— Замечательно, — Аранский удобнее устроился в кресле, правую руку опер локтем в стол, ладонь направил вверх, значит, сейчас изречет. — Вот сколько работаю в органах да за преступниками гоняюсь, ребусы и головоломки разгадываю, а привыкнуть не могу к подобным неожиданностям, непредсказуемым сюрпризам и внезапностям. А потому как ни планируй, исключай случайности возможные, недоразумения всякие, а все равно в такой глухой угол забредешь порой — ни выгрести, ни выползти, и ни вперед, ни назад. Вот тогда и думаешь, как спасение, упала бы соломинка, хоть какая неказистая, да разрулила ситуацию, помогла, поддержала. Но это так, из разряда хромой философии, а у нас с вами — реалити. — Надеюсь, сейчас кстати? — Кроме благодарности, сказать больше нечего. — Рад, что сведения эти оказались вам полезны. Чем еще могу? — Воробей смущенно улыбнулся, как бы намекая на то, что разговор на этом мог бы быть и завершен. — Можете, Виктор Семенович. Федор сегодня на службе? — Нет. Сегодня отдыхает. — Не стоит его ставить в известность о том, что данный факт нам стал известен и мы этим заинтересовались. — Разумеется. Аранский посмотрел на Кордыбаку: — А прибыли мы к вам вот почему. Что мы хотели посмотреть, лейтенант? — Аранский обратил свой взор к Кордыбаке. — Видеозапись камеры наблюдения. — Да. Той камеры, которая охватывает крыльцо и прилегающую территорию вокруг. За период начиная с момента убийства и на пару месяцев раньше. — Но мы ведь делали копию, приобщена к материалам следствия, у вас должна быть. — Есть, на момент убийства, а нужно и до. Воробей, немного подумав, набрал номер по внутреннему телефону: — Михаил Сергеевич, зайдите ко мне, — положил трубку и согласился: — Может, и правильно, изучить запись как следует, может, что и обнаружите. Сейчас начальник охраны нашей зайдет, объясним задачу, это в его компетенции. Аранский решил показать генеральному фоторобот предполагаемого киллера, достал из кармана куртки сложенный в четверо листок, но в этот момент в дверь постучали. В дверь постучали, затем она открылась, и в кабинет вошел начальник охраны. Кордыбака сидел лицом к входной двери и увидел его сразу. Увидел и понял, что узнал. Несомненно, это был он, киллер. Короткие светлые волосы, маленькие, глубоко посаженные глаза с пустым взглядом, небольшие усы, телосложение крепкое, спортивное, возраст — примерно за сорок. Валентин узнал его, ошибки не было, это он. Отвел взгляд в сторону, сдержаться — эмоций никаких. Аранский мельком взглянул на вошедшего, и через пару секунд до него дошло, кто перед ними стоит, положил лист с фотороботом обратно в карман и опять посмотрел на вошедшего. Кивнув, поздоровался: — Вы начальник охраны? — Да. — Михаил?.. — Джоев Михаил Сергеевич. — Хорошо, — Аранский, как обычно, хотел отметить услышанное в блокноте, но на этот раз не стал этого делать. — Мы расследуем убийство Беспалова. Не могли бы вы подготовить для нас копию записи видеокамеры, установленной на крыльце, за период с момента убийства генерального директора и за два месяца до этого? — Думаю, да. Я сейчас зайду к нашему системщику, обсудим с ним этот вопрос, и доложу. Аранский согласно кивнул: — Будем ждать, — посмотрел на Кордыбаку, тот слегка качнул головой, словно давая понять, что узнал, все в порядке, он спокоен. Ждали долго, во всяком случае, так показалось, на самом деле минут десять. Может, это и хорошо, было время осмыслить увиденное. Хотя нет, осмыслить — так нельзя сказать. Как здесь оказался киллер, кто он такой, и знал ли об этом Воробей? Нет, осмыслить увиденное в полной мере пока нельзя было, только отметить как факт, ну и ликовать, чуть погодя, потом, когда уйдут отсюда. Очередное невероятное событие, и все в один день, вот так вот сразу — показания свидетеля, находка Воробья и киллер, собственной персоной, можно сказать, подан на тарелочке. На столе Воробья зазвенел телефон, снял трубку, некоторое время слушал, затем передал: — Сказал, сделают. Но объем большой, забрать можно будет завтра. На винчестер сбросят, у нас этого добра хватает, как-никак техникой торгуем. — За это спасибо. — Чем можем, помогаем следствию. Воробей надеялся, на этом будет все, но Аранский оставался на месте, что-то отметил у себя в блокноте, немного подумал. Мысль возникла у него вдруг, по ходу дела, и правильная: — И еще небольшое дельце остается у нас к вам, Виктор Семенович. Тот вопросительно посмотрел на следователя. — Хотел бы взглянуть на личное дело охранника Федора. — Можно, — Воробей снял трубку телефона. — Сейчас распоряжусь, секретарь занесет. — Не нужно секретаря, — остановил его Аранский. — Огласка не нужна. Дела где хранятся? — В архивной комнате. — Вы к ней имеете доступ? — Конечно. — Тогда сделайте это сами, и, я так думаю, давайте личные дела и остальных охранников, начальника их тоже. Воробей согласился и вышел из комнаты. Кордыбака мгновенно изменился в лице, в радостной улыбке расплылась физиономия, он хотел что-то восторженно сказать, но Аранский показал пальцем — молчать, сам встал с кресла, подошел к окну, говорить можно было, но о чем-то отвлеченном. — Да, Валя, день невероятный, ты посмотри, погода какая, ну лето и все, прямо хочешь не хочешь, а устраивай барбекю на природе. И повод найдем, как считаешь? — Найдем. Воробей так и застал Аранского у окна, вошел, разложил папки в ряд на столе. Кордыбака понимал, что в основном требовались личные дела Федора и Джоева, остальные для отвлечения внимания, но зафиксировали все, каждую страницу в делах, а также фотографии. А ведь похож был Джоев, фоторобот удачно подобрали, молодец старик, спасибо за помощь. К машине шли молча, думали об одном — день удался. Это была словно компенсация, мощная, колоссальная по своей значимости, за столь длительное топтание на месте, словно прорвало нарыв, болезненный, острый, застоялый, давая надежды на прогресс, на успех, на результат в конечном счете. За руль опять сел Кордыбака, вопросительно посмотрел на Аранского: — СБУ? — И опять, Валя, нет. Ну не получается с СБУ у нас сегодня, совсем не получается. В управление. Аранский достал телефон и набрал Тополева: — Максим Юрьевич, вы на месте, никуда не собираетесь? Мы в управление, есть о чем побеседовать. И просьба еще, не могли бы распорядиться, причем срочно, по всем СМИ запустить по новостным трансляциям сообщение о том, что свидетель убийства Солина, не приходя в сознание, скончался в клинике. Есть новости, и очень хорошие, приеду, доложу… Теперь, Валя, действовать осторожно и продуманно, не спугнуть Джоева, так его фамилия? — Джоев Михаил Сергеевич. — Именно, сейчас мы о нем будем знать все. Повторяю, главное, не спугнуть. План такой. Завтра берешь с собой хорошую оптику и с утра едешь к старику на Подол. — Какой старик? За вашими мыслями трудно уследить, Сергей Викторович. — Ну как какой, который портрет нам Джоева нарисовал. Привозишь его к «ТехноСтар», паркуешься подальше от входа, так, чтобы охранникам машина в глаза не бросалась, вооружаешь свидетеля нашего — пенсионера — биноклем, а сам идешь за винчестером с видеозаписью, затем выходишь вместе с Джоевым на крыльцо. Как ты это сделаешь, не знаю, но свидетель наш должен хорошо его рассмотреть, мы должны убедиться, что киллер — это Джоев. Я с Тополевым сегодня договорюсь за наружку. Будем отслеживать каждый его шаг, он нас должен привести к заказчику или заказчикам. Главное, не спугнуть, теперь это главное. — Аранский на пару секунд задумался: — Хотя, Валя, где мы сейчас? К Петровке подъезжаем? Давай на Подол сразу заскочим, с пенсионером на завтра договоримся, так вернее будет. Глава тридцать шестая Никак не мог поверить Цап в то, что Солина убили. Теоретически, конечно, было все возможно, но мозгами осознать до конца не мог. Он переключал каналы, но везде говорили и показывали практически одно и то же. Труп лежал на асфальте, накрытый черной полиэтиленовой накидкой, камера оператора периодически выхватывала из вечерней темноты и передавала крупным планом отвратительную картинку, лужу крови около плеча жертвы — стреляли в голову. Цап знал, опытный киллер добивал жертву контрольным в голову, очевидно, так и было. Убил и ушел, исчез бесследно. Снующие вокруг криминалисты, следователи, оперативные работники, разноцветная иллюминация спецавтомобилей, тревожные завывания сирен, все это пугающе, но убедительно доносили в кабинет реальность произошедшего, тревожное чувство незащищенности, уязвимости, а главное — неотвратимости перед чьим-то принятым решением, возможно, окончательным. Видно, далеко зашел Солин в своих ухищренных способах посягательства на чужие средства и владения. Кто-то не по зубам ему оказался, хотя таких еще и поискать нужно. Значит, нашел, сам для себя. Воробей не звонил, такое событие — и молчал. А часом, не причастен ли Птенец к делу этому? Цап подумал и отогнал дурную мысль: на такое Воробей был не способен, да и не раскрутить ему подобную операцию, не было у него для этого достаточного опыта, отсутствовали необходимые ресурсы, да и выгоды никакой. Что теперь с заводом делать? Все рычаги, ниточки и кончики в руках Солина были, теперь оборвались. Чем закончится заводская операция — неизвестно, скорее всего, ничем А жаль. Да и вообще многое теперь изменится, как дальше работать, на кого полагаться, с кем контакт держать? Нет, Солина никто не заменит. От него все исходило, дела по-крупному только он организовать мог, причем спокойно спать давал, Солин гарантировал. А что теперь? Да все, теперь кранты. Остался у Цапа рынок, ресторан, пара кафе да автомастерских, с этого и жить. Хорошо, если так, а то ведь приберут чужие руки последнее, можно сказать, и пожаловаться некому. Связи, конечно, были, и фамилии не то что звучные, увесистые, только не дела решать — так, водочки попить, в бане попариться да с девицами элитными покуролесить. А Потапов Ваня? Ваня да, верный, проверенный временем, и не просто товарищ — друг. Этот и прикроет по-настоящему, и поможет вовремя, все, что надо, сделает по первому клику, но вот дел с ним никаких не замутишь. Воробей не звонил, а самому звонить Цапу не хотелось. Последнее время Воробей стал нос задирать, а может, просто так казалось, некоторые колкости иногда себе позволял в адрес Цапа. А с другой стороны, Птенец-то растет, мужает, к самостоятельности тянется, а не позволять тоже нельзя. «Нет, Ване все же позвонить нужно». Цап подмигнул орлу сандаловому и взял со стола телефон. Потапов ответил почти сразу: — Рад, что не забываешь, как будешь? — Здравствуй, Ванечка, час от часу не легче. По всем каналам трещат без умолку, просвети. — Вчера вечером застрелили, возле дома. Киллер один был, опытный, две пули в спину, из ТТ, третья в голову. Умер на месте. Свидетель есть, киллера задержать пытался, но тоже пулю получил. В клинике сейчас, в каком состоянии, не знаю.