УАЗ так и оставили на парковке, Дмитрий только вытащил из машины два дробовика — мой обрез и прихваченное из дома собственное помповое ружье десятого калибра. В зале оказалось не протолкнуться от посетителей; я не стал там задерживаться, в ответ на вопросительный взгляд стоявшего за стойкой помощника лишь покачал головой, сунул ему двустволку и поднялся наверх. Дмитрий притопал следом. — Что делать будем? — спросил он, встав на пороге. — Да проходи ты! — разрешил я, бросил «Шершень» на кровать и уселся за письменный стол. Снял трубку с телефонного аппарата и набрал номер клуба «Западный полюс». На этот раз Ханина к телефону пригласили без проволочек, но он меня ничем порадовать не смог. — Нет, ничего нового не появилось, — ответил дружинник на вопрос о ходе следствия. — Ну, елки-палки! — не выдержал я. — Они хоть подруг объехали или забили? — Подруг объехали, только это все бывшие подруги. С последней из них он расстался примерно месяц назад, — отчитался Ханин. — Слушай, Слава, может, все же загулял? Нашел новую девчонку и валяется с ней в койке, а ты людей на уши ставишь… — Владимир Михайлович, вашими бы устами, — обреченно протянул я. — В любом случае, благодарен за помощь. — После поговорим, — многозначительно сказал дружинник и отключился. Из-за этого многозначительного «после поговорим» я нервно поежился. Ты — мне, я — тебе; по-другому у нас ничего не делается, и тут уж бутылкой коньяка не обойтись. — Ничего? — спросил Митя, вытирая покрывшееся испариной лицо. — Ничего, — подтвердил я и отошел к окну. — Но вот какое дело получается: Платон собирался на свиданье, а следователь проверил весь твой список, и ни с кем из него Серега встречаться не собирался. Кто-то солгал, или там действительно сплошь бывшие подруги? Телохранитель пожал плечами. — Могли быть и бывшие. Серега постоянством не отличался. Менял часто. Правда, всегда встречался только с одной, никогда параллельно с несколькими не крутил. Правило у него такое. — Хорошее правило, — усмехнулся я. — Тебя с подругами знакомил? — Специально нет. Обычно либо в доме пересекались, либо ходили куда-то вместе. — Французское шампанское, сорвался с пьянки, тебя будить не стал. Похоже, новую нашел, как считаешь? — Похоже на то, — согласился с моим выводом Дмитрий. — Слушай, мы ежедневник не посмотрели. Может, там что-нибудь написал? — Платон ежедневник ведет? — удивился я. — А как же? Иногда по десять встреч на дню бывает. Все не упомнить. — Поехали! Солнце к этому времени клонилось к закату; оно и так не особо высоко над крышами домов зимой поднимается, а сейчас и вовсе уже готовилось нырнуть за городскую стену. Но окончательно скрыться не успело, и стоило только вывернуть на Красный проспект, принялось светить прямо в глаза. Тени сгустились, здания казались мрачными развалинами, снег приобрел темно-серый оттенок. Похолодало, сгустившиеся на юго-востоке тучи казались иссиня-черными пятнами, лишь самый их край подсвечивали зловещим багрянцем закатные лучи. Зловещим? Да нет, все как обычно, в общем-то, просто настроение ни к черту. В расчищенном от снега переулке перед нами пристроился тянувший на санках алюминиевую флягу мужичок, которого прямо-таки пошатывало из стороны в сторону. Плелся он с черепашьей скоростью, но я сдержался, не стал сигналить и продолжал тихонько катить следом. Дорога узкая, отвалы высокие — не объехать. Только больше времени на выяснение отношений потратим. Загнав УАЗ на освободившийся пятачок перед воротами, я заглушил двигатель, а Дмитрий выскочил на улицу и догнал водовоза. Если только у него там не брага… — Дядь Жень! — крикнул телохранитель кондуктора. — День добрый! Ты вчера вечером Сергея не видел? Качало дядю Женю вовсе не от усталости: сивушный дух расходился во все стороны просто волнами. Торопиться с ответом он не стал, остановился, достал пачку папирос, закурил. — Серегу-то? — переспросил сосед. — Нет, не видел. Случилось что? А то вчера менты катались, сегодня катаются. Как медом намазано… — Да найти его не можем. — Праздники, — с философским спокойствием выдохнул папиросный дым дядя Женя и поплелся дальше. Оставив УАЗ за воротами, мы прошли в дом. Митя отправился на поиски ежедневника кондуктора, я взялся за телефон. Позвонил в бар и оружейный магазин, и тут вернулся озадаченный компаньон кондуктора. — Слава, смотри, — протянул он солидный блокнот в кожаной обложке. — Второе число… Цифра «семнадцать» за этот день была подчеркнута дважды, рядом Платон приписал «Св. — Зол. Вс., дом» и размашисто: «Не заезжать». Больше на вчерашний вечер ничего запланировано не было. — Ну и что это за «Св. Зол. Вс.»? — хмыкнул я, ради интереса просмотрев соседние записи. Как оказалось, Сергей имел обыкновение сокращать все слова до двух-трех букв. Сокращение «Св. Зол. Вс.» встречалось только пару раз. Дмитрий забрал ежедневник и зашелестел страницами. — «Зол. Вс.», «Зол. Вс.», — забормотал он. — Что-то знакомое. — И вдруг встрепенулся: — «Золото вселенной»! Это ювелирный салон, тут рядом! — Знаю, — кивнул я, поскольку и сам захаживал в это заведение не столь уж и редко. — А «Св.»? — Светлана? — Логично. Тут сколько пешком идти, минут десять? — Да меньше! — Дмитрий подошел к окну и указал на возвышавшиеся за частной застройкой пятиэтажки. — Если напрямик, то рынок пройти — и уже здесь. Я озадаченно хмыкнул. Сколько раз в гости приезжал, никогда внимания не обращал, что тут до Южного бульвара рукой подать. — Подожди! А мы как сюда едем? — Мы с Красного заезжаем, — пояснил Митя. — Напрямик не проехать, дороги не чищены. — Ясно. Тогда давай так, ты машину к салону отгони, а я пешком пройдусь. Так и сделали, и в результате я дошел до ювелирного салона на пару минут раньше, хоть и нисколько не спешил, внимательно оглядывая заметенные снегом обочины. Когда подъехал Дмитрий, я попросил его подождать на улице, сам прошел внутрь. Да, магазин был открыт. А почему нет? Южный бульвар — улица с самыми дорогими заведениями; здесь торговля не замирала ни днем, ни ночью. В ювелирном салоне покупателей не оказалось, только скучал на своем стульчике смурной охранник. При моем появлении он поднялся на ноги, но сразу подпер плечом стену. Выпорхнувшая из служебного помещения симпатичная светловолосая девушка приветливо улыбнулась и спросила: — Что-то подсказать? Я отметил горевший на ее щеках морозный румянец — только смена началась? — и в свою очередь поинтересовался: — Ольга Александровна у себя? — Нет, управляющей сейчас нет, — ответила консультант и наморщила носик. — Вы по какому вопросу? Может, мы подсказать что-то сможем? — А Михаил, гравер? Девушка озадаченно обернулась к охраннику, тот кивнул. — У себя. Проходите, Вячеслав Владимирович. Я едва удержался от удивленного смешка — примелькался здесь, получается? — и направился в каморку гравера, как обычно погруженную в полумрак; алхимический фонарь освещал лишь стол. Сгорбленный дедок с густой шевелюрой абсолютно седых волос обернулся на звук открывшейся двери, снял с лица очки с толстенными линзами и сощурился. — Слава! — озадачился он. — Какими судьбами? Только не говори, что проходил мимо и решил проведать старика! Не поверю! — Здравствуйте, дядя Миша, — поздоровался я, стянул шапочку и пригладил волосы ладонью, потом опустился на свободный стул. — Да вот решил проверить, чем таким вы заняты, вместо того чтобы штампы гравировать. В комнате сильно пахло раскаленным металлом и химическими реактивами; мастер, без всякого сомнения, занимался не своей основной работой и даже не моим заказом, а какой-то низшей алхимией. С гравером я познакомился во время обучения в Братстве, и зарабатывал там на жизнь дядя Миша совсем не починкой ювелирных украшений. Просто преклонный возраст помешал ему перебраться в Туманный, вот и отыскал занятие по вкусу. Мастер на мое замечание никак не отреагировал, только спросил: — Опять проблемы? — Есть немного, — вздохнул я. — Вы вчера работали? — Работал. Водку пить здоровье не позволяет. — У кого из консультантов вчера была смена до пяти часов? Возможно, Светланой зовут. Дядя Миша нацепил на нос другие очки и внимательно посмотрел на меня. — Почему спрашиваешь? Я объяснил. Мастер покачал головой. — Светлана. Хорошая девочка. Да ты ее видел…