– Иллюзия, – согласилась Хода. – Магия маски заставляет человека самого себя обманывать. Когда ты впервые ударила по ней, у тебя, скорее всего, не было сознательных мыслей о том, что она сделана из золота и какие свойства должны быть у этого металла. Поэтому она треснула. Однако я попросила ее идентифицировать как золотую. После этого она даже стала тяжелее, подобно золоту. Когда ты поняла, что вряд ли могла расколоть золотую маску, иллюзия перестроила трещину во вмятину, чтобы избавить тебя от сомнений. Теперь я добавила новые, когда отколола часть якобы золотой маски и расколотила ее в пыль. – Она подалась вперед, постукивая пальцем под глазом. – Все еще веришь, что перед тобой золото? – Очень странно, – покачала головой Фатима. – Почему я до сих пор вижу золото? – Потому что упрямая, – отрезала доктор Хода. – Продолжишь подсказывать маске, как она должна выглядеть, и она будет следовать твоим ожиданиям. Перестань ожидать. Позволь ей стать такой, какая она на самом деле. Фатима посмотрела на маску. Позволь ей стать такой, какая она на самом деле. Как именно это сделать? Некоторое время она пристально всматривалась в маску. Ничего. Она пронзала ее тяжелым взглядом. По-прежнему ничего. Фатима взяла маску в руки. Все еще тяжелая. Нет, это золото тяжелое. Только она не золотая. Просто маска. Это все, что она о ней знала. Может быть, сделана из чего угодно. Просто маска. Перемена произошла почти мгновенно. В одну секунду она держала сломанную золотую маску. В следующую – нечто иное – тусклое и серое, с вновь появившейся трещиной, проходящей по всей длине. Вскрик Хадии подсказал, что она тоже увидела. Доктор Хода разразилась торжествующим хохотом. Она забрала у Фатимы маску и перевернула ее, осторожно проведя пальцем по внутренней стороне. – Глина. – Криминалистка указала на стол, где золотая пыль превратилась в пыль земную. – Обычная глина. – Вы знали с самого начала? – Фатима уставилась на нее в полной растерянности. – Не совсем. Когда я увидела трещину, то поняла, что это не золото. Но маска для меня не изменялась. Похоже, что эта иллюзия настроена на тебя – выбрала твое восприятие фокусной точкой. Возможно, потому, что ты была последней, кто видел ее на человеке, которого она должна скрывать. – Но нам маска тоже показалась золотой, – вмешалась Хадия. – Вы говорите, это из-за того, что Фатима ее таковой считала? – Магия иллюзий часто создает массовый обман, – объяснила доктор. – Какие-то люди в толпе видят мужчину в золотой маске. Затем, подобно инфекции, они разносят заблуждение среди других. Вскоре уже все видят золотую маску. – Кто может создать иллюзию такого типа? – спросила Хадия. – Только джинн. Я слышала, у самозванца есть союзники среди джиннов. «Скорее рабы», – поправила Фатима про себя. – Иллюзорный джинн может создать подобное заклинание? Доктор задумалась над вопросом. – Вряд ли, – заключила она. – Иллюзорные джинны способны менять внешность или место, где обитают, – где они сильнее всего. Скорее всего, именно они скрываются за историями о томимых жаждой людях, увидевших воду в пустыне, хотя ее там и нет. Или о человеке, обретшем богатство, чтобы позже обнаружить, что сверкающие драгоценности – всего лишь камни. Печально известные трикстеры. Их иллюзии исчезают, как только они удаляются. – Она указала на глиняную маску. – Эта иллюзия слишком долго держится вдали от своего создателя. Мощная магия – за пределами возможностей иллюзорных джиннов. Фатима разочарованно переглянулась с Хадией. Выходит, не Сива. – Как насчет ифрита? – О да! – Глаза доктора Хода расширились. – Огненная магия! Очень мощная! «Разумно, – подумалось Фатиме. – Если уж ты способен контролировать джинна, бери самого сильного». Она повернулась к локону волос. – Что насчет этого? Мне сосредоточиться, как с маской? Может, здесь тоже иллюзия. – Определенно иллюзия, – подтвердила доктор. – Я подвергла его спектральному анализу. Локон пропитан магией джиннов. Но одно дело маска – искусственный объект. И совсем другое – волосы. Они принадлежат самозванцу, это его часть. Вокруг него иллюзия сплетена крепче всего. Чтобы ее развеять, придется сильно постараться. Она постаралась. Несколько раз. Но волосы оставались в том же виде. – Не вини себя, – успокоила Хода. – Мы имеем дело с очень сильной магией иллюзии. Твой разум понятия не имеет, как смотреть сквозь нее. Чтобы облегчить процесс, я могу использовать алхимический препарат. – Сколько это займет? – спросила Фатима. – Дни. Недели. – Доктор Хода склонилась, пристально рассматривая клок волос. – У нас нет столько времени. Результат нужен немедленно. – Ветра часто дуют навстречу кораблям! – отрубила доктор, чей голос сейчас до жути напоминал мать Фатимы. – Раствор для ослабления магических связей может также растворить сами волосы. Если поторопиться, можно остаться ни с чем. – Видя настойчивый взгляд Фатимы, она закатила глаза. – Мне кажется, я могу ускорить магический распад, не вызывая физической эрозии. Но это все равно займет много, много часов. – Сколько именно? – «Много» означает «много», – брюзгливо ответила Хода. – Это твоя иллюзия. Если хочешь быстрее ее раскрыть, найди для своего разума способ увидеть сквозь нее. Сходи улики поищи или еще чем-нибудь полезным займись. Разве не это твоя работа? – Спасибо, доктор, – поблагодарила Фатима, зная, когда не стоит давить. Они покинули лабораторию, предоставив доктору заниматься своей работой. Зайдя в лифт, Фатима отдала автоевнуху команду, которую не произносила очень давно: – Нулевой этаж. Двери вновь отворились, и напарницы оказались в коридоре с множеством арочных деревянных дверей, исписанных красными каллиграфическими буквами. В министерстве Нулевым этажом официально обозначались камеры заключения, построенные с помощью джиннов. Здесь не было охраны: каллиграфические надписи защищали даже от самой могущественной магии. Сегодня тут находился только один обитатель. Фатима остановилась у двери, выудила золотой ключ и вставила его в замок. – Вы уверены насчет этого? – забеспокоилась Хадия. – Что, если он все еще… такой же? – Не думаю, что это так работает. Когда самозванца нет поблизости, контроль ослабевает. – Лучше подстраховаться. – Хадия сняла со стены черную дубинку, переводя рычажок, пока выпуклое навершие не затрещало электричеством. Фатима не стала спорить. Она повернула ключ и толкнула дверь. Загрос сидел к ним спиной на койке, казавшейся слишком маленькой для его туши. Джинн-библиотекарь был в своем обычном халате с длинными рукавами. Он продолжал смотреть в стену, не потрудившись повернуться к открывшейся двери. В углу стояли миска с нетронутым завтраком и кувшин с водой. – Доброе утро, Загрос. Услышав голос Фатимы, джинн вздрогнул. Его рогатая голова медленно повернулась, в агента вперились золотые глаза за серебряными очками. В этом взгляде больше не было ничего мертвого. Только обреченность. Со дня атаки они друг с другом не виделись. Первая встреча получилось ожидаемо неловкой. Взгляд джинна на короткое время задержался на следователе, а затем вернулся к стене. – Сожалею о случившемся, – прогромыхал он, побрякивая колокольчиками на бивнях. По крайней мере, он готов говорить. – Почему бы нам это не обсудить? – Фатима подтянула табурет и села. Хадия держалась у нее за спиной с настороженными глазами и дубинкой наготове. – Вам предъявили серьезные обвинения. Помимо попытки моего убийства, министерство считает, что вы помогли проникнуть в хранилище. Что вы в сговоре с самозванцем. Загрос не ответил. Он снова застыл камнем в форме джинна. – Но мы знаем, что это неправда, так ведь? – осведомилась Фатима. – Так почему вы позволили в это поверить? Почему не защищаетесь? Снова молчание. – Министерство может долгое время вас здесь удерживать. И вашим единственным занятием будет пялиться в стену. Скорее всего, в библиотеку наймут кого-то другого. Разрешат расположить по-новому все ваши книги. Может, даже создать совершенно иную систему заказов. Ее слова вызвали мельчайшую дрожь, но джинн вернулся к своей стоической позе. Фатима нахмурилась. Должно быть, совсем отчаялся, раз сумел отмахнуться от подобных угроз. В таком случае придется выложить все карты на стол: – Я знаю о голосе. В вашей голове. Который заставил вас желать моей смерти. Я знаю, что вы слышали его не только в ушах, но повсюду. – Это определенно привлекло его внимание. Джинн обернулся с округлившимися глазами. Она продолжила, вспоминая описание Сити. – Я знаю, когда вы пытались меня убить, на самом деле это были не вы. Ваша настоящая личность была похоронена глубоко внутри. Вам пришлось смотреть, как вы совершаете эти поступки, и вы ничего не могли поделать. Загрос приоткрыл рот. Казалось, на языке библиотекаря вертелись тысяча вопросов, пока взгляд шарил по ее лицу в поисках ответов. Но что-то в нем будто захлопнулось. Свет в глазах вернулся к тоскливой обреченности. Он медленно повернулся к стене, возобновив молчаливое созерцание. – Это смехотворно! – взорвалась Фатима, теряя терпение. – Я знаю, что вы не хотели меня убивать. Я знаю, что самозванец каким-то образом контролирует джиннов. Почему вам так хочется, чтобы все считали вас предателем? Почему не реабилитироваться? После долгой тишины джинн ответил рокочущим шепотом: – Я не могу. – Что значит, вы не можете? Вы кого-то защищаете? – Я не могу. – Джинн шептал, но настойчиво. – Или вам стыдно признать случившееся с вами? – Я не могу! – Голос был сдавленным. – Так не пойдет! Загрос повернулся, и когда она увидела его лицо, то невольно ахнула. Оно побледнело до светло-лавандового цвета, исказилось от боли и по нему стекал пот. Губы Загроса шевельнулись, пытаясь выдавить хоть какой-то звук. – Он не может вам ответить! – вмешалась Хадия. – Разве не видите? Он задыхается! Дайте понять, что ему не обязательно отвечать! Она была права! Мышцы на шее библиотекаря вздулись, а золотые глаза закатились, изо рта тянулась нитка слюны. Фатима вскочила на ноги: – Я больше не буду задавать вопросы! Стоп! Загрос протяжно захрипел, схватившись за горло. Он сделал несколько глубоких болезненных вдохов, прежде чем его плечи опали, а дыхание вернулось к норме. Фатима потрясенно посмотрела на Хадию, которая в ответ только мотнула головой. Ради всех миров, что это было? – Ты так тяжело работаешь, – прозвучал тихий голос Загроса, – чтобы совершенствовать себя. Чтобы культивировать безупречную манеру держаться. И под конец все это у тебя отнимают. В одно мгновение. – Он поднял на них свои золотые глаза. – Вы знаете, что на самом деле я только наполовину джинн? Брови Фатимы взмыли вверх. Еще один полуджинн? Агент окинула взглядом его массивное тело. – Половину чего? – вырвалось у нее прежде, чем следователь успела себя остановить. – Моя мать была дэвом.