Намеренно опустив ствол автомата ниже, я дал короткую очередь по асфальту прямо перед бандитом, засыпав того крошкой. От тяжелых патронов щебень и асфальтовая пыль, летящие в глаза, бьют крайне больно, не говоря о риске получения сложных и практически неизлечимых травм. Потом я перевел переключатель в режим одиночной стрельбы и сразу же, пока моя мишень не очухалась, всадил между глаз пулю. Коллиматорные прицелы, установленные на оба автомата из фургона, не были такой уж редкостью даже среди бандитов, но заметно упрощали стрелку жизнь. Ремень мешался, давя на плечо, и я скинул его. Третий развернулся, наугад выпустив пулю, что просвистела над ухом. Я нажал на спусковой крючок, однако обойма опустела еще на втором противнике. Бандит тут выстрелил снова, но и на этот раз оказался довольно далек от цели. Следующая пуля скользнула по бронежилету, едва не задев руку возле локтя. И в его пистолете больше не осталось патронов. Я со всех ног, не думая даже отбросить автомат в сторону, кинулся к нему, с удовлетворением наблюдая, как меняется выражение на его лице с довольного на испуганное. Рука скользнула к поясу, где он надеялся найти еще одну обойму, но безуспешно. Бандит упал на задницу и, пытаясь убраться от меня подальше, перебирал руками. В итоге он выбрался из своего укрытия, оказавшись незащищенным даже от пуль охраны, которая, завидев меня, прекратила огонь. С каждым шагом я приближался к нему. К последнему человеку, который задерживал наш вылет отсюда. Отделял от Лены. Вот он, виновник. Я перехватил автомат за цевье и, замахнувшись им, как дубиной, саданул ему по корпусу чуть выше пояса. Бандит поднял левую руку для защиты, но я уже замахнулся еще раз и, резко опустив оружие, сломал ему предплечье. Кисть повисла, словно сухая ветка. Кто-то кричал, но я опять ничего не слушал и продолжал бить до тех пор, пока чья-то сильная рука не развернула меня на сто восемьдесят градусов. Только тогда я выпустил автомат из рук и невидящими глазами уставился на Владимира. Тот потряс меня: – Что ты творишь?! Я опустил голову и посмотрел на то, что осталось от бандита. Опознать его будет проблематично. Брюки на мне были заляпаны кровью по пояс, руки тоже. Неудобно как-то получилось. Я вытер лицо тыльной стороной чистой, правой ладони. – Наверно, извиняться уже поздно, – решил пошутить я, быть может, не очень уместно. – Перед этим и не стоило. Давай, пошли уже, – Володя махнул охране рукой и те, как будто даже боязливо выбрались из укрытия и направились к уазику. – Они ребята толковые, знают, что рассказать полиции. Кстати, те уже выехали. Ну же, не стой! – поторопил он меня. Я наклонился и поднял брошенный автомат, подошел ко второму бандиту и бесцеремонно вытер приклад о его рубашку. На вопросительный взгляд Владимира я лишь ускоренно зашагал к нашему автомобилю. Только в этот раз, вместо привычной «ауди» с водородным двигателем нас ждал типовой седан, светлый, немного б/у – с парой небольших царапин по борту, но зато с люком в крыше. Должно быть, здесь у нас не было форматных точек и баз с подходящим снаряжением. Я хотел спросить об этом Володю, но решил, что после произошедшего надо немного подождать. Только вот молчать я не мог. – Это было неожиданно даже для меня, – выговорил я, чувствуя, как слова застревают у меня на языке. Мы сели в машину. Автомат я положил в ноги, уперев ствол в панель. – Но они мешали нам. Не давали убраться отсюда. А чем быстрее я окажусь в Москве, тем… В кармане завибрировал телефон. – Да! – нетерпеливо бросил я в трубку. – Повежливее! – грозно прозвучало на том конце. – Как подписание договора? – Все сделано, скоро буду, – процедил я сквозь зубы. – Мы знаем, как проверить твои слова. Не лги нам, – коротко ответил Егор и сразу же положил трубку. Посмотрим еще, кто у кого на крючке. – Что, опять этот? – спросил Владимир. – Он самый. Скоро разберемся и с ним. – Постарайся только не шокировать других людей, – вздохнув, ответил напарник. – Я пусть и привычный к таким делам, и то неприятно было смотреть. – Я не буду портить мнение о себе у окружающих и разберусь с ним один на один. Без свидетелей. – Иногда ты себя как мальчишка ведешь. Мы быстро покинули деловую зону, напоминавшую скорее линию фронта. На улицах города-клуба было пустынно – жителей либо эвакуировали, либо просто попросили не выходить из дома. Миновав центральный въезд, пока еще не перегороженный, но уже с очередью из «скорых», мы выбрались на шоссе, ведущее в сторону аэропорта. Всего лишь тридцать с небольшим километров вверх в холмы, затем пара часов в воздухе и мы будем почти что дома. С внешней стоянки следом за нами дружно вырулили несколько автомобилей: еще один уазик, ободранная со всех сторон «двенашка» и еще пара легковушек. Похоже, что за нами устремились еще с десяток головорезов. – Кажется, ты говорил, что их около двух десятков? – Володя все же решил уточнить у источника информации количество потенциальных противников. – Это неподписавшиеся. Они не оставили отметок об участии, но все же решили покататься, – ответил Кирилл. – Так часто бывает, когда самые отбитые, но неуверенные в своих силах, пытаются взять себе работу. – Ты очень утешил нас этим, – крикнул я, перекрывая рев мотора, заставляющего наш седан взбираться на подъем. – Может, ты организуешь нам еще какую-нибудь помощь? Ракету? Удар со спутника? А потом спишем это на падение метеорита. – Когда вам начинает припекать, товарищи-работники, – язвительно сказал Кирилл, – вы сразу же просите придумать вам какую-нибудь поддержку. Чаще всего даже несуществующую. Но поднять в воздух бомбардировщик и разворотить единственную дорогу в регионе, которая ведет в аэропорт, мне никто не позволит. Инструкция. Если бы вы ее тоже читали, то не просили бы… – Мы поняли! – хором проорали мы с Володей. Я схватился за автомат, вытащил запасную обойму, перезарядил и дернул затвор. Потом оглянулся – четыре машины все еще висели у нас на хвосте. Хотя здесь их риск был бы вполне оправдан – пологие склоны и близко не были похожи на крутой серпантин перед самым въездом в аэропорт. Другого транспорта на дороге не было вовсе – похоже, что сегодня не планировалось никаких прилетов. – Ты же знаешь, что делать? – спросил меня напарник, сбрасывая скорость. – А то! Как только наши темпы подъема упали в двое, с неприличных для таких крутых дорог девяноста до чуть более чем сорока километров в час, «двенашка» пошла на обгон, а уазик прижался к нам сзади почти вплотную. Я открыл люк в крыше, встал ногами на сиденье и дал очередь по легковушке, которая усердно старалась сделать нас на подъеме. В бледно-голубой крышке капота, которая еще и цветом отличалась от остальных кузовных деталей этого барахла, появилось несколько отверстий, двигатель чихнул. Машина сразу же отстала, а из-под крышки повалил дым. Когда мы вошли в поворот, я заметил, что клубы почернели, а местами уже прорываются и языки пламени. Двое спешно покидали пылающую легковушку. – Минус один, отлично! – крикнул мне снизу Володя, как раз в тот момент, когда по кузову чиркнула пуля. Разворот и новая цель – самые настойчивые, что сидели в уазике. Темно-зеленый, с открытым верхом и голой рамой. В воздухе раздавались хлопки, а рядом с рамой с пассажирской стороны автомобиля то и дело дергалась рука, сжимавшая небольшой пистолет. Дробная очередь в лобовое стекло мгновенно успокоила стрелка. Сеть трещин лишила водителя возможности видеть происходящее на дороге. Автомобиль завилял и в следующем же повороте уткнулся в отбойник, застыв на месте. Я сбросил в салон пустую обойму и на глазах у оставшихся преследователей перезарядил автомат. Сразу после этого обе машины пронзительно засвистели резиной и остановились посреди дороги. – Жми! – крикнул я Володе, опускаясь на свое место. – Слушаюсь, – вдавил он в пол педаль газа. – Всего-то, – довольно хмыкнул я и поморщился, когда наклонился, чтобы приставить автомат на свое место. Пуля, скользнувшая по ребрам еще в клубе, давала о себе знать. Будет синяк, поноет и пройдет. Да еще и сильный пинок бородача. И не через такое проходили. Ускорившись, мы промчались мимо главных ворот в дальнюю часть аэропорта. Удовлетворенность происходящим наконец-то пересилила нервное напряжение. Рушить чужие планы было весьма приятным делом. Глава 22. Королев и теории По-настоящему успокоиться мне удалось только в момент, когда наш автомобиль завернул за забор, огораживающий взлетную полосу, и направился к ангару. Он смотрелся пристройкой, хотя вписывался в общий вид. – Это небольшой кусок ОВР в этом регионе, – произнес Володя, проводя мне небольшую экскурсию. – Мы планируем сперва создать опорные пункты в приграничных и прибрежных регионах помимо центра, а потом посмотрим, как пойдут дела. – И на все это хватит денег? – удивился я. – Тебе вредно общаться с людьми типа Камышина. Ты сразу начинаешь переводить все в деньги! – Я всегда так делал, такая у меня была работа: приносить деньги. Это во-первых. Во-вторых, мы все же организация военная. А для этого дела всегда нужны средства, – я посмотрел на Володю и добавил. – Но, знаешь, вообще это все немного не наше дело. – Ты как будто отыграл роль директора, но так и осталось в тебе что-то от кабинетной крысы, – усмехнулся напарник. – Не так уж это и хорошо, в твоем возрасте. Вот лет через пять-семь можно будет задуматься. – Если доживу. Мы вышли из машины, оставив оружие внутри. Теперь оно ни к чему – самолет полностью наш. Владимир набрал код на входе в ангар и, пригнувшись, пока ворота медленно поднимались вверх, пробрался в помещение. Я, в очередной раз поморщившись от ноющих ребер, повторил маневр и зашел внутрь. Пилот махнул нам рукой, опустил трап и вскоре мы уже сидели в компактном салоне. Совсем не бизнес-класс, которым я прилетел в эти теплые края, но все же самолет оказался довольно комфортным. Владимир сел на кресло напротив, спиной по ходу движения, пристегнулся и указал мне на ремень. В нашей технике никогда не стоит пренебрегать правилами безопасности, поэтому я тут же щелкнул застежкой. Взвыли турбины и наш самолет выкатился на взлетную полосу, стремительно набрал скорость так, что меня придавило к креслу, а потом оторвался от земли и взмыл ввысь. Как только скорость выровнялась, мы синхронно отстегнули ремни и расслабились. – Ну и как тебе работка? – поинтересовался Володя. – Обычно у нас почти не бывает времени, чтобы обсудить то, что мы делаем. – Думаешь, что меня гложет совесть или возникает чувство вины? – усмехнулся я. – В этот раз даже выбора не было. – Я имел в виду количество трупов. Мы же одни из немногих подразделений, которые практически не отчитываются за людские потери, если только не оказывается, что среди убитых кто-то высокопоставленный или гражданское лицо. – Сомневаюсь, что в людях, которые пришли сегодня по наши души, было что-то хорошее. Поэтому нет, не мучает меня совесть. По этому поводу точно. К тому же задание выполнено. Твое задание – подчеркнул я. – Ты спас меня от местной шпаны, а я помог справиться с задачей. – Работа, работа, – вздохнул Володя. – Вообще, я ведь всерьез подумывал тебя поколотить там, на причале. – И хорошо, что не поколотил. Хорош бы из меня вышел директор с фингалом, – расхохотался я, ощутив укол совести как раз в этот неожиданный момент: сидишь, шуточки шутишь, а Лена осталась одна, в подвале. – Полковник Королев на связи, – негромко предупредил нас Кирилл, оборвав наш дружеский диалог на самом интересном месте. – Салют, бойцы, – бодро раздался в ухе голос Королева. – Судя по сводкам, которые мне приходят, – он не стал дожидаться нашего ответного приветствия, – дело сделано. Документы переданы на регистрацию, мы все отслеживаем. Владимира поздравляю с успешным завершением. Я терпеливо ждал, когда полковник дойдет и до моей скромной персоны. По его отношению ко мне – я всегда считал, что это преувеличение и Королев работает со мной так же, как и с остальными. Все же я попал к ним случайно, и пусть досье на меня уже было, но ничего особенного я в себе не замечал. Поэтому никогда и не хвастался тем, что видели другие. Я-то этого не видел. – Что касается тебя, Денис, – сухо кашлянув, продолжил полковник, – у меня есть некоторые новости. И хорошие, и плохие, – он выдержал паузу, но я промолчал. – Тогда с плохих. Ты их по большей части уже знаешь. И про Громова, и про методы его работы. Далее. Наши специалисты сузили круг лиц…