— Лучше бы ты захотела вывернуться наизнанку. И то было бы проще. — А почему так? — Туда попадают те, кто не подходит по каким-то параметрам в качестве виктимов здесь или на станции номер два. Это обычно выясняется уже после первого, иногда второго или третьего акта. Видимо, твоей подруге не так уж сильно понравилось, когда ей заживо растворяют кишки серной кислотой, и она согласилась на безвозвратный вариант без ежедневных экзекуций. Да, с третьей станции не возвращаются. И туда никто не ездит для развлечений. Даже я. Хотя и пыталась договориться, посмотреть, что там. Меня убедили, что там ничего интересного нет. Но подробностей, чёрт возьми, я не знаю. — Кто может это знать? Ван Увен? — Этот некрофил тоже не в курсе. Послушай, это дела верхушки. Что они задумали, как это у них получается, я не знаю. Но ясно одно — все тут быстро богатеют, потому что затевается что-то грандиозное. Опять же, эти деньги. У кого их не будет, тем придется очень плохо. Во всех секторах. Люди бездельничают, устраивают дикие развлечения, даже войны… Их надо вывезти с дальних планет, чем-то занять, заставить принудительно работать… Для этого тоже нужны деньги. — Разве можно устроить еще более дикое развлечение? — задумчиво произнесла Карина. — Элита на то и элита, чтобы развлекаться без ограничений. А удел сброда и шелупони — наливаться спиртным, курить всякую дрянь, в крайнем случае — трахаться, пусть даже извращённым способом… И то лишь между собой. Трахаться с мутантами или животными сброду тоже нечего позволять… Это только элите должно быть доступно. — Хорошо, не буду спорить… Кто входит в эту элиту? Кто руководит агентством «Раувиль», Пэйн-Стасисом и кто, наконец, истинный эмиссар кварковых коинов? Кларисса говорила безостановочно. Травиц почти не приходилось задавать наводящие вопросы. По своей инициативе Ильмарсен сообщила и о своей работе с вербовщиками, назвав имя Шванзингера и многих других. Наконец она замолчала, лицо женщны исказила гримаса боли, и она тихо произнесла: — Я сказала всё. Теперь ты меня отпустишь? Из коридора опять донёсся шум, лёгкий грохот. — Конечно, отпущу, — сказала Карина, давая команду роботу. Ильмарсен скользнула ниже, остриё кола упёрлось ей в свод кишки. Дыхание Клариссы перехватило, рот приоткрылся, глаза выкатились. Через две-три секунды она закричала, страшно и громко. Вот странно, подумала Карина равнодушно. Обычно муки врагов доставляют ей поистине неземное наслаждение. Но сейчас у неё между ног сухо, как на планете Нью-Дюна. В дверь забарабанили. Кто-то, наверное, должен достать ключ или приложить к двери палец, отпечаток которого подходит ко всем замкам Пэйн-Стасиса. Карина дала ещё одну команду. Робот послушно её выполнил, чётко и грамотно, как полагается добротно сработанной машине. …Когда внутрь влетели ван Увен, Аллия и двое суровых мужчин в одинаковых чёрных костюмах и такого же цвета беретах, они увидели картину, которая им запомнится надолго. Возле стола на стуле, заложив ногу на ногу, сидела совершенно голая «Нина Ротари». В руке она держала длинный нож и неспешно чистила им ногти. В углу отсека неподвижно стоял деактивированный робот-погрузчик. А посередине помещения, на двухметровом стержне, кем-то установленном строго вертикально, словно на вертел, было нанизано тело длинноволосой красивой женщины с красными сверкающими линзами в глазах. Женщина, несомненно, была мертва, и при этом необратимо. Окровавленный конец стержня, пробивший насквозь не только туловище, но и мозг, торчал вверх из темени, отчего голова гротескно напоминала старинную боевую каску-пикельхельм. «Леди Ротари» спокойно посмотрела на вошедших, встретилась взглядом с Аллией и улыбнулась ей: — Прости, я очень хотела тебя увидеть. ГЛАВА ВОСЬМАЯ Салема выслушали очень внимательно, а затем выставили из кабинета. Офицеры служб безопасности молчали и открыто позёвывали. Видимо, на них накануне свалилось много работы, они очень устали, и им было сейчас безмерно скучно. Да, ситуация нештатная, да, конфликт, да, убийство человека, входящего в команду Дома Ротшильд… Но всё объяснимо и, в общем-то, в рамках того безумия, которое здесь творится. Аллия большими, даже чуть испуганными глазами смотрела на Карину. После того как виктим подтвердил, что конфликт был недвусмысленно спровоцирован именно Клариссой, сомнения у неё отпали. Она была уверена в том, что Карину сейчас освободят, снимут с неё эти ужасные наручники, а потом она незамедлительно постарается снять с подруги стресс самым лучшим на свете способом. Карина тоже немного успокоилась; ей казалось, что всё закончилось не так уж плохо. — Нина, зачем ты повелась на провокацию этой дряни, да ещё слабоумной? — нежным голосом произнесла маленькая женщина. — Ну отдала бы ей этого виктима, и ничего бы не случилось… — Слабоумной? — переспросила Карина. — Да, сегодня мне показалось, что она заговаривается. Но вчера, вроде бы, такого я не замечала. То есть ничем не мотивированная агрессия у неё, конечно, была, но таких людей, к сожалению, везде хватает. — Роллан, она сколько раз проходила восстановление? — спросила Аллия у ван Увена. — Вчера был сорок второй сеанс, — неохотно произнёс управляющий. — Ого! А за какой промежуток времени? — спросил один из офицеров. — Примерно в течение двух месяцев, — ещё менее охотно сказал ван Увен. — Она же не виктим, — произнёс другой, с золотистыми кубиками у воротника чёрной куртки. — Почему так часто умирала? — У них тут есть развлечение, — пояснил управляющий. — Набралось человек пять. Раза два-три в неделю собираются и устраивают стрелковый клуб. Своего рода пейнтбол, только с настоящим оружием. Правило игры одно — победитель получает всё… а леди, видимо, стреляла хуже, чем фехтовала. Раньше люди потихоньку сходили с ума от излишне частых реанимаций… Медики говорят, что кишечник — это второй мозг, и чем чаще его подвергать разрушению и потом восстанавливать, тем быстрее человек потеряет рассудок. Недавно, правда, эту проблему успешно решили, но леди занималась своей реанимацией ещё до обновления технологии. — Вот потому-то у неё с головой не всё в порядке было после вчерашнего поединка. А может быть, уже и до него… Роллан! Я ведь запретила вам устраивать дуэли для этой компании. В том числе и в подвалах! — Леди, они же меня ни во что не ставят. И не спрашивают разрешения. И ещё шантажируют. Патроны им кто-то привозит сюда контрабандой. — Какой же вы никчёмный управляющий, Роллан… Я же сказала, что мне наплевать на ваши мелкие слабости вроде секса с обслуживающим персоналом перед отправкой его в реанимацию. В конце концов, ваши предпочтения здесь никому не вредят… Или дело заключается в чём-то ещё, чего я не знаю? Ван Увен счёл за нужное промолчать, но быстро перевёл внимание к инциденту, из-за которого, в сущности, и началось это стихийное расследование: — Лучше будет разобраться, с какой целью леди Ротари устроила сегодня этот чудовищный погром на станции. Ведь это с её подачи меня заставили остановить главные двигатели на двенадцать часов раньше регламента. Вы представляете себе, что такое незапланированная невесомость? Столько оборудования и предметов вышло из строя! Я уж не говорю о травмах… — Ладно, здесь ли о травмах говорить, — проворчал безопасник со знаками различия. — Меня интересует другое. А именно — что произошло в ангаре для погрузчиков? Кстати, а почему из четырёх машин задействована только одна, а остальные демонтированы и свалены на складе? Это недопустимо по правилам общетехнической безопасности… Наконец, кто и на каком основании выдал кому-то… пусть даже члену команды… разрешение обустроить из этого ангара помещение для экзекуций?.. Ван Увен, я считаю, что это ваша вина. Думаю, вас мы отзовём отсюда, вы же всё равно лишь временно исполняете обязанности… — Никто не в состоянии предугадать, что устроит взбалмошная женщина, — возразил второй безопасник. — А тут мы имели дело сразу с двумя такими. Его старший напарник с сомнением покрутил головой. Этот офицер, который явно был главным в паре, с большим подозрением смотрел на Карину. Он ей не доверял — Травиц это поняла сразу же, как только на её руках неожиданно и коварно защёлкнулись автоматические наручники. И наверняка ждал удобного момента, чтобы задать неудобный вопрос. — Я согласен, что многие члены команды со временем начинают вести себя так, словно им всё дозволено, — ввернул Роллан. Аллия неодобрительно посмотрела на управляющего, но ничего не сказала. — Ладно, будем заканчивать, наверное, — зевнул главный безопасник. — У меня остались только два-три небольших вопроса к леди Ротари. Первый — кто порекомендовал вам обратиться в агентство «Раувиль»? — У меня много знакомых, всех не упомнишь, — надменно пропела Карина. — Ладно. Но зачем вы вообще связались с агентством? Вы ведь могли просто попросить вашу подругу… — Если вы имеете в виду Эли…. Аллию, то мы лично познакомились только здесь. — Тогда второй вопрос: от кого вы узнали коды и способы активации передающей и механической аппаратуры? Я думаю, этого даже Аллия не знает… — У меня высшее инженерное образование, я сама принимала участие в разработке некоторых кибернетических и транслирующих устройств… — Даже так? — безопасник недоумённо взглянул на Карину. — И зачем вы кинулись звонить и беспокоить руководителя проекта? — Офицер, прекратите устраивать застенки, — капризно проговорила Аллия. — Вы же видите сами, через что пришлось пройти моей девушке… «Моей девушке, — повторило эхо в голове у Травиц. — В какую же историю я попала?» Но офицер пропустил мимо ушей эту реплику. — Я жду вашего ответа, — сказал он. — Пусть извинят меня все присутствующие, но это следственная формальность, и она никому не повредит, если всё происходило именно так, как мне уже было изложено. — Знаете, когда за вами по всей станции гонится разъярённая фурия, которая хочет вашей необратимой смерти, тут поневоле станешь очень изобретательной… — сориентировалась Карина. — Какая вам была присвоена квалификация, леди? Высшая? — Первая, — ответила Травиц. — Категория «1А». — Хорошая квалификация… Чтобы добиться подобного уровня, нужна и практика соответствующая. И такие специалисты обычно не имеют лишнего времени на всякие глупости. Думаю, вам вряд ли удалось получить параллельно второе образование. — Вообще, я прошла несколько дополнительных курсов… — Каких именно? — Это относится к делу? — раздражённо спросила Травиц. Вместо ответа офицер шевельнул флешкой, и помещение заполнили голоса. «Так, — говорил мужчина. — Проникающее ранение кишечника, пуля в печени, две пули в сердце… Полная деструкция органа, кстати… Разбиты шейные позвонки… Ваш вердикт?» Карина сразу узнала голос Барри Саважа. Затем — свой собственный. «Скорее всего, полная несовместимость с жизнью… Понадобится искусственное сердце, внешняя аппаратура очистки крови, а также гемодиализ. При этом полная неподвижность. Начнётся быстрая деградация нервной системы. Ухудшение мозговой деятельности. Да, чуть не забыла: понадобится изготовить по меньшей мере два цеклатановых шейных позвонка, причём с подгонкой. Если девушка и сможет ожить, то не раньше, чем через две-три недели, и то в виде растения. Вывод из комы возможен только после глубокого ксеноскопирования. На большинстве планет во всех секторах рекомендуется эвтаназия… Впрочем, мне кажется, что до этого не дойдёт. Вам её не откачать. Даже в кому уже поздно вводить». «А вы неплохо разбираетесь в медицине, леди Ротари». «Я когда-то занималась полевой хирургией. Возможно, именно поэтому меня привлекает всё, что связано с вскрытием живота». — Вот вам и ответ, если вас интересует моё дополнительное образование, — спокойно сказала Карина. — Понятие «полевая хирургия» существует только на некоторых планетах сектора Морган, — сказал безопасник. — Это первое. На самом деле, полевая хирургия — это высшая медицинская квалификация, которой обучаются несколько лет с постоянной практикой. Аналог нашей категории «1А». Это второе. Я сейчас попытался выяснить про «глубокое ксеноскопирование» и с удивлением узнал, что это типично полицейская экспертиза. Применяется только на нескольких планетах сектора… Думаю, вы знаете, какого именно, леди Ротари… Если вы действительно Ротари, и действительно леди. По-моему, вы сотрудник уголовной полиции или инженерной разведки. — Нина! — с отчаянием воскликнула Аллия. — Скажи мне, что это не так! — Конечно, это не так! Офицер, прекратите ваши бредни и… — Ван Увен, — сказал второй безопасник. — Вы, кажется, заявляли, что у леди есть знак принадлежности к Дому, и вы его видели лично?