– Мы и не были, – ответила Мерира. – Братство в основном состояло из англичан – из компании Уортингтона. Но он убедил себя, что ключом в обретении секретов аль-Джахиза были, как он выразился: «более чистокровные нильские аборигены в наших рядах, чей разум сможет работать подобно моему». Фатима поморщилась. Мерира пожала плечами. – Он пытался привлечь других египтян, состоятельных союзников. Но те немногие, с кем он поделился идеей – как копты, так и мусульмане, – его проигнорировали. Он даже к суданцам обращался. Фатима попыталась представить, как лорд пытается завербовать кого-нибудь из Махдистской Революционной Народной Республики Судан в оккультное братство. Скорей всего, ему пришлось выдержать трехчасовый отказ, содержащий суфийское учение, а потом еще два часа марксистской риторики. – Те, кто был близок к лорду Уортингтону, предупреждали, что если он будет продолжать в том же духе, то может стать парией, – сказала Мерира. – Мы, с другой стороны? Для нас это давно пройденный этап. – Вы были единственными, кто мог принять его предложение. – Даже богатые люди иногда садятся за стол с нищими, – заметил Ахмад. Фраза звучала как одна из поговорок ее матери. Странный мужчина достал пачку «Нефертари», сунул сигарету в рот и собрался уже щелкнуть зажигалкой в виде серебряного скарабея, но тут Мерира громко прочистила горло. Он понял намек, вздохнул и спрятал сигарету. Верховная жрица Хатор прищурилась на Фатиму. – Вижу выражение твоего лица, следователь. Ты думаешь, что нас использовали. Какой-то богатый англичанин появляется со своим вздорным культом, насмехающимся над нашей культурой, а у нас даже не хватает достоинства сказать ему «нет» – будто старый проводник предлагает нести сумки за небольшой бакшиш. – Не совсем так. Но вас использовали. – Мы тоже его использовали, – парировала Мерира. – Мы запросили высокую цену за свое присутствие. Наши культы должны начать действовать по-другому. Перестать прятаться в задних комнатах. Встречаться втайне. Деньги Уортингтона помогли бы построить и открыть настоящий храм. Место, чтобы поклоняться в открытую, где нас не будут изводить и преследовать. Зачем, по-твоему, Сити была в разъездах? Голова Фатимы повернулась к Сити, которая отвела глаза. Фатима вернула взгляд к Мерире: – Я здесь не для того, чтобы учить, как управлять храмом. Но мы говорим об убийстве. Рано или поздно присутствие ваших людей обнаружится. И вы окажетесь на всеобщем обозрении – но не так, как вам хотелось бы. Не мне говорить, как быстро начнут указывать пальцем в вашу сторону. Ахмад проворчал что-то о безмозглой нетерпимости, а лицо Мериры окаменело. – Именно поэтому я рассказываю все, что могу. Я окажу любую посильную помощь. Клянусь богиней. – Хорошо, – сказала Фатима. – Тогда скажите, у братства были враги? – Не знаю. Мы только недавно начали с ними работать. – Что насчет других храмов? Я слышала, вы соперничаете. – Соперничаем, да, но за прихожан, – округлила глаза Мерира. – Или по поводу теологических интерпретаций. Но убивать двух верующих? Верховные жрецы и жрицы каждый месяц встречаются за чашкой кофе. Мы проводим межхрамовые мероприятия. Что там далеко ходить, Собек и Сет живут в одной квартире. Фатима посмотрела на Ахмада, на что тот пожал плечами: – Так я встретился с Нефтидой. Кроме того, знаете, как тяжело найти недорогую квартиру в центре Каира? – Вообще-то, Фатима знала. Так что не стала продолжать. – Мы слышали насчет тел, – сказала Мерира. – Странные ожоги. Миния? Что думаешь? После упоминания имени джанн поднялся ветер, и она материализовалась. Фатима вздрогнула. Джинния была здесь все это время? – Вы что-нибудь знаете об этих ожогах? Лоб джанн нахмурился в задумчивости. Ее лицо было не совсем человеческим – и не только из-за почти прозрачной мраморной кожи. Ее глаза – такие же мраморные – казались слишком большими, рот слишком широким, а линия подбородка слишком четко очерченной. То было бессмертное лицо, несущее отпечаток вечности. – Я не видела мертвых лично, – гулко ответила джанн. – Но слышала их описание: огонь, пожирающий плоть, но не касающийся всего остального. – Она пошла рябью, видимо, в растерянности. – Не могу сказать с уверенностью, но чувствую руку своих кузенов. Джинния взмахнула длинными тонкими пальцами над столом. Одна из карт Таро медленно перевернулась, чтобы показать охваченный пламенем меч. – Воплотившись, тела их состоят из бездымного огня, – нараспев произнесла Миния. – Ифриты. У Фатимы перехватило дыхание. Ифриты! Представители элементалей. Создания огня. Эти джинны считались слишком взрывоопасными и держались в стороне от смертных или других джиннов. На самом деле никто даже не видел ифритов за сорок лет, с тех пор как аль-Джахиз открыл Каф. – Но зачем ифриту могло понадобиться убить лорда Уортингтона? – спросила она. Джанн вздохнула, как ветер в ветвях деревьев. – Возможно, эти смертные пытались заключить с ифритом договор. Подобные попытки редко заканчивались… без последствий. – У кого бы хватило мозгов, чтобы предложить ифриту договор? – пробормотала Сити. «Кто-то играет с силами, которые не понимает, – подумала Фатима. – Одна из величайших бед эпохи. И такие вещи редко заканчивались… без последствий». – Еще вопрос. Вы что-нибудь знаете о человеке в маске и черной мантии? – Каком еще человеке? – спросил Ахмад. В его горле заклокотало рычание. – Дочь лорда Уортингтона прошлой ночью столкнулась с мужчиной, одетым в черное, – пояснила Фатима, которую он нервировал. – В золотой маске. – Зубы Ахмада сжались, но он промолчал. Фатима запомнила его реакцию на будущее. – Прости, но больше ничем не могу помочь, следователь, – покачала головой Мерира. – Вы уже помогли. Сделаю все, что могу, чтобы вас в это не вмешивали. – Сделай все, что можешь, чтобы узнать, кто стоит за этим зверством, – сказал Ахмад. Фатима нахмурилась. Было это просьбой или требованием? – Я всегда раскрываю свои дела. Казалось, что пристальный взгляд темно-зеленых глаз мог распознавать правду. – Нефтида не заслуживала такого конца, – сказал он надломленным голосом. – Убийца должен быть наказан. Человек или джинн, он должен предстать перед богами, чтобы его душу взвесили и осудили за это преступление! * * * Фатима вышла из Дома Владычицы звезд в подворотню Хан-аль-Халили. Сити появилась мгновением позже. – Он серьезно? – Кто? Ты про Ахмада? – нахмурилась Сити. – Владыка Собек, – сухо ответила Фатима. – Он действительно думает, что он бог-крокодил? – Ну, не тот самый Собек. Скорее, он считает себя избранным Собеком в мире смертных. Человеком с прямой связью с погребенным богом, часть которого теперь живет в нем. Погребенные боги. Хотя бы это Фатима понимала о древних религиях. Они верили, что боги никогда на самом деле не уходили, но вместо этого покоились в глубинах египетской земли, захороненные, – не мертвые, но погребенные в колоссальных саркофагах, подобно фараонам. Приверженцы этой веры считали, что чем больше людей присоединится к поклонению, тем больше древних богов поднимется из бессмертной спячки, чтобы коснуться мира смертных – даруя верующим частицу своей силы. Наступит день, утверждали они, когда достаточно людей произнесут их имена и принесут жертвы в их священных храмах, и тогда боги пробудятся от вечного сна, чтобы занять свое законное место истинных владык этой земли. Мысль, признавалась себе Фатима, которая временами бросала ее в дрожь. – Ты в порядке? – спросила Сити. Фатима выбросила из головы картинки с заплесневелыми, иссохшими богами, затянутыми в рогожу и увенчанными сияющими коронами с головами животных, поднимающимися из глубин Египта – и ответила на вопрос: – Ты ищешь место для этого вашего великого храма? Ты этим занималась все эти месяцы? И не сказала мне? Сити прислонилась спиной к стене: – Я говорила, что уезжаю по работе. Ты никогда не спрашивала о подробностях. И непохоже было, что тебе интересно. Мы не особенно разговариваем о таких вещах. Тоже верно, признала Фатима. И все же. – Эта попытка открыть публичный храм. Не слишком хорошая идея. – Мне казалось, ты никого не хочешь учить. – Я не учу. Просто честно высказываю свое мнение. – И в чем тогда заключается твое «честное» непоучение? – Сити сложила руки на груди. – Страна все еще привыкает к джиннам и магии. Теперь вы хотите им сказать, что под их ногами захоронены древние боги – и вы пытаетесь их пробудить? Люди не готовы. – Сколько им понадобится, чтобы приготовиться? Год? Десять? – В голосе Сити появилось напряжение. – Столько, сколько нужно. – Фатима слышала, как поднимается ее собственный голос. – Пока люди вас не примут. – Как ты приняла меня? Тебе не кажется, что мы и так достаточно скрываем? – Сити склонила голову набок. На секунду они затихли, вперившись друг в друга взглядами. Затем их лица медленно расслабились.