— Сто пять! — донеслось из толпы. Титулованные покупатели не пожелали сдаться и лишить себя возможности поторговаться хоть даже с мэром. — Сто десять, — подняла девица. — Сто пятнадцать! — Сто двадцать! — Сто тридцать! Предложения посыпались наперебой. — Двести! — упало слово, и я почти услышала, как оно покатилось по мостовой отражаясь в возгласах толпы. Слово принадлежало госпоже Като, травнице. Мэр посмотрела на травницу и ядовито произнесла: — Вам так надоела должность, что, едва избравшись, вы тут же хотите уйти в отставку? Травница не смутилась. — Зачем же так радикально? Еще надо провести голосование за отставку. А вам и так чудом удалось остаться на месте Мэра в этом году. Кто знает, что будет в следующем? Я наблюдала за этой перепалкой, набрасывая текст договора. В него в общем–то осталось только вписать имя арендатора и обозначить его подпись. Травница и мэр некоторое время еще испепеляли друг друга вглядами, подсчитывая в мыслях кто кому и что. — Мы еще посмотрим, как скоро вам понадобится эта могила, — злобно процедила мэр, и с помощью одного из охранников забралась в седло. — Чтобы через десять минут здесь никого не было! Стража! — Да, ваша милость! — Разогнать толпу, если через десять минут тут еще кто–то будет. Рыночное время истекло! Я внесла имя Софии Като в договор, и она расписалась. Часы на ратуше пробили пять часов пополудни. Толпа поредела — Девонька, а у тебя еще остались те браслеты? — спросила травница. Я заозиралась в поисках своего свертка. Точно, пока азартно торговалась за аренду, совсем про него забыла. Сверток обнаружился под ногами и, слава богу, оставшиеся три браслета в нем были целы. Я подняла сверток и вытащила один. — Хотите снова меняться? — Он мне сегодня очень помог, ведь иначе я бы не избиралась. И на следующую сессию Городского Совета мне нужен еще один. Около прилавка еще оставалось несколько людей, и при нашем разговоре они навострили уши, если можно так выразиться. Едва мы с Софией обменялись ценностями, как мне предложили продать оставшиеся два. Небольшой торг между желающими увеличил цену браслетов вдвое, и с последними я рассталась за двести марок каждый. Срок, выданный мэр–девицей истек, и я наконец смогла оценить приход и расход. Семь тысяч семьсот марок — светилась цифра около изображения кошелька. Стопка бумаг с указанием имен и сроков аренды отправилась в сверток, сверток — на мой пояс, а я сама — в ратушу. Тратить деньги. Около стойки клерка очередь была умеренно длинной, человек на пятнадцать, и я смогла в подробностях рассмотреть портретную иерархию. Утром я только едва бросила на нее взгляд. Строение иерархии напоминало пирамиду из нескольких треугольников, подчиненных друг другу. Верхние два были подписаны как «Император» и «Папа Римский» — я, насколько я могла судить по их подсказкам, это были НПС. Следующие три должности — Канцлер Империи, Верховный маршал и Серый Кардинал — пока не были никем заняты. Вместе все пять портретов составляли фигуру, похожую на «Х» и их рамы были позолоченными и с инкрустациями — возможно даже драгоценными камнями. Мини–портретов рядом с ними не было. Прямо под имперской властью располагался треугольник портретов также очень богато украшенных, и эти люди составляли правящую верхушку города: Соверен, Архиепископ, Главнокомандующий, Верховный инквизитор и пара Советников. С архиепископом я уже имела неудовольствие познакомиться, а остальные были больше похожи на НПС, чем на игроков. Ниже располагались две структуры портретов, которые можно условно разделить на городскую власть и духовную. Возглавлялись они соответственно Мэром и Епископом. А под ними были уже отделы занимающиеся непосредственным исполнением всех городских обязанностей. Писари, Стражники, Шпионы — на каждой должности по трое, и управлялись они одним начальником и одним заместителем. Капитан Галеаццо в этой иерархии занимал почетное третье снизу место. В части рам портреты отсутствовали, и рядом с ними, по мере продвижения очереди, появлялись малые портретики. Похоже, эти должности свободны, и на них можно избраться. — Добрый вечер, госпожа «все–ароматы–свалки»! Вы снова хотите зря потратить мое время? — обратился клерк ко мне. Я опять слишком быстро оказалась около него. — Я хочу приобрести статус горожанки! — я подняла ладонь, и на ней появилась горка монет. Интересно. Я неплохо представляю себе, сколько может весить такой объем золота — больше килограмма. Но игра оставалась игрой — монеты были невесомы. Клерк смахнул изображение монеток к себе на стол, где они и исчезли. — Ожидайте, — сказал он и тут же потерял ко мне интерес. Я отошла проверить, не продали ли тот участок, который меня так звал. Интересно, что же там такое? Участок пока не был никому интересен, а загородное имение и дворец уже были сняты с продажи. Вы утратили звание «Простолюдинка». Вам присвоено звание «Горожанка»! Подсказочка! Я же тебе так рада! Давненько тебя не было! Черт, я так с ума сойду без всякого Прыжка или вмешательства Малькольма. Я уже разговариваю с игровой подсказкой. Собраться. Купить участок. С покупкой участка вышла заминка — помимо суммы за участок потребовалось заплатить еще и специальный сбор в пользу города — сто пятьдесят марок. Едва деньги исчезли с моего счета, как таймер, уже изрядно покрасневший, получил прибавку времени — и стал оранжево–желтым. Вы продвинулись в выполнении задания. Начислено дополнительное время. Необходимо восстановить дом до конца хода. Так–так. В тот раз я не обратила внимание на условие — «до конца хода». А что за ходы? Как они отмеряются? Я едва ли не бегом вылетела из ратуши и остановилась посреди площади. Она была пуста — о рынке напоминали разве что ровные линии следов, исчерчивающие площадь. Карты у меня нет. Куда идти? Покрутив головой, я вспомнила — я же от участка шла в гору. Значит отсюда надо идти вниз. Кажется, направление правильное. Я услышала эту зовущую музыку, сейчас еще едва различимую, но уже такую знакомую и родную. Дом, я иду. Участок выглядел почти так же, как утром. Добавились только ограничивающие его веревки на кольях. Сам дом уже окончательно исчез, оставив после себя только фундамент. Я сделала шаг на участок. Для проживания необходимо возвести дом. Меня не пустило! От злости я уставилась на то, что раньше было домом. Все эти деревянные балки, дымящиеся куски чего–то, жидкую грязь, подтекающую с одного края. И попыталась представить, какой дом я хотела бы. Деревянный дом? Каменный? Дворец? Размечталась! Я встряхнула головой, но иллюзорное изображение маленького деревянного домика никуда не исчезло. Желаете возвести «Деревянную хибару»? — поинтересовалась у меня подсказка, и высветила две кнопки — «Да/Нет». Разумеется да! С моего счета списалось в неизвестность еще две тысячи, и новый таймер на четыре часа повис перед глазами. Отмахнувшись от него, я повернулась спиной к дому, и пошла по улице. Осталось всего 50 марок. Радует, что никаких физических желаний в игре не заложено, в отличие от ощущений — запахи уже не так сильно раздражали, да и фоновые звуки не воспринимались как что–то чужеродное. Просто дыхание и сердцебиение живого города. Вас обокрали! — сообщила подсказка, а из кошелька исчезло 38 марок. Я завертела головой и тут же увидела убегающего мальчишку. Наверняка из тех, что промышляли на рынке днем. Гнаться не хотелось, как и звать стражу. Ноги принесли меня обратно к воротам. Из казармы, занимавшей участок рядом с воротами, доносились отрывистые команды. Похоже, полным ходом идет муштра новобранцев. Дальше по улице кузнец сосредоточенно превращал кусок железа во что–то острое. По другую сторону — из здания с надписью «Паб «Три карпа» — доносился визгливый женский смех и звуки музыки. Все работают, все заняты делом. Из казармы вышел отряд и четким шагом направился куда–то в город, в сторону богатых кварталов. Ночная стража для богачей? Хотя нет, второй отряд из казармы отправился в бедный квартал. А третий — в сторону порта, и этот отряд возглавлял Капитан городской стражи, но уже не Джан Галеаццо. Мне даже стало любопытно, что случилось с ним. Вроде бы он должен быть где–то неподалеку. Когда я пришла в город, он как раз нес вахту около этих ворот. Я направилась наружу. За воротами уже не было очереди. Да и никого не было. Зато было видно расстилающуюся за крепостными стенами равнину, лишь на горизонте чуть окаймленную лесом. Дорога от ворот вскоре расходилась на два направления — на юг и юго–запад. Кладбище встретило меня могильным покоем. Дверь часовни так и была подперта лопатой, полуразрытая и так и не закопанная могила чернела на фоне зеленой травки. Новым было появление вокруг шести арендованных могил небольших оградок в виде колышков и натянутой на них веревки, похожих на те, что я видела около своего будущего дома. Присмотревшись у подсказкам, я увидела имена арендаторов и сроки аренды. Закатное солнце подсветило красным стены часовни, когда я вошла в нее. В часовне стояла тишина. Ну и воняло. Двое существ — Далия и Алан — лежали на полу, изображая звезды. Алан выглядел совсем плохо, того и гляди рассыплется. Третье существо, бывший некромант и хозяин этого кладбища, стояло возле центрального гроба и механически водило остатком кости по черепу. Череп уже был сточен почти на треть, и труха осыпалась в гроб белесой кучкой праха. Других костей и черепов больше не было. Даже не знаю, злиться на них, или такая полная бессмысленность для этих существ норма? До захода солнца осталось совсем немного, и я решила еще раз повнимательнее осмотреть свои владения. Позади часовни обнаружились деревянные бочки. Я вкатила одну из них внутрь и, растормошив существ, потребовала пересыпать костный порошок в одну из бочек. Пока существа этим занимались, я вернулась ко второй бочке, и попыталась ее перевернуть. На треть засыпанная землей, она поддавалась с трудом, а внутри явно что–то было. Я начала раскачивать ее, но гнилое дерево под ладонями рассыпалось, и от этой идеи пришлось отказаться — не хотелось насажать заноз. Игровая реклама предупреждала о всевозможных болезнях, и интуиция мне подсказывает, что антибиотиков в механике игры не предусмотрено. В отличие от травм. Лопата решила эту проблему на два счета. Раз–раз! Внутри бочки обнаружился кожаный кошелек и затертая книжица в кожаной же обложке. Вытащив ее, я заглянула в страницы. Книга была рукописной, но буквы не читались, расплываясь перед глазами.