Девушка незаметно улыбнулась: — Вы уж начальника своего домой доставьте. Кордыбака как-то несмело взял ладонь девушки в свою руку, словно прощаясь, она не противилась, ее маленькая, прохладная ладошка послушно легла в огромную и жаркую лапищу юноши. Он не отпускал, она соглашалась, что еще сказать, не знал, не знал, не думал и не хотел, просто впал в какой-то ступор, ну подросток прыщавый, и все. Снег идти перестал и уже почти растаял, зато опять моросил дождик, мелкий, как пыль, и холодный, а туман, густой и мокрый, беспардонно лез и мозолил глаза. Аранский обошел свою «сонату», оглядывая со всех сторон: — Почему не на своей? — Вчера вечером вашу из ремонта забрал. — Да уж, — Аранский потрогал свой лоб. — Достается нам с ней. — Я бы не сказал, что сильно пострадала канарейка ваша, — Кордыбака пнул ногой переднее колесо автомобиля. — Ходовую перебрали, собственно, и все. — Попрощался? — Аранский кивнул в сторону главного входа клиники. Кордыбака промолчал. — Хорошая девушка. Завидую тебе. Да уж. Это уже какая по счету Юля-Пилюля? Везет тебе на Юль. Валентин сначала промолчал, ну не мог Аранский не поддеть, и все же заметил: — Пилюля горькая, Сергей Викторович, а она… — Ты прав. Конфетка сладкая. Ну, что, не грусти, лейтенант. Я в тебе как-то и не сомневаюсь, — оттенком некой зависти прозвучала последняя фраза Аранского. — Поехали уже. Настроение у Аранского было больше чем хорошее. Причины для этого были. В первую очередь, большое дело раскрутили, одного из основных бандитов — Цапа — живым взяли, да и слава Богу, сам Аранский жив остался, и это только начало, впереди много поощрительного еще предстояло выслушать, да и награды светить могли. Ну, и, что приятно, всех обошли, классно сработали. Зизо, правда, обиделся, но что делать, на высоте они с Кордыбакой оказались, хотелось добавить — как всегда, но не стал, поскромничал, хотя факты позволяли. И по Солину почти все раскрыли, по «ТехноСтар» тоже. Цап колоться стал, теперь прояснится многое, до последних мелочей. Отчего же настроению и не быть хорошим. Кордыбака слушал, кивал, с Аранским соглашался, одной рукой машиной управлял, другой иногда жестикулировал, вспоминая и обсуждая боевые баталии. — Говоришь, навстречу следствию Цап пошел, разговорился? — Да, Сергей Викторович. Хорошо, что живым взяли. О себе, правда, замалчивает многое, на других все валит, это и понятно, собственно, из основных фигурантов в живых только он и остался, но постепенно разберемся. — Что о Джоеве рассказал? — Воевали, оказывается, они вместе в Афганистане, снайпером у Цапа в роте был, позывной «Хаммер». — О Солине что говорит, о Воробье? — Сергей Викторович, говорит, много наговорил, больше ста страниц уже задокументировано, в двух словах не скажешь. — Может, в управление заскочим? — Как скажете. — Нет, домой. Надо душ принять, переодеться. Потом сам смотаюсь. На Южном мосту притихли, оба и сразу. — Тормозни на этом месте. Кордыбака включил аварийную сигнализацию, выставил на крышу автомобиля сигнальный маячок. Вышли из машины, подошли к отбойнику, посмотрели вниз на воду. — Да, высоковато, — Аранский пробежал взглядом по воде до берега. — Не нашли, говоришь? — Автобус вытащили, плавкран вызывали, его не было внутри, пистолет был — его нет. Водолазы все дно вокруг обшарили — нету. — Течением снесло? — Возможно. Говорят, такое возможно. — Ну да, — Аранский опять посмотрел в сторону берега. — Или до берега добрался, сучонок. Вон в том камышатнике сидит сейчас да над нами насмехается. — Сергей Викторович, вы бы видели, такой удар о воду был, нет, исключено, утонул, захлебнулся. Аранский промолчал, только как-то странно, задумчиво и надолго задержал свой взгляд на Кордыбаке. Валентин не выдержал и засмеялся: — Ну и видон у вас, Сергей Викторович, фингалы на редкость знатные.