– Точно! – Севара почему-то очень обрадовалась, что её поняли. Последний раз так понимала её бабушка, отправляя на север. В её глазах она видела безграничное понимание тому, почему внучка не желает быть невестой и матерью. – А мой старший брат не был против. Мол, «в хорошие руки отдаём»! – Она же не товар. – Именно! Я тоже сказала! – Севара едва не подпрыгнула на месте. – А он… Не знаю… Напомнил мне отца. В плохом смысле. – Ага, подражание отцу. Как знакомо, – тяжело вздохнул Неждан. – Мой старший тоже иногда напоминает его. Не самые лучшие его качества. Не то, чтобы у меня отец плохой, он ничего. Суровый, но справедливый. Иногда даже добрый, хотя по нему не скажешь… – Ты всё же с любовью о них говоришь, – заметила Севара. Она всё ещё чувствовала обиду на отца и брата, из-за чего не могла так же ласково говорить о семье. – Они все неплохие. Хотя, самая замечательная – наша младшенькая. Баловница, но в ней все души не чают. Нянюшка вовсе не нарадуется. – Она самая младшая из вас? – Да. Поздний ребёнок. – У меня тоже любимец самый младший. Его зовут Яшар. Он очаровательный, хотя и проказник… – Севара встрепенулась, поняв, что глупо улыбается, глядя в пространство. Она отставила пустую кружку в сторону. Слишком много она рассказала, а теперь жалела. Потому что завтра новый день, потому что Неждан – слуга, потому что он теперь знает её лучше. Она будто лично обрушила часть защиты. Теперь он сможет ударить больнее, если захочет. Нет. Нельзя так близко подпускать к себе людей. Севара сильная и сама справится со всем. Незачем праздно болтать. Тем более кому-то вроде него. Неждан, почувствовавший напряжение, встал. Поставил чашки на поднос и тихо произнёс: – Я никогда бы не стал причинять вред, пользуясь чужим доверием. Севара вздрогнула. Он словно бы мысли её читал. Как он?.. – Вижу, как вы заволновались, захотели уйти. Предположил. Неверно? – Твоя проницательность раздражает. Неждан негромко засмеялся, пряча улыбку в кулак. Затем поднял поднос: – Тогда добрых снов, госпожа. Приятно посидели. И знаете… Я рад, что тем вечером заглянул в ваше окно. – Я тоже рада, что ты заглянул в окно… Он вскинул брови. – Н-не то чтобы… В общем, не пойми неправильно, просто я ожидала другого гостя. Тот намного неприятнее тебя. – «Намного неприятнее»? То есть я неприятный? – Неждан вновь заулыбался, будто услышал комплимент. – Ужасно, – не моргнув глазом солгала Севара, поднимаясь по лестнице и оставляя мятный аромат за спиной. Ни за какие коврижки она бы не созналась в том, что эти несколько промежей в компании Неждана были одними из самых уютных за все дни, проведённые в поместье. Стало немного жутко, когда Севара вдруг подумала: «Уж не влюбляюсь ли я? И в кого? В слугу? Симпатичного, умного, доброго, но… слугу». Нет. Вовсе нет. Просто разоткровенничалась случайно, а он поддержал разговор и… Ничего такого. Севара считала, что мысли не дадут покоя вновь, однако, уснула, стоило только лечь, и никакие ведения не тревожили её. Шли дни. Хозяйка поместья вновь обратила пристальное внимание на благоустройство дома, а больше на себя саму, обнаружив слишком скудный гардероб. Ни чайного платья, ни летних одежд. А на улице стремительно теплело. Зацвели кусты сирени, обнаруженной на улицах Пэхарпа. Теперь и она стояла в вазах по дому. Оленя часто ходила на поляну за цветами. Те, покинув аномальную зону, стояли недолго, но очень ярко, радуя своим ароматом. Севара была рада каждому букету, разве что наказала не приносить пионов. Их бутоны пугали напоминанием о том самом, подаренном в лесу. Тетради с легендами были практически дочитаны. Они рассказывали так же о Морозе и Метели – верных слугах Хозяина Зимы, которые могли путешествовать туда, куда не мог он сам. Почти под самый конец несколько неровным почерком была вписана история о Неневесте… …《Много дней и ночей минуло с тех пор, как Хозяин Зимы обрёл сыновей и слуг. Он сидел в своём замке, выходя лишь в лютый буран. Так он оставался незамеченным для глаз магов, которых с каждым днём всё больше в наших землях. Их чёрно-золотые мантии виднеются то тут, то там, и Хозяин Зимы не желает показываться тем мантиям, ибо знает, что тогда его покойной жизни придёт конец. Как маги алчут получить больше знаний и силы, так и Хозяин Зимы всё так же жаждет себе семьи. Оттого-то однажды он всё же вышел из своего замка в поисках нового – третьего сына. Одним морозным северным днём, когда Инти поднимается над горизонтом лишь на пару промежей, а небо темнее Норы, Хозяин Зимы заметил мальчика. Совсем малыша. Он ходил по холму, убежав от старшей сестры, шмыгал носом и играл с хвойной веткой. «Вот мой сын», – изрек Хозяин Зимы да забрал мальца с собою. Сколько не звали его, сколько не искали, а найти никто его так и не смог. Все винили сестру мальчика, которая не доглядела за дитём. Та и сама винила себя, понимала, что никому-то она ненужная, а младший брат, хоть и проказничал, а всегда её любил. С тем, она вышла из дому, побрела по горам, да отыскала Ледяной замок Хозяина Зимы. Однако тот не желал отдавать ребёнка так просто, как бы не молила его сестра. Что делать? Она предложила себя вместо брата, и ужасный Хозяин согласился. Вернулся мальчик домой, едва помня, что случилось, а сестру свою утратив навсегда. Она осталась с Хозяином Зимы, отдав тому ночь, после которой стала холодной, забывшей всё человеческое. Она не стала Хозяину ни дочерью, ни женой, а лишь побыла ночь невестой, да и то не сложилось… Теперь странную бледную деву, словно из снежной пыли, которая бродит по лесам, люд и зовёт – Неневеста》... Легенда Севаре не понравилась. Стало жутко от того, что и она станет такой же – тусклой тенью себя прежней. Второй Неневестой, бродящей по лесам… Нет уж! Светлые ночи мешали уснуть, казались белёсым снегом на окне, иногда будто слышались осторожные шаги. Мысли путались, ужас сжимал лёгкие, а сон становился всё более нервным, прерывистым. Страх копошился внутри, не желая отступать даже за работой. Севара отложила бумаги, связанные с установлением магического освещения. Она уже несколько раз читала одну и ту же строчку, и всё окончательно застопорилось. Воображение сейчас служило тревоге, прокручивая собственный бледнолицый образ в снежных одеждах и с пустыми глазами, как у слепой. – Сударыня? – Оленя наклонилась. – Что? – Севара наконец вздрогнула, замечая камеристку, которая, похоже, уже некоторое время находилась в кабинете. По крайней мере, увядшие букетики в вазах сменились свежими. – Вы в порядке? А то сидели, что изваяние ледяное, я уж испугалась. – Ледяное… – пробормотала Севара. Она словно стояла у обрыва, внизу которого ждала холодная вода без дна, наполненная ужасом и мыслями о Хозяине Зимы. Нужно было устоять, чтобы не сорваться, забыв о делах и жизни. Нужно было устоять, чтобы не терять себя в губительных водах, похожих на бушующий океан. Хорошо только, что он только в фантазиях, в настоящем Севара бы в раз утонула. Плавать она так и не научилась. – Замёрзли? – переспросила Оленя. – Чаю сделать? Я на поляне смородины нарвала. – Да, было бы неплохо. Мята ещё осталась? – Конечно. Смородиновый с мятой сделаю, а то вы изробились совсем. Чай вышел ароматным и сладким. Севара не особенно жаловала такую сладость, но сейчас она теплом разливалась по телу, мята приятно холодила язык и успокаивала, а смородина добавляла кислинку. Обрыв становился всё дальше от неё. И тем не менее… – Оленя, скажи-ка, что ты знаешь про легенду о Неневесте? – Да, байка местная, – пожала она плечами, – говорят, видят иногда в лесу по зиме девушку. Она одета в одно платье с поясом, на голове кокошник, иные говорят – кика. Лицо у неё, что снег, белое, с глаз слёзы текут, да в лёд обращаются, а когда она поёт, сердце у человека холодеет, что морозом схваченное. Бают, что ехала она на сватовство, да не поспела, а погибла от лютой стужи, да так и осталась по лесам бродить. Вот и кличут её Неневестой, мол, так она и не стала даже невестой. История, рассказанная Оленей, разнилась с историей, которую записали в тетрадях. Где же тогда правда? То, что людям известно, или то, что записал прежний хозяин поместья? С другой стороны, о том, что Хозяин Зимы ищет невесту ни одна сказка не говорила. Были там Лёд и Снег, его сыновья, однако Мороз и Метелица тоже назывались его детьми иногда, а иногда все они были лишь слугами. Так или иначе, а зацепиться в рассказе Олени было не за что, не было в нём конкретных лиц. В тетрадях тоже, разве что одно… – Прикажи-ка карету мне. В город съезжу. – Севара решительно поднялась. Осторожный план наметился, и она решила действовать. Сделать хоть что-то пока окончательно не сошла с ума от преследующих мыслей. В Пэхарп её повёз дед Ежа, чему Севара была рада. Сталкиваться с Нежданом она опасалась после той ночи. Карета остановилась у полицейского отдела, рядом с которым стояла пара служителей, выкуривая папиросы и лениво наблюдая за птицами. Севара неуверенно остановилась у входа. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, она наконец прошла внутрь, попросив дежурного доложить домну Радмилу о её приезде. К счастью, маг оказался не занят. Более того его усталость сошла на нет. Он выглядел свежим и бодрым. Видимо, после гибели беглеца, дел поубавилось. – Вы, я надеюсь, с вопросами или за адресом поставщика кофе, а не из-за какой беды? – Радмил снова пренебрёг приветствием, хотя выглядел весьма дружелюбно и, кажется, рад был встрече. – Именно что с вопросами. Об адресе, признаться, не подумала, но пора бы вам и им поделиться, – улыбнулась Севара, входя в кабинет мага. Внутри ничего не изменилось, разве что растения разбушевались и зацвели. Они загадочно блестели и переливались под лучами Инти. – Присаживайтесь. Я сразу запишу адресата, к которому можно обратиться за кофе. А вы пока рассказывайте, с чем пришли. – Наверное, покажется странным, но… мне нужно узнать о Морозной ведьме. Первая Морозная ведьма – единственная конкретная личность, что связывала легенды из тетрадей с реальностью. Ведьм было много, однако названия, вроде Морозной, Горной, Болотной или Степной, получали лишь самые искусные и могущественные. Когда-то все ведьмы и чародеи жили тайно, однако с приходом магов и их классификации магии, всех обязали получать разрешения на ворожбу любого толка. Без него все они становились преступниками. Маги же, в обязательном порядке проходили школу и высшее учебное заведение, их разрешение на магию действовало бессрочно. Каждый маг, в отличие от ведьм, чародеев и других, являлся тем же государственным служащим. Просто кто-то действительно поступал на такую работу, а кто-то нет. Но каждый маг в любой момент мог быть призван на службу правителем. И отказать было нельзя. Тем не менее, все, кто пользуется и пользовался магией законно, входили в ЕМР – единый магический реестр. И такая видная фигура, как Морозная ведьма, не могла не отметиться там. Понятно, что нынешняя не имеет общего с той, что была в легендах, однако она может что-то знать о своей предшественнице. Ведьмы ведь хранят знания о предыдущих. – Вот так задачка! – Радмил подал бумагу с адресом. – Ну, сразу могу сказать, что действующей Морозной ведьмы сейчас нет. Уже лет двадцать нет. – Вот как… А что же с ней сталось? – Умерла. Я был на похоронах, – он как-то печально опустил взгляд, – она была замечательной… Но такова уж природа всех людей, хоть ведьм, хоть магов… Мы умираем. Такова норма. – А можно ли узнать, кем она была? Может что-то о предыдущих? – не сдавалась Севара. – Ну, вы сударыня, лихо решили. Это ведь распространение личной информации. Реестр закрыт для праздно интересующихся, уж простите. – Но, может, вы сами глянете? Мне совсем не нужно показывать. Более того, меня интересуют в основном давние Морозные ведьмы. Чем древнее, тем лучше. Не такое уж распространение… – Севара постаралась сделать настолько жалостливое лицо, насколько могла. – Вот кто вас всех такой мимике учит? – пробурчал Радмил. – Что вы, что дочь моя, глаза эти щенячьи сделаете… что вот с вами делать? – Помочь? – не сдержала улыбки Севара. – Пожалуйста! – Ладно уж. Гляну для вас. Скажите хоть зачем вам? – Изучаю местные легенды, – не моргнув глазом ответила она. Ложью это не было. – Хорошо. Я посмотрю данные, которые есть, но ничего обещать не стану. Приходите в конце декады.