– Да. Похоже на струп. Но не на всей поверхности ссадины. – Такая жидкость течет при глубоком повреждении кожи. Ты прав, струп только частичный, что наводит меня на мысль, что повреждения были неоднократными, то есть соприкосновение с шероховатой поверхностью происходило много раз. – Довольно странно. Я стараюсь представить себе эту ситуацию. – Жаль, что у меня нет результатов гистологического исследования. Полиморфно-ядерные лейкоциты указывают на то, что повреждение произошло от четырех до шести часов назад. А красновато-коричневые корки появляются не раньше чем через восемь часов. Так что после получения этого повреждения она еще какое-то время была жива. Скарпетта просмотрела все фотографии, делая пометки в желтом блокноте. – На фотографиях размером тринадцать на восемнадцать видны красные воспаленные участки на ягодицах и задней стороне ног. Похоже на укусы насекомых. А если вернуться к фотографии ссадины, то там тоже имеется припухлость и чуть заметное точечное кровоизлияние, что может быть связано с укусами паука. – Если я права, то под микроскопом будет видна закупорка сосудов и инфильтрация белых кровяных телец, главным образом эозинофилов. Если у нее была анафилактическая реакция, мог также измениться уровень триптазы, хотя это бывает не всегда. Но я несколько удивлена. Она, конечно, умерла не от анафилактического шока в результате укуса насекомого. Жаль, что у меня нет этой чертовой гистологии. Там могли обнаружиться не только занозы. Брюшные волоски. Пауки, в особенности тарантулы, могут их метать в целях самозащиты. Церковь, куда ходили Эв и Кристина, находится рядом с зоомагазином, где продают тарантулов. – А они вызывают зуд? – Если в нее действительно попали эти волоски, зуд был просто нестерпимым, – объяснила Скарпетта. – Она, вероятно, терлась спиной обо что-то твердое и содрала себе кожу. Глава 53 – Она страдала от болезненных укусов, которые чесались и доводили ее до исступления, – заключила Скарпетта. – Может быть, москиты? – предположил Бентон. – Тогда почему только в одном месте, между лопатками? Больше нигде нет таких воспалившихся ссадин, – возразила Скарпетта. – За исключением локтей и коленок, где есть незначительные повреждения кожи, которые бывают, когда человек стоит на коленях на шероховатой поверхности или пытается приподняться на локтях. Но эти повреждения совсем другого рода. Она снова показала на воспаленный участок между лопатками. – Мне кажется, что она стояла на коленях, когда он застрелил ее, – сказал Бентон. – Я сужу по пятнам крови на ее брюках. А через брюки можно получить такие ссадины? – Конечно. – Значит, он сначала убил ее, а потом уже раздел. Это несколько меняет дело. Если бы он хотел над ней поизмываться и как можно сильнее унизить, он сначала раздел бы ее догола, а потом уже поставил на колени, сунул в рот дуло и нажал на курок. – А как тогда расценивать гильзу в заднем проходе? – Возможно, это было сделано в порыве гнева. Или же он хотел, чтобы мы связали этот случай с убийством во Флориде. – Ты предполагаешь, что он убил ее в состоянии аффекта? И одновременно выдвигаешь версию, что убийство было преднамеренным и являлось частью игры, которую он ведет? – удивленно взглянула на него Скарпетта. – У агрессивных психопатов своя логика. – Ясно только одно. Ее какое-то время держали там, где много насекомых. Возможно, огненных муравьев или пауков. Но в жилых домах и гостиничных номерах они обычно не встречаются. Во всяком случае, не здесь и не в это время года. – Кроме тарантулов. Их держат как домашних животных независимо от климата, – заметил Бентон. – Она была привезена из другого места. Где именно нашли ее тело? Прямо у Уолденского озера? – В пятидесяти футах от дорожки, по которой в это время года почти никто не ходит. Ее нашла семья, катавшаяся на велосипедах вокруг озера. Их Лабрадор забежал в лес и начал лаять. – Какая ужасная находка для мирных отдыхающих! Скарпетта стала просматривать протокол вскрытия. – Она пролежала там совсем недолго. Если верить тому, что здесь написано, ее тело привезли ночью. Это вполне логично. Вероятно, он опасался, что его увидят, поэтому бросил тело в лесу. Хотя ночью вряд ли там вообще кто-то ходит. Что касается антуража, – она показала на колпак и некое подобие пеленки, – это можно было сделать за считанные минуты, особенно если он подготовился – заранее раздел ее, прорезал дыры в трусах. Все это наводит меня на мысль, что он хорошо знал эту местность. – Вероятно, так оно и есть. – Ты есть будешь? Или ты намерен сидеть здесь весь день? – А что ты приготовила? Все будет зависеть от этого. – Ризотто сбираглиа. Иными словами – ризотто с курицей. – Сбираглиа? – переспросил он, взяв ее за руку. – Это какая-нибудь экзотическая венецианская курица? – Очевидно, производное от слова «сбир», что на итальянском жаргоне означает «полицейский». Блюдо, вполне подходящее к случаю. – А какое отношение имеет полиция к курице с рисом? – Согласно моим кулинарным источникам, когда Венеция была под австрийцами, их полицейским очень нравилось именно это блюдо. К нему подходит «Соаве» или более терпкое «Пиаве пино бьянко». Оба они есть в твоем винном погребе. Как говорят венецианцы, тот, кто пьет вино, хорошо спит, а кто хорошо спит, тот не имеет греховных мыслей и попадает в рай. Или что-то в этом роде. – Боюсь, что на свете нет такого вина, которое заставит меня забыть о греховном, – заметил Бентон. – А в рай я не верю. Только в ад. Глава 54 Над лабораторией огнестрельного оружия горела красная лампочка, а в вестибюле академии был слышен глухой звук выстрелов. Но Марино не задумываясь вошел в лабораторию, поскольку стрелял сам Винс. Винс вытащил небольшой пистолет из отверстия горизонтального бака из нержавеющей стали, который с водой весил пять тонн. Поэтому лаборатория и находилась на первом этаже. – Ты сегодня уже летал? – спросил Марино, взбираясь по алюминиевой лестнице на помост для стрельбы. Винс был одет в черный летный костюм и высокие черные ботинки. Он был не только экспертом по огнестрельному оружию, но и пилотом вертолета. Как и у многих, кто работал на Люси, внешность его никак не соответствовала роду его деятельности. Винс, которому уже стукнуло шестьдесят пять, летал на «Черном ястребе» во Вьетнаме, а потом испытывал военные истребители. У него были короткие ноги, бочкообразная грудь и длинный хвост седых волос, которые он не стриг уже десять лет. – Ты что-то сказал? – спросил Винс, снимая наушники и защитные очки. – Удивительно, что ты еще что-то слышишь. – Теперь уже не так хорошо. Домой прихожу совсем оглохший. Так по крайней мере утверждает моя жена. Марино узнал пистолет, из которого стрелял Винс. «Черная вдова» с палисандровой ручкой, которая была найдена под кроватью у Дагги Симистер. – Малышка 22-го калибра, – сказал Винс. – Я подумал, что не помешает включить ее в нашу базу данных. – Сдается мне, что из него ни разу не стреляли. – Это меня не удивляет. Ты не представляешь, сколько людей на всякий случай покупают пистолеты, а потом напрочь забывают о них, не могут вспомнить, куда они их положили, и не замечают их пропажи. – Вот и у нас кое-что пропало, – заметил Марино. Винс открыл коробку с патронами и стал заряжать пистолет. – Хочешь попробовать? – спросил он. – Не самое удачное орудие самозащиты для старушки. Наверное, ей кто-то его дал. Я бы порекомендовал что-нибудь попроще, например «леди смит» 38-го калибра или питбуля. Насколько я понял, он валялся под кроватью вне зоны досягаемости. – Кто тебе это сказал? – спросил Марино, в который раз за последнее время ощущая тревогу. – Доктор Эмос. – Но он не был на месте преступления. Что он может знать, черт бы его подрал? – Но ему-то кажется, что он знает все. Все время здесь толчется, я от него просто обалдел. Надеюсь, доктор Скарпетта не оставит его в штате, когда закончится контракт. Если она это сделает, я наймусь охранником в «Уол-март». Он протянул Марино пистолет. – Нет, спасибо. Единственно в кого мне хочется пальнуть сейчас, так это в Эмоса. – Ты сказал, что у нас что-то пропало. Это ты о чем? – У нас из коллекции пропал дробовик. – Это невозможно, – покачал головой Винс. Они спустились с помоста, и Винс положил пистолет на стол, где лежали несколько пистолетов с ярлычками, множество мишеней и разбитое автомобильное стекло. – Помповое ружье «Моссберг-835», – уточнил Марино. – Фигурировало в деле об ограблении и убийстве, произошедшем здесь два года назад. До ограбления так и не дошло, потому что продавец пристрелил нападавшего на месте.