Кира не стала уточнять, какого именно подлеца Леся имеет в виду. Свою недавнюю любовь или свою первую любовь? Или еще кого-нибудь? Поэтому Кира просто сказала, не вдаваясь в подробности: — Даже если он сгорит со стыда и одни головешки останутся, тебе от этого легче не станет! В тюрьме совсем не сладко! Леся тоже это прекрасно понимала. И неожиданно, впервые за много-много дней на сердце у нее появилась другая печаль. Как известно, клин клином вышибают. И опасение, что ее посадят за решетку, стало именно таким клином, который совершенно или почти совершенно вытеснил из души Леси обиду за предательство любовника, двух любовников, трех… Ах, да неважно! Во всяком случае, ей уже расхотелось наказывать их своей изменой. Куда важнее показалось целой и свободной выбраться из той ловушки, куда она угодила. Нет, какой же она была дурой! Зачем поперлась к этому Пешкову за консультацией? Ну что такого ужасного с ней случилось? Да тысячи или даже десятки тысяч женщин ежедневно узнают, что их обманывают любовники и мужья. И что с того? Это еще не повод, чтобы мчаться к психотерапевту, а потом не знать, куда деть его деньги и на кого спихнуть его убийство. — Мы должны выяснить, кто все это затеял! — внезапно произнесла Леся. Кира кивнула. Она тоже так думала. Во-первых, тогда Леся не попадет за решетку. А во-вторых, увлекшись расследованием, забудет о предательстве любовника. — Ищи бумажку с адресом! — сказала она. — По нему мы узнаем, кто прописан в квартире. Имя, фамилию и все такое. Ищи! Леся вытряхнула из сумки все ее содержимое и уныло уставилась на подругу. — Пусто! — В карманах посмотри! — У меня нет карманов! И в самом деле, на Лесе были надеты свободные брюки из светлого льна, облегающая грудь майка и сверху наброшена шаль с желто-розовыми красивыми зигзагами. Карманов ни одна из деталей ее туалета не предполагала. — Посмотри в области декольте. — Где? — В лифчике поройся! — разозлившись, крикнула Кира. Крикнула она слишком громко. И вся мужская часть посетителей кафе с огромным интересом уставились на Лесю в ожидании бесплатного спектакля. В отличие от них, женская часть тоже смотрела на Лесю, но с нескрываемым негодованием. Несмотря на это, искомое нашлось. И Леся с торжеством помахала бумажкой, извлеченной из недр ее пышного бюста. Среди мужчин пронесся стон. Но подругам сейчас было не до них. Кира уже звонила своему старому приятелю, который был специалистом по части выяснения адресов по фамилиям, имен — по адресам и регистраций в отделе загса по одному лишь телефону или знаку Зодиака. Точнее сказать, это был не совсем ее приятель. А приятель приятеля не сказать, чтобы особенно близкой ее подруги. Но дело свое он знал. И хотя брал денежки, но в данном случае цель оправдывала затраченные на ее реализацию средства. — Никто не снимает трубку, — озабоченно сказала Кира после десятого гудка. Трубку не сняли и после двадцатого. И еще три раза тоже не сняли. — Все ясно, — вздохнула Леся. — Все как обычно. Нам снова придется рассчитывать исключительно на себя. — Господи, как же мне это надоело! Как уже хочется найти мужчину, благополучно сложить на него все свои проблемы и только сидеть дома и толстеть. — Боюсь, таких идиотов на свете нет. Ты станешь ему скучна, он найдет себе веселую стройную подружку, а ты снова останешься одна, с теми же проблемами, к которым присоединятся еще и лишние килограммы. И это также было жестокой правдой. Этот мир не любит слабых. Он любит тех, кто лишь умело время от времени прикидывается таковым. ГЛАВА 3 Подруги вышли на улицу, прошлись до дома, где жил знакомый доктора Пешкова, и Кира озадаченно завертела головой по сторонам. — Что ты надеешься высмотреть? — Не знаю. Какой-нибудь знак, который подсказал бы нам, в каком направлении двигаться. И им был дан знак! Из подъезда того самого дома, где жил человек, к которому должна была отнести Леся деньги доктора Пешкова, вышел замурзанный мужичонка. Выглядел он типичным сталкером мусорных баков и прочих скоплений отходов жизнедеятельности мегаполиса. При этом он хромал и жутко кашлял. И тем не менее его появление вызвало бурю восторга в душе по крайней мере одной представительницы прекрасного пола. — Вот он! — воскликнула Кира и на всех парах устремилась к оборванцу. — Вот тот, кто нам нужен! Леся с трудом поспевала за ней, изрядно недоумевая, что понадобилось Кире от этого жалкого человека. — Он должен всех тут знать! — ответила ей на бегу Кира. — Поднажми! И Леся поднажала. — Мужчина! — надрывалась вслед ему Кира. — Мужчина! Я к вам обращаюсь! Постойте! Оборванец ускорил шаг и, несмотря на свою хромоту, даже попытался пуститься вскачь. — Да постойте же! — кричала Кира. — Постойте! Мне надо с вами поговорить! Оборванец кинул в ее сторону опасливый взгляд и припустил еще резвей. — Куда вы? Стоять! Как ни странно, но эта команда сработала. Оборванец замер, растопырив руки. — Вы чего тут, а? — бормотал он, когда подруги подбежали к нему. — Я ведь ничего такого. Думал, бесхозная вещичка. Что такого? Почему не взять? И, вытащив из-за пазухи бумажник, он сунул его Кире. Девушка машинально взглянула. Бумажник был сшит из мягкой кожи очень хорошего качества. И был явно дорогой вещью. Такой вещи совсем не место в кармане опустившегося пьянчужки. — Вот, подавитесь! — возмущался тем временем бродяжка. — Сначала сами оставят, а потом за человеком гонятся. И чего кидаться? Все равно он пустой был, ведь верно? Коли не веришь, сама погляди! Кира невольно заглянула в бумажник — действительно, там нет ни денег, ни кредитных карт, ничего. — Уже спер? — возмутилась она. — Когда успел? — Ничего там и не было! Пустой он валялся! Возле шестнадцатой квартиры. Прямо на коврике! Кира замерла. Шестнадцатая квартира была именно той, где проживал нужный Лесе человек. Человек, который пропал, не дожидаясь, когда ему вернут его сто тысяч долларов. И чтобы возле его дверей лежал чей-то совершенно чужой, основательно выпотрошенный бумажник? Нет, такого совпадения быть не могло. А значит, этот хромой забулдыга — просто неоценимый свидетель. Куда более ценный, чем она думала вначале. — Ну-ка рассказывай! — потребовала она у него. — Ничего я не знаю! Двое мужиков там стояли, что-то между собой перетирали. Потом ушли, а бумажник остался валяться. — Что за мужики? — Как выглядели? — Не запомнил! У меня с похмелья память завсегда первым делом страдает. Потом уже кровать. — Кровать? — Ага, — охотно кивнул пьянчужка. — Через это дело меня и супружница моя бросила. Проснусь и кажется мне, что уже супружеский свой долг я раз десять выполнил и перевыполнил. А она чего-то обижается. А чего обижаться, коли у меня здоровье такое? — А выпить хочешь? Выпить оборванец хотел. Но он оказался эстетом. Удовлетвориться бутылкой пива тут же на лавочке он не пожелал. А потребовал, чтобы его отвели в кафе. Ближайшая харчевня оказалась грязной разливухой. И на лавочке, на взгляд подруг, было куда приятней. Но у их нового знакомого был свой взгляд на жизнь. — Две по сто и сок! — по-хозяйски распорядился он, но подавальщица на его гонор не повелась. — Эй, а с чего это ты так шиковать вздумал? Сначала деньги покажи! У тебя ведь уже три дня в кармане ветер свистит. И когда ты работать хоть куда-нибудь устроишься? — Они вон заплатят. Продавщица кинула на подруг недоверчивый взгляд. — Заплатим, — кивнула Кира. — Заплатим, если твой рассказ будет того стоить. — Я — человек порядочный! Если сказал, что история стоящая, значит, так оно и есть. Похоже, в предвкушении выпивки состояние памяти у забулдыги улучшилось. — В общем, так, — произнес он, удобно расположившись за шатким столиком. — История эта дорого стоит. Столик был весь в разводах от грязной тряпки, которой орудовала уборщица, макая ее в ведро с такой же грязной водой. И подруги не сумели заставить себя даже облокотиться на него. — Сколько? — Тысячу!