Граф вскочил: — Все, всем спать. Завтра двигаем землю от крийского раскопа. И тяжело зашагал к выходу. За ним стали медленно подниматься остальные. Наташа бросилась догонять Графа, потому что только она могла хоть как-то смягчить его гнев. — Кто это такой? — бурчал Граф. — Кто его сюда привел? — Веня, — ответил Федор. — Чтоб завтра же его ноги тут не было! — Граф, ты не прав, — мягко сказала Наташа. — А тебя никто не спрашивал! — по-бабьи взвизгнул Граф. Наташа остановилась как вкопанная. Что-то страшное и неотвратимое вдруг нависло над многолетней дружбой этих замечательных людей… Когда она уже забралась в спальный мешок, чтобы попытаться уснуть, когда уже мысли стали путаться в голове, Наташа вдруг услышала какие-то сдавленные крики и топот ног. Из палатки она выскочила вовремя. Мужики дрались. Граф и Виктор сцепились и пыхтели, пытаясь свалить друг друга на землю. Правда, кулаки в ход не пускали. Все-таки интеллигентные люди. — Прекратите сейчас же! — закричала Наташа. — Вы что, с ума посходили?! Граф! Но ты-то?! — Это все он! Это он все! — тут же оставил борьбу Граф. — Чтоб завтра твоей ноги здесь не было! Понял, псевдохудожник?! — И не подумаю, псевдоисторик! — с тем же запалом выкрикнул Виктор. — Я не допускаю тебя к раскопкам! — Я плевать хотел на твои раскопки! — И что же тебе тогда от нас нужно?! — почти взмолился Граф. — От вас — ничего! — Так и убирайся! — Ни за что! — Да, что ж это за наказание! — чуть не завыл Граф. — Тебе что здесь надо, милок? — пробасил Федор. — Что? А вот ее! — И Виктор повернулся вдруг к Наташе: — Вот ее мне надо! А на вас наплевать! Ясно? Граф, открывший было рот, не произнес ни слова. Но и рот закрыть он забыл… Музыка Юм отрезал Венцелю четыре пальца. Только после этого врач умер. Грузин разрезал на учительнице платье, и оно теперь болталось на одних плечах. Та не шевелилась, только сжимала руками бледное лицо. Самое противное, что мальчика так и не удавалось поймать. Он знал дом, он знал здесь каждый закуток. И кроме того, он боролся за свою жизнь. Целков уже несколько раз почти хватал его за одежду, но мальчик вырывался. — Хорош, Юм, — сопел Мент, — нечего здесь ловить. Он перерыл весь дом — никаких тайников, сейфов и кубышек не было. На сберкнижке было всего двести рублей. — Молчи, Мент, пацана поймайте! — устало отмахнулся Юм. — Пацан знает. Ванечка спрятался в туалете. Только дикие стоны доносились оттуда. — Радио включи! — уже в который раз крикнул Мент. Юм опустил со всего размаха на мертвую голову Венцеля ножку стула. Брызнули мозги. И в тот же миг Юму показалось, что Венцель закричал. Дико и страшно. Но это кричал Грузин. Он сидел на полу, держась руками за пах, шипел: — Сука, по яйцам, сука, умираю… Учительницы не было. Мальчик перепрыгнул через корчившегося Грузина и взлетел по лестнице наверх. — Уйдут!!! — заорал Юм. — Лови их! Все бросились на лестницу, и в этот момент громкая бравурная музыка взорвала дом. Играли на пианино. Когда Юм вбежал, он увидел учительницу. Она играла одной рукой. Просто колотила по клавишам, выбивая дикие звуки. Другой рукой она держала за шиворот мальчика. И улыбалась… Юм осторожно подошел к ней, забрал мальчика из ее рук. Спросил: — Ты кто? — Я — Женя, Евгения, учительница музыки, — прохрипела в ответ девушка. — Ты что? — склонился к ней Юм. — Я — с вами, — не отшатнулась Женя. Юм одним движением свернул мальчику шею и бросил тело на пол. Женя перестала колотить по клавишам. Но улыбаться не перестала. С этого дня она жила с Юмом. Все считали их мужем и женой… Дурак — Может, останешься? — спросил Граф, засовывая голову в палатку. — Нет. Я поеду. Наташа укладывала в рюкзак вещи. — Почему? Ты на меня в обиде? Прости старого дурака… — Прощаю. Но все равно уеду. Сезон докопаете без меня. Граф почесал затылок. — Наверное, ты права. — Да. Я не хочу, чтобы все тут развалилось. — А на будущий год?