыла сказать: ничего Абрагиму не обещай. Вообще. Аджины всегда требуют буквального исполнения данного слова в установленные сроки. У нас вообще с этим строго, но тут прямо беда. И никакие уговоры после не помогут. Так что лучше помолчи – целее будешь. А самое обидное, что я не знаю, врет она или нет. Мне не у кого узнать, насколько ее слова являются правдой. Мир, к которому относятся и она, и Абрагим, похоже, очень велик и многообразен, вот только проводник мне достался так себе – лживый, хитрый и желающий меня погубить. И как ей верить? С другой стороны, с чего мне подвергать ее слова сомнению? Что бы там дядя Фома ни говорил, пока я ей все же нужен. Ровно до той поры, пока моей напарнице не подвернется случай, в результате которого я стопроцентно сгину, на меньшее она не согласится. А аджин на подобный поворот событий, похоже, не тянет. Вот я все хорохорился, мол, мы в неравных условиях и все такое. По сути, это правда, условия и в самом деле разные, только обстоит все не совсем так, как было сказано. Она мою голову под топор подсунуть может, и ей от этого будет только хорошо. А я ее – нет, мне без нее кранты настанут, потому что я чужак в чужом мире. Да и убивать я не умею. Как-то не сподобился научиться за прошедшие годы. Морду набить запросто могу, но чтобы жизнь забрать… Это нет. Но это не значит, что стоит под Стеллу подстраиваться, она должна помнить о том, что ситуация трефова для нас обоих. Орать или вести себя как подросток, с претензиями и обидами, разумеется, не стоит, но и решать за нас двоих она не должна. А то раз подобное проскочит, два – и все, я стану при ней то ли декорацией, то ли посыльным. В смысле куда пошлют, туда пойду. Это не из моей сказки, мне такого не надо. – Согласен, я в ваших делах почти ничего не смыслю. Но некоторые решения давай все-таки принимать вместе. – Хорошо, – согласилась ведьма, причем было видно, что плевать ей на мою просьбу. – Как скажешь. – Луной поклянись, – потребовал я, припомнив кое-что из ее слов, произнесенных ранее. – И этой… Книгой Вед. Душой можешь не клясться, ее у тебя все равно нет. – А ты умеешь слушать, – Стелла потушила сигарету в пепельнице, прибитой к столику гвоздем. – И слышать. Ты опасный человек, Валера Швецов из Москвы. – Я мирный человек, которому хочется как можно быстрее вернуться в свой бронепоезд, стоящий на запасных путях. Давай, не тяни. У меня еще несколько вопросов есть, а Абрагим скоро вернется. Он товарищ неразговорчивый, вряд ли по телефону долгую беседу будет вести. Что аджин кому-то звонит, я заметил почти сразу. Да он и не скрывал этого, маяча в окошке раздачи с трубкой смартфона в руках. – И наблюдательный! – растянула губы в улыбке ведьма. – Как же мне повезло с напарником! – Не хочешь клясться? – уточнил я. – Не хочу, – улыбка покинула лицо Стеллы. – И не стану. Очень с нас большой спрос за подобное, так что перебьешься. – Хорошо, – я закинул ногу на ногу. – Тогда и с себя я всякие ограничения на данный счет снимаю. Мы вместе, но каждый сам по себе, и, если что, претензии не принимаются. – Дрянь у тебя характер-то, – отметила Воронецкая. – Тяжело, небось, на свете живется? – С чего бы? – удивился я. – Нормально мне живется. Если бы не эти ваши потусторонние тайны, в которые довелось вляпаться, так и вовсе… А теперь все, пропало лето. Ладно, это лирика, я сказал, ты услышала, работаем дальше. Вот скажи лучше, кто такой Карл Августович? Я так понимаю, он человек не сильно простой, иначе бы мы к нему на прием куда легче попали. – Начнем с того, что у меня нет уверенности в том факте, что он вообще человек, – Стелла наконец принялась за шаурму. Правда, в руки ее брать не стала, орудовала пластмассовыми ножом и вилкой, что было крайне неудобно, на мой взгляд. – Хотя и обратное утверждать не стану. – Слушай, мне реально надоели хождения вокруг и около, – устало произнес я. – Ты можешь выражаться понятнее, а? Был задан простой вопрос, зачем этот туман в ответе? – Я правда не знаю, – приборы стукнули о стол, ведьма цапнула шаурму руками. – Он птица не моего полета, ясно? Если бы не нужда, я бы к нему сроду не обратилась. У нас выбора нет, Валера, потому приходится писать на гербовой бумаге, а не на простой. И чтобы личность такого уровня до нас снизошла, нужен отменный козырь, тот, который он сочтет достойным внимания. – Например? – Например, ты. Хранитель кладов для коллекционера редкостей такого уровня – предмет первой необходимости. – Ну вот, уже какая-то ясность появляется. Он коллекционер редкостей. Проще говоря, антиквар. – Антиквар! – Стелла фыркнула, на меня полетели капельки соуса. – Ой, извини, я не нарочно. Валера, это очень и очень упрощенные понятия. Знаешь, я года два назад принимала участие в одном мероприятии, так там довелось мне полистать один фотоальбом. Очень старый. И на одном снимке я этого антиквара приметила. Знаешь, что интересно? Он там был точно такой же, как сейчас, разве только одежда отличалась от нынешней. А какая трогательная там была дарственная надпись! – Дай угадаю, – предложил я. – Снимку тому лет сто, если не больше. – Больше, – кивнула Стелла. – Это, по факту, была даже не фотография, а дагерротип. Соображаешь, что к чему? – О как, – проникся я. – Может, это не он был, а какой-то его предок? Фамильное сходство, то, се… – Он, – уверенно заявила ведьма. – Точно он. Мало того, наша Верховная как-то обмолвилась, что имела с ним интрижку в Париже накануне Всемирной выставки, той, что к столетию падения Бастилии приурочили. Каждое новое ее высказывание порождает новые вопросы. Кто такая Верховная? Нет, гипотетически я догадываюсь, но хотелось бы знать точно, потому что не исключен такой вариант, что мне и с ней придется знакомиться. – Столетие падения Бастилии, – почесал я подбородок. – Это, выходит, они еще в 19 веке амуры крутили? Блин, так вы все, получается, долгожители? – Вовсе нет, – помотала головой ведьма, темные пряди волос хлестнули ее по щекам. – Правильнее сказать – кое-кто из нас, из смертных. Но это не такое уж большое количество народа, поверь. Некоторые колдуны, в основном из тех, что душу продали Тьме, стражи Ночи, черные ворожеи, природные ведьмы из потомков Первых Матерей – вот и все. Еще ведьмаки могут протянуть сотню-две лет, особенно из тех, кто с природой дружит, но это скорее исключение из правил. Да и не тот они народ, поскольку принципы обычно выше жизни ценят. По этой причине и мрут куда быстрее, чем ведьмы. – А ты? – Я? Мне тоже не так много отведено. Я хоть и природная, да только безродная. Моя прапра… Сколько-то раз прабабка с одним молодцем спуталась лет четыреста назад, а тот, как после выяснилось, с проклятием жил. Может, он колдуну какому навредил, может, еще что, теперь не узнаешь. Да это и не столь важно. Главное другое – то семя, что он в бабку мою уронил, черным оказалось. Проклятым. Бабка родами умерла, а дочь ее дала начало новому роду ведьм. Только силы у нас куда меньше, чем у исконных, веды знающих, на многое рассчитывать не приходится. Потому и беру от жизни все, до чего могу дотянуться. Все сейчас желаю получить, потому что «после» у меня не будет. У меня голова кругом шла. Стражи Ночи, черные ворожеи, ведьмаки, проклятые какие-то… Слишком много информации. Чересчур. – И сразу: Хранители кладов в число долгожителей не входят, – с ехидцей добавила она. – Вы обычные люди, и не более. Прокашлял положенное – пожалуйте на кладбище. Что до вашего посмертия, ничего по этому поводу рассказать не могу, потому что не знаю. Думаю, по делам судят, как принято. – Обидно, – вздохнул я. – Никакой мне прибыли от подарка Полоза, одни убытки. – И это сказал тот, кто теперь может видеть сокровища, скрытые от чужих взоров веками, – повертела пальцем у виска Стелла. – Ты дурак? – Нет, – спокойно ответил ей я. – Потому и понимаю, что хорошего от этого добра ждать не приходится. Скрыто-то оно скрыто, но это не значит, что у этого добра хозяев нет. И когда я клад возьму, они придут и потребуют его себе. Или, того хуже, за ним притащатся те, кто на него прав не имеет, но получить хочет. – Может, ты и прав, – Воронецкая засунула в рот остатки шаурмы. – Вкусно, блин! – Вкусно, – подтвердил я, дождался, пока Стелла прожует еду, и спросил: – Слушай, а вот ты Отдел какой-то поминала. Это кто такие? На самом деле меня больше занимала личность Карла Августовича, но я решил не спешить. Не стоит подобные личности обсуждать между прочим, тут важен систематизированный подход. И вообще, надо будет дома завести нечто вроде каталога на внешнем жестком диске и заносить туда всю добытую информацию. Никогда не знаешь, что может оказаться полезным в будущем. Память – вещь ненадежная, лучше все записывать, это мне по работе хорошо известно. Только запаролить созданный каталог надо будет как следует, от греха. – Отдел? – Стелла нехорошо оскалилась. – Это наши лучшие друзья… Но о них потом. Абрагим подошел к столику, поставил передо мной еще одну тарелку с шаурмой и снова уселся на стул.