— Новорожденного. Риццоли словно током ударило. Побелев, она уставилась на Мауру. Потом перевела взгляд на труп Камиллы Маджинес. — Но… она была монахиней. — Да, — сказала Маура. — И на днях родила. 5 Когда Маура вышла из морга, снова шел снег. Кружевные снежинки, порхая мотыльками, мягко ложились на припаркованные автомобили. Сегодня она подготовилась к непогоде, обувшись в поношенные полусапожки на рифленой подошве. Но все равно была предельно осторожна, пока шла через автостоянку: она аккуратно ступала по припорошенному снегом льду, сгруппировавшись на случай внезапного падения. Наконец добравшись до своей машины, она с облегчением вздохнула и полезла в сумку за ключами. Увлеченная поисками, она не обратила внимания, как хлопнула дверь соседнего автомобиля. Только услышав шаги, она обернулась и увидела приближавшегося к ней мужчину. Преодолев расстояние в несколько шагов, он остановился рядом, не говоря ни слова. Просто стоял и смотрел на нее, держа руки в карманах своей кожаной куртки. Снежинки ложились на его светлые волосы, липли к аккуратно подстриженной бородке. Он посмотрел на ее «Лексус» и сказал: — Я так и думал, что черная — это твоя. Ты всегда тяготела к черному. Предпочитаешь держаться темной стороны. И кто еще может содержать машину в такой чистоте? Маура наконец обрела дар речи. Голос прозвучал хрипло и даже ей показался чужим. — Что ты здесь делаешь, Виктор? — Похоже, это был единственный способ наконец встретиться с тобой. — Устраиваешь мне засаду? — У тебя такие ассоциации? — Ты сидел в машине, караулил меня. Как это еще назвать? — Ты не оставила мне выбора. Ты мне так и не перезвонила. — Мне некогда. — Ты даже не оставила мне своего нового номера телефона. — Ты и не просил. Он задрал голову вверх, полюбовался снегом, похожим на конфетти, и вздохнул. — Хорошо. Как в старые добрые времена, правда? — Слишком похоже. — Она повернулась к машине и щелкнула кнопкой на пульте. Замки открылись. — Ты не хочешь узнать, почему я здесь? — Мне нужно ехать. — Я так долго летел в Бостон, а ты даже не спросишь, зачем. — Хорошо. — Она подняла на него взгляд. — Зачем? — Три года, Маура. Он приблизился к ней, и она уловила его запах. Кожи и мыла. Снега, таявшего на теплой щеке. Три года, подумала она, а он совсем не изменился. Все так же по-мальчишески вздернут подбородок, те же лучики вокруг смеющихся глаз. И даже в декабре его волосы выглядят выгоревшими — не искусственно осветленные пряди, а по-честному выцветшие от долгого пребывания на солнце. Виктор Бэнкс обладал какой-то особой силой притяжения, устоять перед которой было совершенно невозможно. Вот и сейчас она ощутила забытое влечение. — Неужели ты ни разу не задумывалась: может, это было ошибкой? — спросил он. — Развод? Или наш брак? — Разве непонятно, что я имею в виду? Уж если я стою сейчас перед тобой. — Ты слишком долго ждал, чтобы сказать мне об этом. — Она отвернулась к машине. — Ты ведь еще не вышла замуж. Она помолчала. Потом обернулась к нему. — А ты не женился? — Нет. — Тогда, наверное, мы оба не годимся для семейной жизни. — Тебе некогда было разобраться в этом. Она рассмеялась. Смех получился горьким. — Это ты вечно опаздывал в аэропорт. Всегда бежал прочь из дома, чтобы спасать мир. — Но я не бежал от семьи. — Ну, а я не крутила романов на стороне. — Она открыла дверцу автомобиля. — Черт возьми, ты не можешь задержаться на минуту? Выслушай меня. Он схватил ее за руку, и ее поразило, как много злости было в этом жесте. Маура холодно взглянула на него, давая понять, что он зашел слишком далеко. Он отпустил ее руку. — Извини. Господи, я совсем не так представлял нашу встречу. — А на что ты рассчитывал? — Что между нами еще что-то осталось. Да, осталось, подумала она. И слишком много — вот почему она не хотела продолжать этот разговор. Она боялась, что вновь даст слабину. Она уже чувствовала, что близка к этому. — Послушай, — продолжил Виктор. — Я пробуду здесь всего несколько дней. Завтра у меня встреча в Гарвардской школе общественного здоровья, а потом я совершенно свободен. Скоро Рождество, Маура. Я подумал, мы могли бы провести праздники вместе. Если ты не занята. — А потом ты опять улетишь. — По крайней мере мы могли бы попробовать начать все сначала. Ты не можешь взять несколько выходных? — У меня работа, Виктор. Я не могу так просто оставить ее. Он бросил взгляд в сторону морга и хохотнул. — Я вообще не понимаю, как ты могла выбрать для себя такую работу. — Темная сторона, помнишь? Это про меня. Виктор посмотрел на нее, и его голос смягчился. — Ты не изменилась. Нисколько. — Ты тоже, и в этом вся проблема. — Она скользнула в салон и захлопнула дверь. Он постучал в окно. Маура повернулась, увидела, как он смотрит на нее, как блестят снежинки на его ресницах, и у нее не оставалось иного выбора, кроме как опустить стекло и продолжить разговор. — Когда мы сможем увидеться? — спросил он. — Сейчас я должна ехать. — Тогда позже. Сегодня вечером. — Я не знаю, когда вернусь домой. — Ну же, Маура. — Он наклонился ближе. И тихо произнес: — Решайся. Я остановился в «Колоннаде». Позвони мне. Она вздохнула: — Я подумаю.