— Можно к тебе? — спросила она. — Конечно. Заходи. Она села напротив. Питер молчал, терпеливо выжидая, когда она заговорит. Ей показалось, что он готов ждать хоть целую вечность. — Все так осложнилось… между нами, — начала она. Он кивнул. — Я знаю, что тебе это неприятно так же, как и мне. И меня это очень беспокоит. Потому что ты всегда мне нравился, Питер. Может, это было незаметно, но это так. — Она набрала в грудь воздуха, отчаянно подыскивая подходящие слова. — Проблемы, возникшие между нами, никак не связаны с тобой. Это все только из-за меня. В моей жизни сейчас много чего происходит. Мне трудно объяснить. — Ты и не обязана ничего объяснять. — Да, но просто я вижу, что наши отношения разваливаются. Не только наше партнерство, но и дружба. Странно, что я никогда не задумывалась о нашей дружбе. Я и не понимала, как много она значит для меня, пока не почувствовала, что она ускользает. — Кэтрин поднялась, чтобы уйти. — Как бы то ни было, мне очень жаль. Вот, собственно, все что я хотела сказать. — Она направилась к двери. — Кэтрин, — тихо окликнул он. — Я знаю про Саванну. Она обернулась. Он смотрел на нее прямым взглядом. — Мне рассказал детектив Кроу, — произнес он. — Когда? — На днях, когда мы с ним беседовали во время перерыва. Он думал, что я в курсе. — Ты мне ничего не говорил. — Я считал, что мне не стоит первому поднимать этот вопрос, и надеялся, что ты сама заговоришь. Я понимал, что тебе понадобится время, и был готов ждать сколько угодно. Она резко выдохнула. — Ну, что ж. Теперь ты знаешь обо мне все самое плохое. — Нет, Кэтрин. — Он встал из-за стола. — Я знаю лучшее! Я знаю, какая ты сильная, смелая. Все это время я и не догадывался, с каким тяжким грузом ты живешь. Ты могла бы мне рассказать. Довериться мне. — Я думала, что это изменит наши отношения к худшему. — Разве это возможно? — Я не хочу, чтобы ты жалел меня, — тихо проговорила она. — Мне никогда не хотелось ничьей жалости. — Жалости за что? За то, что ты дала отпор? За то, что выжила, несмотря на всю безнадежность ситуации? Какого черта я бы стал жалеть тебя? Кэтрин с трудом сдержала слезы. — Ну, не ты, так другие. — Они просто тебя не знают. Не знают так, как знаю я. Питер обогнул стол, словно уничтожая последнюю преграду между ними. — Ты помнишь день нашей первой встречи? — Когда я пришла на собеседование. — И что ты помнишь про тот день? Она недоуменно покачала головой. — Мы говорили о медицинской практике. О том, чем я буду заниматься. — В общем, тебе запомнилась лишь деловая часть. — Ну, в общем, да. — Забавно, — усмехнулся он. — Я думаю об этом дне совсем по-другому. Я не помню, какие вопросы я тебе задавал, о чем спрашивала ты. Помню только мгновение, когда я оторвал взгляд от стола и увидел, как ты заходишь в этот кабинет. Я был поражен. На ум не приходило ничего толкового — лишь какие-то глупости и банальности. Мне не хотелось выглядеть таким в твоих глазах. Я подумал: вот женщина, у которой есть все. Она умна, красива. И она стоит передо мной. — О Боже, как же ты ошибался. Ничего во мне такого особенного не было. — Кэтрин сморгнула слезы. — Никогда не было. Я держусь только за счет силы воли… Ни слова не говоря, он обнял ее. Все это произошло так естественно и легко, что никто из них не испытал неловкости. Питер просто держал ее в своих объятиях, ничего не требуя взамен. Друг утешал друга. — Скажи мне, чем я могу помочь, — произнес он. — Я сделаю все, что ты скажешь. Она вздохнула. — Я так устала, Питер. Ты не мог бы просто проводить меня до машины? — И это все? — Сейчас мне нужно только это. Мне необходимо, чтобы рядом был человек, которому я доверяю. Он отступил на шаг и улыбнулся ей. — Тогда я именно тот, кто тебе нужен. Пятый этаж подземного гаража больницы был безлюден, и эхо их шагов, отражавшееся от бетонного пола, напоминало шорох блуждающих привидений. Будь Кэтрин одна, она бы без конца озиралась по сторонам. Но Питер шел рядом, и она не испытывала страха. Он подвел ее к «Мерседесу». Постоял, ожидая, пока она сядет за руль. Потом захлопнул дверцу машины и жестом указал на замок. Кивнув, Кэтрин нажала на кнопку и услышала уютный щелчок, подтвердивший, что двери надежно заперты. — Я позвоню тебе потом, — сказал Питер. Отъезжая, она увидела в зеркале заднего вида, как он махнул ей рукой. Когда она завернула за угол, Питер исчез из виду. На обратном пути в Бэк-Бэй она поймала себя на том, что улыбается. «Некоторым мужчинам можно доверять», — говорил ей Мур. «Да, но каким? Я таких не встречала». «Этого не узнаешь, пока не столкнешься с проблемами. Настоящий мужчина всегда окажется рядом в трудную минуту». Друг или любовник, Питер был одним из таких мужчин. Притормозив на Коммонуэлт-авеню, Кэтрин свернула на аллею, ведущую к дому, и нажала кнопку на пульте управления воротами подземного гаража. Ворота поползли вверх, и она въехала в гараж. Посмотрела в зеркало заднего вида, убедившись, что ворота закрылись, и только после этого свернула к своему месту. Осторожность была ее второй натурой, и этот ритуал она никогда не забывала исполнить. Прежде чем войти в лифт, она осмотрела кабину. Перед выходом из лифта оглядела коридор. Войдя в квартиру, тут же закрыла все замки. Ее крепость, как всегда, была надежна защищена. Только после этого она позволила себе перевести дух. Стоя у окна, она потягивала ледяной чай и наслаждалась прохладой своей квартиры, глядя на вспотевшие лбы горожан, снующих по улице. За последние трое суток ей удалось поспать всего три часа. «Я заслужила это мгновение комфорта, — думала она, приложив ледяную стенку стакана к щеке. — Я заслужила ранний отход ко сну и уик-энд полного безделья». Она решила не думать больше о Муре. Хватит с нее боли. Кэтрин уже допивала чай, когда раздался зуммер пейджера. Срочный вызов из больницы был сейчас как нельзя более некстати. Когда она перезвонила оператору клиники, в ее голосе угадывалось раздражение. — Это доктор Корделл. Я знаю, вы только что звонили мне на пейджер, но у меня сегодня нет ночного дежурства. Хочу сказать, что я сейчас же отключаю пейджер. — Извините за беспокойство, доктор Корделл, но был звонок от сына Германа Гвадовски. Он настаивает на встрече с вами сегодня. — Это невозможно. Я уже дома. — Да, я сказал ему, что вы уехали на весь уик-энд. Но он говорит, что сегодня его последний день в городе. И он хочет встретиться с вами, прежде чем отправится к адвокату. «К адвокату?» Кэтрин устало опустилась на стул. Господи, у нее совершенно не было сил заниматься этим делом. Только не сейчас. Только не в таком состоянии, когда от усталости голова совершенно не соображает. — Доктор Корделл! — Господин Гвадовски сказал, в котором часу он хочет встретиться? — Он сказал, что будет ждать в кафетерии больницы до шести. — Спасибо. — Кэтрин повесила трубку и тупо уставилась на сверкающий кухонный кафель. Как тщательно следила она за его чистотой! Но, как бы ни усердствовала она в наведении порядка в своей жизни, она не могла предугадать появление в ней таких вот иванов гвадовски. Она схватила сумочку и ключи от машины и вновь покинула свою тихую гавань. В лифте Кэтрин посмотрела на часы и заволновалась, увидев, что уже без четверти шесть. Она явно не успевала на встречу, Гвадовски чего доброго решит, что она его игнорирует. Сев за руль своего «Мерседеса», она в первую очередь схватила трубку автомобильного телефона и связалась с оператором клиники «Пилгрим». — Это снова доктор Корделл. Мне нужно срочно соединиться с господином Гвадовски, сказать ему, что я опаздываю. Вы не знаете, откуда он звонил? — Минутку, сейчас проверю… Нет, он звонил не из больницы. — Тогда, может, с мобильного?