– А вы помните, зачем они искали этот город? – спросил Рами. Хадия открыла было рот и нахмурилась. Фатима отреагировала так же. Она прокрутила историю в голове – такую яркую, с марионетками и человекоподобными машинами, которых многие современные ученые считали ранними предшественниками автоевнухов. Но цель путешествия она вспомнить не смогла. И это было странно – ведь в ней заключался весь смысл истории. – Я не помню, – признала агент. – Возможно, это поможет. – Рами открыл книгу на нужной странице и постучал по ней пальцем. – Давайте. Читайте. О цели говорится прямо здесь. Глаза Фатимы пробежали по тексту. Он читался довольно легко, написанный в старом стиле и ритме, характерных для подобных историй. Сказка начиналась с короля и беседы о пророке Сулеймане. Моряк высадился в странном королевстве с чернокожими людьми с обнаженными телами, подобными зверям и не разумевшими речи. Фатима скривилась. Эта часть всегда была такой неуютно расистской? Там было что-то о джинне, чего она не могла уловить. Ее разум словно скользил мимо слов. Выбросив это из головы, она продолжила поиск. Путешествие началось с персонажа по имени Талиб. Только она не могла понять почему. Фатима попробовала снова, читая медленнее и пропуская части, где слова, казалось, просто уплывали из-под ее глаз. Помотав головой, она толкнула книгу к Хадие, которая тянула шею, чтобы тоже заглянуть в текст. – Я ничего не нашла, – сказала следователь. – Что я должна там увидеть? Книготорговец улыбнулся и обменялся с женой понимающим взглядом. – Перестань с ними играть, Рами, просто объясни, – упрекнула она его. Затем обратилась к Фатиме: – С его любовью к драматизму иногда мне кажется, что ему стоило пойти в театр. У меня на родине из него мог получиться хороший Сулейман в постановке «Кебры Негаст»[87]. Или один из коптских ортодоксальных отцов, которые спорят в увертюре. Рами фыркнул, услышав это замечание, но ответил: – Вы не можете увидеть, где упоминается цель путешествия. Странники пытались найти кувшины, когда-то принадлежавшие царю Сулейману. Там говорится, что он заключил в них джиннов, используя свою печать, а затем выбросил их в море. – Он снова постучал по книге. – Теперь видите? Фатима взглянула еще раз – и сразу увидела, о чем он говорил. Слова появились прямо перед ней. Талиб узнал о медных кувшинах, в которых были заключены джинны, запертые там царем Сулейманом с помощью перстня с печатью. Он отправился в странствие, чтобы их найти. Рядом с текстом даже нарисовали символ – гексаграмма из двух наложенных пирамид, вписанных в круг. Где она раньше видела этот рисунок? Под символом тянулась надпись на джиннском. – Печать Сулеймана, – перевела Хадия, не сводя глаз с гексаграммы. Она нахмурилась и перевела взгляд на книготорговца. – Что это? И почему секунду назад мы этого не видели? Рами поднял палец вверх и многозначительно им покачал. – Два вопроса с одним ответом. Как две стороны монеты. Печать Сулеймана многое в себя включает. Иногда это шестиконечная звезда, или пятиконечная, или восьми-, даже двенадцатиконечная. А иногда это символ на странице, часто заключенный в круг. Этот образ стал популярен в Европе времен Ренессанса, а также среди последующих приверженцев оккультизма, которые, вероятнее всего, переняли его из куда более ранних эзотерических традиций иудаизма, ислама и Византии. – При этих словах Фатима вспомнила, где видела этот символ – на флаге Братства аль-Джахиза! Только кругом там служил огненный змей, пожирающий свой хвост. – Никто точно не знает, как выглядела печать, – продолжал Рами. – Но в «Медном городе» есть очень интересный отрывок о джиннах, заключенных Сулейманом. Там говорится о перстне. Одни говорят, что печать на кольце создана самим Аллахом. Другие, что кольцо и есть печать. Но все они сходятся на том, что именно кольцо даровало Сулейману власть над джиннами! Фатима воззрилась на книготорговца. Кольцо, способное контролировать джиннов! Кольцо, которое могло сделать человека Хозяином Джиннов. – Почему мы раньше об этом не слышали? – спросила Хадия. Фатиме тоже хотелось это знать. Казалось невозможным, что министерство могло упустить нечто настолько важное. – Другая сторона монеты, – провозгласил Рами. Он пристально посмотрел на Хадию. – У вас прекрасный хиджаб. Очень современный. Простите старика за бесцеремонность, но он очень подходит к вашим глазам. – Затем он обратился к Фатиме. – То же могу сказать о вашем галстуке. Это красный цвет? – Пурпурный, – ответила Фатима, придя в замешательство вслед за напарницей. К чему это он? – О чем мы только что говорили? – подался вперед книготорговец. Фатима собралась ответить. Но остановилась. Ее сознание необъяснимым образом опустело. Она быстро восстановила в памяти последние несколько минут. Они сели, чтобы поговорить о «Тысяче и одной ночи», он упомянул «Повесть о медном городе», попросил прочитать страницу и… и… Она повернулась к Хадие за помощью, но та тоже была в смятении. Взгляд Фатимы опустился к книге, просматривая страницу. Обычная сказка. А слова, что проплывали мимо ее глаз, она игнорировала. – Мы говорили о Печати Сулеймана, – доброжелательно подсказал Рами. – Талисман, обладающий силой контролировать джиннов. Воспоминания мгновенно хлынули назад в голову. Фатима видела, как слова на странице вновь обретали форму. И появился символ. Она едва не вскочила со стула. – Что произошло? – прошептала Хадия, выглядевшая словно тоже готова вскочить на ноги. – Пейте чай, – сказала им Тсега, ободряюще взмахнув рукой. – Листы, из которых он заварен, успокаивают. Вам это понадобится для того, что последует дальше. Фатима пила маленькими глотками, поскольку чай оказался довольно горьким – с пряным вкусом. Но теперь она обнаружила, что практически вливает напиток в горло. Закончив чашку, она пристально посмотрела на книготорговца: – Объясните. Коротышка откинулся на спинку стула, тщательно подбирая слова, прежде чем заговорить. – Знаете, аль-Джахиза называют Хозяином Джиннов. Но это неправильный титул. Он его никогда не использовал. Его наделили этим прозванием после того, как аль-Джахиз исчез – часть мифов и легенд, которые крутятся вокруг него. – Он помахал рукой, словно отгоняя эти истории. – На самом деле аль-Джахиз известен своей ненавистью к рабству. Он и сам когда-то был рабом и проповедовал против этой практики на каждом углу. Так что я не верю, что у него было кольцо, которое лишало джиннов свободной воли. По сути, это превращало бы их в рабов. – Но вы сказали, что кольцо Сулейману передал сам Аллах, – возразила Хадия. – Так говорят сказки, – выставил перед собой ладони Рами. – Иногда кольцо даруют за его мудрость. В других вариантах, чтобы сковать и наказать непокорных джиннов. Но позже перстень превратился в талисман, управляющий всеми джиннами. Не слишком-то это честно или справедливо. Уверен, джинны могут рассказать собственную версию событий. Кто знает, был ли Сулейман его первым владельцем. Или это гораздо более древний предмет, возможно, даже не из этого мира. Какой бы ни была правда, на месте современных вернувшихся джиннов захотел бы я, чтобы кто-либо знал о кольце, которое может дать надо мной власть? Которое снова превратит меня в раба? – Вы хотите сказать, что кто-то создал магию, заклинание, которое всех заставляет забыть о Печати Сулеймана? – недоверчиво уставилась на него Фатима. – Не просто забыть, – поправила Тсега. – Скрыть содержимое книг от наших глаз. Вычеркнуть из наших историй. – Она постучала себя по виску. – Заставить знание ускользнуть от наших разумов. – Все наши книги, – добавил ее муж. – Все наши сочинения. Везде, где упоминается Печать Сулеймана, становится трудно читать. Остаются пробелы, о которых мы даже не подозреваем. Вы понимаете, о чем я говорю? Эта магия не просто скрывает правду, она заставляет нас принять ее отсутствие! Тишину! Она принуждает наши разумы работать над тем, чтобы эти пробелы обрели смысл. Фатима посмотрела на Хадию, которая выглядела такой же ошарашенной. Чтобы добиться подобного результата, необходима умопомрачительная магия. Она противоречила самой концепции волшебства, как они его понимали. Из-за нее министерство и все его исследования выглядели детским баловством перед лицом сил, не подвластных разумению. – Но как вы об этом узнали? – спросила она книготорговца. – Как вы это увидели? – Я очень любопытный человек. – Он самодовольно улыбнулся. – Из-за этого я не раз попадал в неприятности. Но есть и свои плюсы. Когда я столкнулся с этими пробелами, они меня раздражали. Словно тишина, которую они пытались создать, была слишком громкой. – Он просто упрямец, – ворчливо возразила Тсега. – Каменная башка. Рами проигнорировал жену и продолжил: – Я возвращался к чтению страницы опять и опять, ощущая, что я что-то упустил. И в один прекрасный день я кое-что заметил. Оказалось, что у магии есть собственные пробелы – области, которые не могут учесть каждый мозг. Стоило мне один раз пробиться сквозь заклинание, это было лишь делом времени, пока я не смог прочитать текст полностью. – Почему вы не сообщили в министерство? – возмутилась Хадия. – Мы должны знать такие вещи! – Рассказать министерству о чародействе, достаточно могущественном, чтобы одурачить весь мир? – Рами поднял брови. – И что произойдет, когда сотворившее эту всемогущую магию существо обо мне узнает? Я сказал, что я любопытный, а не самоубийца! – Но вы все-таки рассказали кое-кому из министерства, – сказала Фатима. – Загросу. – Моему другу, – подтвердил Рами. – И собрату-книголюбу. Разумеется, если кто и мог знать об этом заклинании, я был уверен, что это он. – Он нахмурился. – Но когда я спросил, Загрос повел себя… странно. Словно дело было не в том, что он не хотел мне сказать, но… – …не мог, – закончила Фатима. Вот почему Загрос послал их сюда. Книготорговец был единственным, кто мог им об этом рассказать. – Думаю, на джиннов магия действует иначе, – задумался Рами. – Они вроде как знают, но рассказать не могут. Их языки скованы. – Стоило нам перестать говорить о печати, как мы о ней забыли. Это случится снова? – Это сильная магия, – кивнул он. – Но я выработал методы, чтобы воспользоваться ее изъянами. – Он указал на ходики, где стрелка приближалась к часу. – Подождите минутку. Они подождали, пока стрелка отсчитала секунды и пробило нужное время. Каждые часы в комнате зазвучали ударами и звоном, даже свистками – наряду с автоматами, которые били в барабаны, танцевали или пели. Посреди этого шума книготорговец и его жена достали сложенные листки и начали читать. Один из них Рами выдал Фатиме. На нем была единственная надпись: «Помни Печать Сулеймана и кольцо для контроля джиннов». Когда часы остановились, он сунул листок обратно в жилет, похлопав по карману. – Я воспринимаю это как своего рода лекарство. Принимать каждый час или по необходимости. Таким образом память не исчезает. Фатима поблагодарила караима, складывая свою записку. – Вы когда-нибудь слышали или читали о Девяти Владыках-ифритах? Колыбельная джиннов? Может, Загрос ее упоминал? – Загрос никогда не говорил о колыбельных для джиннов, – покачал головой Рами. Ну, попытаться стоило. – Вы можете сообщить названия книг с любыми упоминаниями Печати Сулеймана или магического кольца, способного контролировать джиннов? – Это я могу! – охотно закивал книготорговец. – Я составил список! – Он встал, бормоча под нос, и начал рыться в своих бумагах. Фатима хотела последовать за ним, но ее остановила рука на плече. Тсега попросила их с Хадией ненадолго задержаться, голос ее был тихим: – Рами вам об этом не скажет. Он не раз исчезал из магазина. Иногда на целый день. Он не помнит, как уходил или куда. Но когда он возвращается, ему будто приходится заново учить все, что он знал о печати. – Вы считаете, что кто-то его похищает? – Фатима увидела в глазах абиссинки неприкрытую тревогу. – Заставляет забыть? – Я боюсь, что это может повлиять на его разум, – мрачно кивнула Тсега. – Вы знаете, кто это делает? – спросила Хадия. – Не могу сказать с уверенностью. – Женщина сжала губы. – Но однажды я спряталась и следила за ним, чтобы посмотреть, когда его снова заберут. Я так и не увидела похитителя. Но я его слышала! – Последние слова перешли в шипение. – То был звук крыльев! Механических крыльев! Фатима с шумом вдохнула. – Ангел, – прошептала она. Ради всех миров, они-то какое отношение ко всему этому имели? Глава двадцать вторая