– Я? – Это уже не хрип, а слезливый сип, что прорывается сквозь перехваченное растерянностью горло. – На четырнадцать лет. – Его голос тоже сел, а плечи дрогнули. – Как? Не верилось, но вид моих рук и состарившегося Инваго говорил сам за себя. – Не знаю. И поверь, я ждал тебя, как мог, а затем… – Что? Что ты сделал? – Мои губы дрожали, из глаз вот-вот польются слезы, а в сердце уже зрело предчувствие: бояться нужно того, чего он не сделал. – Ты что, за все эти годы не отстроил «Логово», не дал Тимке пройти высшую военную академию, не позволил Торопу жениться по любви? – Нет. Я поддался соблазну, – ухмыльнулся он и протянул мне руку. – Так что вставай, идем знакомиться с детьми! – Ка-ка-кими детьми? – Нашими. Приехали специально, чтоб показать нам внуков! – улыбнулся тариец. – Тора, ты так вовремя проснулась… И пока я силилась понять его слова и принять свою новую жизнь, неумолкающий Инваго с шутками и прибаутками отбросил простыню, поднял меня на руки и вынес в ванную, чтобы с головой погрузить в ледяную красную воду. Холод я не сразу почувствовала, а едва вынырнула на поверхность, поймала этого му-ж-жа за ухо и задала первый пришедший в голову вопрос: – Дори… Бестолочь тарийская, ты как детей воспитывал? – Да нормально, – ответил он растерянно. Секунду спустя с улыбкой разжал мои пальцы, погладил ладонь и заверил: – Все в лучших традициях. – Это в каких же традициях, если они в неполные тринадцать лет уже внуками обзавелись?! – Н-да, неувязочка вышла, – хмыкнул Инваго, быстрым поцелуем прижался к моим губам и прошептал: – А ведь почти поверила… Ладно, в следующий раз я придумаю более правдоподобную историю. Придумает? Я оторопела повторно, только в этот раз уже от неприятного чувства – надо мной издеваются. И действительно, стоит, подлец, с сосульками вместо волос, мелко трясется от сдерживаемого смеха, а глаза горят. – Дори! – Уже ухожу, отдыхай! – ответил он с хохотом и растворился в воздухе, оставив меня с десятком вопросов и неуемным желанием побить мерзавца. Вот тут-то я и ощутила холод воды, стуча зубами, выбралась из ванны, потянулась за полотенцем, да так и замерла, зацепившись взглядом за свое отражение в зеркале. Мокрая, дрожащая, красная и молодая. Не веря, коснулась посеребренной поверхности рукой, я затем уже посмотрела на собственное тело. Ноги, руки, живот, грудь, чуть просвечивающая сквозь рубашку, белье. Я была собой, а не иссохшей старухой с распущенными детьми и малолетними внуками. Сердце забилось с удвоенной силой, улыбка расцвела на лице: – Инваго, ты у меня еще попляшешь! Дай только тебя найти… – Тора?! – В спальне раздался голос тростиночки, а уже через мгновение я оказалась в объятиях счастливого ополовиненного демона. – Торика, радость наша! Ты очнулась… какое счастье! – Очнулась, – подтвердила я. – И готова поквитаться. Где Инваго? – Наконец-то спит, – радостно сообщил мне Хран, чмокнул в макушку и отступил. – Я никак не мог отогнать его от твоей постели. Четыре дня, дурак, сидел как на иголках и никого к тебе не подпускал. Даже воск смыть не позволил ни с себя, ни с тебя, а ведь ожоги давно прошли… – То есть прошли дни, а не годы. Уже радует, но… Какие ожоги? – прошептала едва слышно. – Погоди, что? – Хотя после слов Торопа о завесе воспоминаний я тоже стал переживать о твоем душевном состоянии… – Что? Что ты хочешь сказать? – перебила я Горного, останавливая бурный поток его словоизлияний. – Я хочу сказать, что будить Инваго не стоит. Ты только очнулась, а он только уснул. Идиот… – Хран осмотрел меня с ног до головы, улыбнулся. – Я рад, что ты догадалась сразу окунуться в отвар из лилий, но этот красный налет тоже нужно смыть. Ты ведь не хочешь завтра проснуться лысой. – Да чтоб вас! Я сдирала с кожи новый окрас под струями горячей воды и думала о том, что число моих вопросов к демону и хм… мужу значительно возросло. Начиная с обряда, заканчивая невозможностью мне помочь. И если Инваго не мог вмешаться, играя роль хранителя рода, ведьмы с малым запасом сил, то сам Хран Горный невесть с чего вдруг сбежал. И это не первый раз, когда он пасует перед уродом Уросом, а затем просит меня ни о чем не спрашивать. Надеюсь, хоть в этот раз он соблаговолит объясниться. Перекрыв кран душа, в очередной раз подумала, что хочу иметь в «Логове» центральное отопление с котлом и водопровод под напором. А еще вот такие коврики на полу, вот такие жаровни для получения пара и закрытые шкафчики для банных мелочей. Стерев с себя лишнюю влагу, я накинула длинный халат и вышла в спальню. Постель уже сменили, на столике у окна стояла плошка с супом и странного вида салат, на стуле покоилась стопка одежды. Судя по цвету и фасону, это был один из нарядов в прибрежном стиле. Две юбки, жилет, жакет, рубашка… нет! Сковывать себя тканями мне сейчас вовсе не хотелось, есть почему-то тоже. Я прошлась по комнате, рассматривая дорогую мебель, ткани, а попутно еще и помещения за дверьми, коих в моих апартаментах было целых четыре. За первой скрывалась ванная комната, за второй гардероб, третья вела в уже знакомый коридор, а четвертая – в смежную комнату. Вернее, в спальню, где на широком ложе без зазрения совести спал старик. Инваго. С кривой усмешкой посмотрела на его черты лица. Даже в «старости» негодяй оставался привлекательным. Вспомнила, как Хран защищал сон нового главы рода, как этот самый глава безбожно врал о детях и внуках, и щемящее чувство сожаления сдавило горло. Я хотела семью, но не такую сумасшедшую. – Ну и сволочь же ты, – просипела тихо. – Я тоже по тебе скучал, – ответил Инваго, перевернулся на другой бок, медленно выдохнул и засопел. – Тора! – Хран в образе тростиночки аккуратно отодвинул меня в сторону и закрыл дверь. – Я же просил, не буди. – А я и не будила. – Ты не понимаешь. – Меня отвели к кровати и усадили. Столик с едой тут же поставили ближе, вручили ложку и плошку подвинули. – Любой вздох, шорох, тем более звук твоего голоса – Инваго реагирует на них, как охотничий пес, а может, и лучше. Это он за тобой неустанно следил все эти дни и за руку держал. – Искал реликвию рода под слоем воска, – хмыкнула я. – Пульс нащупывал, – качнула головой черноглазая красавица. Пристально посмотрела на меня и невесело сообщила: – Я и сам думал, что ты не выкарабкаешься. На всякий случай составил список твоих желаний. Любопытство не порок, в ожидании интересной истории я потянулась к еде. – Какой список? – Самый полный. Из твоей тетради с учетами, на предпоследней страничке который. Ложка с супом, не донесенная до рта, так и зависла в воздухе. – Ты рылся в моем дневнике?! – Не кричи! По щелчку тонких пальцев все двери в спальню закрылись на щеколду, а надо мною с хранителем рода опустился магический полог с едва заметными красными вспышками. Поглаживая косу и прислушиваясь к чему-то, тростиночка удовлетворенно кивнула, уплотнила полог, отчего вспышек стало больше, а затем скинула девичий образ. – В тетради я рылся, – ответил уже демоняка, прожигая меня недовольным взглядом. – То есть искал, – исправился он, оценив мой сердитый прищур. – Это. Был. Мой. Дневник. – Да какой дневник! – полыхнул рогами. – Ты там только прибыль и затраты записывала… записываешь. – Неправда! – Я отодвинула от себя плошку с супом, а затем и столик. – Да ну… – хмыкнул Хран, вскинул когтистую руку вверх, выудил из воздуха знакомую тетрадь, открыл ее на середине и с самым наглым видом зачитал: – Двадцать четвертое сентября. Скучно. Ждем Торопа из Заснеженного. Обещал привезти жирную рыбу для копчения и два килограмма трески, а еще зелень. Обязательно свежую петрушку, потому что на заставе такой нет. – Укоризненный взгляд на меня и широкая улыбка, открывающая все демонические клыки. – В следующие четыре дня ты методично перечисляешь самые интимные подробности своей жизни! А именно что готовилось в «Логове», что было отдано в прачечную и гладильную, о чем просили постояльцы и что помощницы сделали. Или не сделали… Ох уж эта Гайна! И как ты ее сразу не уволила, с твоим-то чутьем на мерзких людей? – Хран, – прошептала я, все еще не веря в происходящее. Он нашел мой дневник, более того, он его читает! – Прости, увлекся. Так, что там далее… Ах да! И вот наконец-то изменение! – Горный кашлянул, прежде чем огласить мою запись: – Двадцать девятое сентября. Тимка разбил окно в здании почтового отделения. Господин, чтоб его разорвало, Тикелл потребовал возместить ущерб в троекратном размере. Вернула долг стеклом, пусть сам мучается, ставит, раз такой умный… И все! И это ты называешь дневником? – Там есть и личные записи. Я попыталась забрать свою собственность, но ушлый демоняка лишь отмахнулся от меня. – Ах да! С приездом Инваго и его отряда стало на порядок веселее. – Он вскочил с кресла и отошел на несколько шагов. – И ты позволила себе действительно пару личных замечаний. Например, Гайна – ленивая бестолочь. Тарийцы – свиньи, грязными залезли в кровати и запачкали твое белое постельное белье. Суо – не только маг, но и редкого сволочизма манипулятор. Асд и Гилт – гады и благородные нелюди, а командир тарийского отряда не просто потомственный убийца, но еще и тварь неизвестная, опасная… Силен, бесшумен, быстро двигается, видит в темноте. – На тот момент эти записи были очень даже актуальны, – ответила я, не думая оправдываться. Я писала то, что считала нужным, важным, личным. – Они были не только актуальны, но еще и очень скромны, – улыбнулся Горный. – Ты даже бумаге боишься доверить собственные мысли. Из всех душевных переживаний тебя снедают только раздумья над ремонтом в «Логове». – Ну если каждый второй умник, не обделенный зачатками совести, может найти и прочитать мой дневник… – произнесла я, подбираясь к нему. – Да какой дневник?! – Попытка выцепить мою собственность из его лапищ вновь не увенчалась успехом. Демоняка крутанулся вокруг своей оси и щелкнул меня по носу. – После парочки почти ласковых определений ты, как любящая мать, пишешь, что предпочитает в еде Гилт, к чему неравнодушен Асд, куда ты готова послать мерзавца Дори вместе с его посылками. – Хран, дай сюда! – Ладно-ладно, держи! – Он царственным жестом вручил мне дневник и посоветовал: – А теперь в быстром темпе съедай все что есть, одевайся, причесывайся. Я отправлю тебя в «Логово». Приятная неожиданность мгновенно подняла мое настроение, я уже шагнула к столу, как вдруг вспомнила. – А Эванжелина и девочки? Разве могу я их бросить, не поздоровавшись? Ко всему прочему я до сих пор не знаю, как прошел обряд и что случилось. – Обряд прошел по всем правилам. Случилось непредвиденное, но мы справились. – С чем справились? – Подробности только при нем. – Демон кивнул в сторону двери, за которой спал Инваго, и ответил на предыдущий вопрос: – Уйти ты можешь. Вас еще три дня никто не рискнет беспокоить. Особенно если глава рода вознамерился уединиться с супругой. – Уединиться? – удивилась я. – Из зала обрядов он вынес тебя на руках, крепко вцепившуюся в него, молчаливую и ко всему безучастную. Безмерное счастье от встречи и нежелание отпускать из объятий было единственным достойным объяснением твоему состоянию. – Ясно. – Ешь, – приказал Хран и, направив в сторону плошки поток горячего воздуха, подогрел суп. Затем таким же потоком высушил мои волосы и ушел, оставив меня наедине с мыслями и дневником. Писать что-либо я не рискнула, просмотрела список «желаний» на будущее и задержала вздох.