– В обход прямого запрета? – понимающе кивнул Гарольд. – У нас, в Силистрии, – то же самое. – Ну да, – подтвердила Луиза. – Но вот толку, боюсь, не будет. Сколько тут руин, он их все знать не может. – Да и какая нам разница? – непонимающе обвел нас глазами Карл. – Что нам до того, кто тут жил? Нет, я помню о том, что любознательность и жажда изучения нового есть главная обязанность мага, но что нам проку с этих знаний? Мы здесь переночуем, завтра вернемся на дорогу и больше никогда в этих руинах не окажемся. – Но говорить-то о чем-то надо? – Фриша лукаво улыбнулась. – О будущем – глупо, мы его не знаем, о Флике – неохота, тут мы ничего не можем изменить, и вся надежда – на вашего приятеля, а все другие темы за время дороги мы уже обмусолили до предела. Нет, можно еще посудачить о фон Руте и… – Зарежу, – хмуро пообещала от своей стены Аманда. – Во сне, когда ты этого ждать не будешь. – И Флайт, – поправилась Фриша. – Но тут пока говорить не о чем, у них же ничего пока не было. – А должно быть? – Флоренс от тепла и усталости разморило, и она клевала носом. – Вам виднее. – Фриша зачерпнула варево ложкой, попробовала его и сообщила нам: – Почти готово. Собственно, время разговоров почти прошло – еда подоспела, и мы смолотили все, что приготовила Фриша. Причем Флоренс чуть не уснула с ложкой в руке, да и остальные под конец больше зевали, чем ели. – Спите. – Гарольд добавил в костер пару трухлявых досок. – Я первый на страже, за мной – фон Рут, потом – де Лакруа. – Толкни тогда, – согласно моргнул я, сунул под голову седельную сумку и провалился в сон. Когда Гарольд разбудил меня, тыча кулаком в плечо, мне показалось, что я вовсе не спал. Вот вроде только что глаза закрыл, а уже надо вставать. – Эраст! – прошипел он мне в ухо. – Просыпайся! – Уже, – недовольно буркнул я, открыл глаза и удивился. Гарольд выглядел то ли смущенным, то ли немного ошарашенным. – Ты чего? – спросил я у него. – Грейси и к тебе приставала? – Ты дурак? – захлопал он глазами. – Как мы с ней можем?.. Да не в этом дело! Скажи, ты их видишь? – Кого? – испугался я за душевное здоровье друга. Все-таки столько на него навалилось. Да и переживал он очень и за Ромула, и за Флика. – Их. – Гарольд вытянул руку в сторону очага. – Если нет, то со мной все не очень хорошо. Я повернул голову и увидел три синевато-призрачные фигуры – двух молодых людей, с виду – моих ровесников, и девушку, которая была, может, чуть постарше их. Глава 8 – Их? – Я потер глаза, еще раз всмотрелся и развеял сомнения друга по поводу нереальности происходящего. – Вижу. За стенами страшно грохнуло – как видно, в холм ударила молния. – Забавные они, да? – сказала звонким голосом призрачная девушка и поправила прядь волос, выбившуюся из-под берета с пером. – Я же говорила – чем-то нас напоминают, ну, тогда, когда мы еще были подмастерьями наставника. – Все подмастерья магов похожи, – подтвердил ее слова юноша, опершийся на стену около очага, высокий и стройный, с тонкими чертами лица. – Постоянный голод, недовольство наставником, который их чрезмерно гоняет, и вечное непонимание, чем он, наставник, постоянно недоволен. – Сколько можно болтать! – пробормотала Аманда сонно. – За день не наговорились? Дайте поспать, изверги! – Как я ее понимаю! – Девушка сочувственно покачала головой. – Вот ты, Леон, тоже вечно с Серхио по полночи языками чесал, никогда мне выспаться не давали! Все новые пути развития магии огня искали. И что? – И то, – вступил в разговор третий призрак, грузный молодой человек в коротком плаще, как видно, тот самый Леон. – Кто тогда под Форнасионом разнес королевскую конницу в пух и прах? Мы с Серхио! Спалили ее ко всем демонам! Если бы его не отравила эта стерва Милица – кто знает, как бы здесь, в Лирое, дело повернулось. Может, и отстояли бы замок. Вдвоем мы сумели бы отразить атаку королевских магов, а одному мне просто сил не хватило. – Если бы да кабы, – отмахнулась от него девушка. – Вы подмастерья магов? – уточнил у призраков Гарольд. – Почему подмастерья? – недоуменно спросил у него высокий юноша. – Мы маги. – Были, – печально дополнила его слова девушка. – При жизни. Но да, когда-то и мы были подмастерьями, как вы. Кстати, вам повезло, и вы даже не представляете как. – Так оно и есть. В ваших венах струится магическая сила, – пояснил толстый Леон. – Именно поэтому вы можете видеть нас такими, какими мы были при жизни, и даже общаться с нами. Это дорогого стоит, так что ваша компания станет первой за много лет, кто уйдет из этих стен утром живой. – А те, которые вас не видят? – поинтересовался я. – Ну, кто не маг? – Все не совсем так, – мягко объяснил мне высокий юноша. – Они нас тоже видят, но не такими, какими мы были при жизни. Они видят то, что от нас осталось после смерти, те сгустки энергии, которые образовались в тот миг, когда душа покинула тело. И имеют дело именно с этой, посмертной памятью, запечатанной в стены замка Ротрик. Вот этого замка, точнее, того, что от него осталось. Мы с Гарольдом переглянулись. Ворон рассказывал нам, что не все маги после смерти уходят к Престолу, на суд богов. Те, кто принял смерть страшную, до крайности, до сумасшествия лютую, часто остаются там, где это случилось, в виде призраков. Беда тому, кто попадет в их холодные руки, спасения нет. И простой-то призрак опасен, а уж если это бывший маг – то ты почти наверняка пропал. Нам, например, с этими тремя даже всем вместе совладать не удалось бы, это точно. Нет, в принципе изгнать за Грань этого мира подобные создания можно, но вот только для этого надо уметь и знать очень, очень много. Не всякий маг за такую работу возьмется, даже с учетом того, что плата за подобный труд всегда крайне высока. – Если совсем уж напрямую, то и не всякого мага минет чаша сия. Магов мы, может, даже больше не любим, чем остальных людей, – призналась девушка. – Стены Ротрика пали не под мощью стали. Их разрушила магия. – Ренегаты! – прорычал толстяк, в его фигуре на мгновение синие тона сменились багрово-красными. – Свои против своих! Клятвы, обещания – все было забыто! Они же с рук у нашего наставника ели! – Леона убил один из тех, кто давал обет верности нашему мастеру, – пояснила магичка. – Мало того, убийца был отцом девушки, которую Леон любил и которая была ему обещана. Такое невозможно забыть даже тогда, когда ты пересек Грань. – А меня попросту изрубили на куски, – сообщил нам долговязый юноша. – Я исчерпал все силы, сберегая как раз это помещение. Тут был тайный ход, вон там, за полками, он вел в рощу у реки, далеко за стены. Теперь и хода нет, он разрушен, и реки – тоже, ее русло стало дорогой, но тогда все было на месте. Надо было сберечь архив нашего наставника, он хранился здесь. Ротрик считался неприступной крепостью, а эти земли – нашими владениями, потому наставник переправил свои записи сюда, пока сам сражался на юге континента. Кто знал, что эти негодяи-отступники примут предложение Совета королей? Белинда и Розалинда ушли в этот ход, после обрушили его за собой, а я держал оборону. Ландскнехты, когда ворвались сюда, поняли, что я обессилен, но все равно боялись так, что не успокоились, пока не превратили мое тело в кровавые куски. Это было больно, но зато быстро. А вот Гертруде пришлось хуже – ее сначала долго насиловали, потом вырвали язык, а после сожгли. – Да уж, – проворчала девушка. – Ты всегда был везунчиком, Марк. За это тебя многие и не любили. Даже сейчас – нас просто боятся, когда видят, а ты вселяешь настоящий ужас. – Многие меня не любили за то, что я всегда правду говорил, везучесть тут ни при чем, – не согласился с ней юноша. – Люди вообще склонны больше верить лжи и лести, чем правде. Знаю, что эта мысль не оригинальна, но что поделаешь. – А когда это все было? – не выдержав, спросил я у них. – Имеется в виду осада и все прочее? – Давно. – Леон махнул рукой, показывая, что времени прошло немало. – А у меня другой вопрос, – подала голос Аманда, которая, похоже, проснулась и слушала нашу беседу с призраками. – Скажите, кто был ваш наставник? Призраки переглянулись и дружно покачали головами, давая нам понять, что имя его они не назовут. Мало того – после этого вопроса вокруг каждого из них появилось что-то вроде красноватого свечения, как видно, воспоминания о наставнике их то ли злили, то ли раздражали. А может, и наоборот. Может, они его слишком сильно любили и не могли смириться с тем, что, уйдя из этого мира, оставили его здесь. Кто их знает? Я выяснять это не хочу. – Ну, нет так и нет, – поспешно сказал Гарольд, он тоже заметил нехорошую красноту. – Скажите, мы для вас что-то можем сделать? – То, что нам желанно, мы от вас не примем, – мягко сказала девушка. – Мы умерли в муках, и это всегда будет с нами. От нашего недуга, коллега, есть только одно лекарство. – Кровь, – утвердительно произнес я. – Она притупляет ваши страдания. И человеческий страх. – Но в первую очередь – кровь. А особенно если эта кровь смешана с магией. Печать на вашей груди в одно мгновение сделала ее лекарством, источником мощи, очень сильным реагентом – много чем. И пищей для тех, кто живет в тенях, самой сладкой и самой желанной, – добавил Марк. – Запомните это как следует. – Ты сказал все верно, но главное не прозвучало, – упрекнул его Леон. – Их кровь, как и кровь любого мага, освященного богами, станет всем вышеперечисленным только в том случае, если они отдадут ее добровольно. Насильно взятая кровь мага не благословение, но проклятие. Так-так. А ведь мастер Гай меня ни о чем таком не спрашивал. Хотя о чем я? Магом я тогда не был, инициацию не прошел – о чем тут говорить? Да и ритуал там был другого толка. Порасспросить бы Ворона на эту тему, но вот только как? Он умный, мало ли что заподозрит? Эти трое наверняка тоже много чего знают, но как у них спросишь, при Гарольде и Аманде. И все же интересно – мы тут беседуем, а остальные как сурки спят, губами шлепают. Может, так и надо? – Расскажите лучше, что в большом мире происходит? – спросила у нас Гертруда. – С теми, кто приходил сюда до вас, у нас особо разговор не складывался по ряду причин. Беседа с тремя призраками затянулась часа на два, им было интересно все, что мы рассказывали. Я так понял, что они очень, очень давно умерли, поскольку им был известен в лучшем случае десяток названий городов из тех, что помнили еще седую древность. А про королевство эльфов они и вовсе не слышали и очень удивились, узнав, что люди им вообще какие-то земли выделили. В их время эльфы были бродячим народом, буквально попрошайками, которых все кому не лень шпыняли. Кстати, как по мне, не сильно-то эльфы изменились, доводилось мне про это слышать. Жадные они, подлые и готовы захапать все, до чего дотянутся. А работать на эльфа – вообще хуже не придумаешь, он из тебя все соки выжмет. Впрочем, удивление от новостей про эльфов не шло ни в какое сравнение с той реакцией, которая у них возникла после наших рассказов про состояние дел в мире магии. Кстати, именно после того, как они изумились, узнав, что теперь у магов нет узкой специализации, у меня закрались в голову кое-какие подозрения. Сдается мне, что я догадываюсь, с кем мы имеем дело. Расспрашивали они и про нас самих, про то, как мы учимся, про то, чему нас учат. Не знаю, когда они точно жили, но за прошедшее время в обучении магов явно ничего не изменилось. Их наставник, судя по сочувственному перемигиванию и покачиванию головой, был немногим лучше нашего. – Все они такие, – обличительно сказала Гертруда. – Лишь бы нагрузить нашего брата, да так, чтобы хребет затрещал. – Точно-точно! – Аманда насупилась. – И условий – никаких. Ребятам что? Рожу водой сполоснули и пошли куда глаза глядят. А нам, девушкам, как быть? – Спелись, – заметил Гарольд под смех двоих призрачных парней. – А сюда-то вас как занесло? – поинтересовался Марк. – Неужто на вакации вас наставник отпустил? – Да если бы! – досадливо поморщился я. – Отправил на поиски одного предмета и наказал без него не возвращаться. Вот, выбора нет, едем.